Пройти по Краю Мира - Тан Эми

Гробовщик Чан! Пока звучали удивленные и радостные восклицания, я представляла себе Драгоценную Тетушку, потрясающую кулаками. Она никогда не позволит мне выйти замуж за мужчину из этой семьи! А потом я напомнила себе, что это решение будет принимать не она.

— Мы тоже думаем о том, чтобы открыть бизнес в Пекине, — сообщила миссис Чан.

— Что вы говорите? Возможно, мы сможем вам помочь, — вежливо сказал отец.

— Ну что вы, не стоит беспокоиться, — запротестовала миссис Чан.

— Нет-нет. Никакого беспокойства, — заверил ее отец.

— Вам стоит встретиться и обсудить все возможности, — предложила Старая Вдова как раз вовремя.

Миссис Чан замолчала, чтобы оценить все великолепие этой идеи, а отец добавил:

— Я в любом случае очень хотел поговорить с вашим мужем о драконьих костях, о его вкладе в знаменитое научное открытие: я имею в виду «Пекинского человека».

Миссис Чан кивнула:

— Мы сами были потрясены тем, что эти маленькие уродливые кости оказались настолько ценными. К счастью, мы не успели съесть их в качестве лекарства.

Я размышляла о том, что будет, если я выйду замуж за представителя этой богатой и известной семьи. Гао Лин будет плеваться желчью от зависти. А мать станет обращаться со мной с особой любезностью. Конечно, Чан не позволят Драгоценной Тетушке переехать к ним в качестве моей прислуги и няньки для их будущих внуков. Особенно, если она и дальше так будет ругаться и грохотать посудой каждый раз, услышав их имя.

В конце этой встречи была достигнута договоренность, что Старая Вдова Лау, отец и я нанесем визит кузену Чану, живущему в Пекине, чтобы полюбоваться на необычные камни в его саду. Это было хорошей новостью и добрым знаком для Старой Вдовы. Чан явно сочли меня перспективной кандидатурой. И я была рада, потому что это значило, что я задержусь в Пекине.

Через два дня мы отправились в гости к кузену на празднование Наблюдения за Луной. Мне одолжили еще одно платье. Я сидела тихо, ела немного, а говорила еще меньше. Из Бессмертного Сердца приехал мистер Чан, и они с отцом обсуждали «Пекинского человека».

— Все части этого черепа должны остаться в Китае, — сказал отец. — Это не только правильно, но еще и будет полезным соглашением с иностранцами.

— Ох уж эти иностранцы… — отозвался мистер Чан. — Стоит ли доверять их слову? Дай им волю, так они точно найдут способ вывезти несколько костей. Они придумают кучу причин, заключат новые соглашения или начнут давить.

— Никакие соглашения не изменят того, что «Пекинский человек» был китайцем и должен оставаться там, где жил и умер.

Внезапно мистер Чан увидел меня, сидящую на садовом стуле.

— Может быть, придет день и мы с тобой пойдем и найдем новые части «Пекинского человека». Как тебе такая идея?

Я с энтузиазмом закивала.

На следующий день я ехала домой совершенно счастливая. Никогда в жизни я не ощущала себя такой значительной. Я не посрамила Старую Вдову Лау. Мало того, я произвела очень хорошее впечатление. Отец поругал меня только за мелочи, поэтому я поняла: он мной гордился. Вдова Лау хвасталась невесткам, что у меня была внешность и поведение, стоившие десятка предложений о браке. Она была уверена, что я получу предложение от Чан в течение недели.

Я еще не встречалась с четвертым сыном семьи Чан, который в это время находился на холме Драконьей Кости, но я знала, что он был на два года старше меня.

Как и остальные его братья, он был подмастерьем в семейном бизнесе по изготовлению гробов. Мало того, судя по разговорам, именно он, самый младший, мог расширить свой бизнес и перевести его в Пекин, как наша семья сделала с торговлей тушью. А это значило, что я буду жить в Пекине.

Во время всех этих обсуждений я не спрашивала, был ли мой будущий муж умен, образован или добр. Я не думала о любви, я о ней не ведала. Но я точно знала, что главное в браке — улучшить, а не ухудшить свое положение. А судя по манерам миссис Чан и украшениям, которые она носила, я тоже должна была стать важной персоной. Что в этом могло быть плохого?

Мистер Вэй заехал за мной перед рассветом и повез домой. Небо было еще темным, а воздух чистым, без обычных для лета запахов гниения. Сидя в повозке, я принялась мечтать о том, что изменится в моей жизни. Разумеется, мне понадобится больше одежды, причем сразу. И мне надо быть осторожнее и тщательнее скрывать лицо от солнца, чтобы не быть похожей на маленькую черную крестьянку. В конце концов, мы были ремесленниками, известными мастерами своего дела и очень уважаемым кланом.

К тому времени как звезды погасли и взошло солнце, Пекин остался далеко позади, и окрестные пейзажи приобрели знакомый пыльный оттенок.

Через несколько часов повозка взобралась на последний холм, скрывавший Бессмертное Сердце. Я уже слышала петушиные крики, собачий лай и все остальные знакомые звуки нашей деревни.

Мистер Вэй принялся голосить крестьянские песни о любви изо всех своих сил. Повернув к деревне, мы встретились с пастухом By, который собирал свое стадо. Послеполуденное солнце пробивалось сквозь листву деревьев и падало на овечьи спины. By поднял посох и прокричал приветствия мистеру Вэю и мне, и в этот момент все его стадо повернуло в сторону, все овцы как одна. Они были похожи на штормовое облако, и я почувствовала опасность. Мне вспомнились слова матери, когда она рассказывала о том, что наш пастух был вдовцом и ему была нужна новая жена, чтобы прясть шерсть. Я почти ощутила песчинки, дары Гоби, под пальцами в шерстяных пасмах. Почувствовала, как запах шерсти проникает в мои пальцы, мои кости. И, глядя на пастуха, с его усмешкой и поднятым вверх посохом, еще больше укрепилась в желании выйти замуж за сына Чана. Даже если он окажется одноглазым идиотом, значит, так тому и быть. Я все равно стану невесткой в известной семье, которая будет иметь свой бизнес в Пекине.

Как думаете, сколько времени нужно для того, чтобы разум ополчился против всего, что раньше было так знакомо и дорого? Оказывается, не больше чем мгновение — один щелчок, хруст надломленной ветки. И вот я возвращалась домой, только во мне не было сентиментальной радости снова встретиться с тем, что окружало меня, пока я росла. Напротив, я стала замечать такие вещи, как резкий запах большого пастбища, напоминающие оспины пятна на лугу, следы неуемных копателей, дыры в стенах, грязь возле колодцев, пыль разбитых дорог. Я видела, что женщины, мимо которых мы проезжали, были одинаково безлики и у них были сонные глаза — отражение их сонного разума. Здесь у всех была одинаковая жизнь, одна на всех. Все имели одно и то же положение, вернее, одинаково его не имели. Они были простыми крестьянами, наивными и практичными, не любящими перемен, но всегда готовыми в суете муравьев на дороге увидеть знак грядущей беды, посланный им богами. Мне казалось, что даже Драгоценная Тетушка тоже стала такой: сонной, грязной деревенщиной.

Есть такая шутка о деревенской жизни: если тебе нечем заняться — садись перебирать рис. Раньше я над ней смеялась. Теперь я поняла, что это правда жизни.

Когда мы выехали на площадь, мистер Вэй все еще распевал свои песни. Вот мы проехали по улице Свиных Голов, и передо мной промелькнула целая вереница лиц. Резкими от пыли голосами эти люди выкрикивали приветствия. Когда мы подъехали к тупику, где стоял наш дом, кровь застучала у меня в ушах. Я увидела наши ворота, на которых топорщилась старая древесина, а на столбах висели выгоревшие красные плакаты с пожеланиями удачи.

Но стоило мне открыть ворота, как сердце вернулось на свое место, и я почувствовала острое желание увидеть Драгоценную Тетушку. Она будет рада встрече. Когда я уезжала, она плакала. Я бросилась во двор:

— Я вернулась! Я уже вернулась!

Добежав до студии, я увидела там мать и Гао Лин.

— О, уже вернулась? Так скоро? — сказала мать, не останавливая работу. — Кузина Лао известила нас в письме, что встреча прошла хорошо; скорее всего, семья Чан тебя возьмет.