Операция «Карибская рыбалка» - Сергей Зверев

Сняв с его груди автомат и осторожно опустив безвольно обмякшую голову экстремиста на палубу, Суарес огляделся по сторонам. Его подвиг остался незамеченным. Выдернув из-за пояса убитого нож, он мягко, как кошка, засеменил к борту и, легко перенеся свое тренированное тело через фальшборт, спрыгнул прямо в пришвартованную резиновую лодку. Его бывший надзиратель так и остался лежать на палубе с выпученными от удивления глазами и неестественно запрокинутой головой.

Лодка была несколько подпорчена пулей при последнем ее использовании, но, несмотря на это, легко выдержала свалившегося на нее сверху Суареса. Ступая по щиколотку в воде, он одним движением перевязал конец, удерживающий лодку у борта, и торопливо вернулся к подвесному мотору. Риск был огромным. Заведи он его — и вся честная братия тут же примчится во всеоружии и сделает из него отбивную котлету. А если попробовать сначала тихонько отплыть, то никто не даст гарантии, что какой-нибудь шустрый малый уже не обнаружил тело своего дружка и не несется сломя голову сюда, чтобы разделаться с вероломным кубинцем.

К тому же Рамиро пока видел всего одно пластиковое весло, поэтому выбор был не очень трудным. Открыв подачу топлива, он захватил заводной трос и с силой дернул. Двигатель чихнул раз, потом еще, заставив кубинца хорошенько понервничать, а затем вовсю затарахтел. Упав на колени, Рамиро газанул до отказа. Лодка, неровно болтаясь из-за пробитого и спущенного сегмента, рванулась вперед, обдавая вцепившегося в руль и веревочный поручень кубинца потоками прохладных и соленых брызг.

Рамиро то и дело оглядывался назад. Так и есть, арабы услышали звонкий мотор и теперь спешили занять огневые позиции. Стараясь уйти как можно дальше, Суарес хладнокровно держал лодку прямо, сохраняя максимально возможную скорость. Расстояние между ним и взбесившимися террористами становилось все больше и больше.

Что-то вжикнуло рядом с лодкой, и еще, и еще. Это разобравшиеся, в чем дело, экстремисты начали поливать беглеца огнем. Но было несколько поздновато — кубинцу удалось уже достаточно отойти, и теперь он лихо закладывал виражи, пригнувшись к самому дну лодки и не сбавляя скорости. Пули свирепо вспарывали воду совсем недалеко от борта, но до сих пор ему везло — ни один из арабов еще не попал в цель.

Продолжая вилять, Суарес снова оглянулся — сухогруз был уже далеко, арабы отчаялись достать лодку и решили, видимо, поберечь патроны. Пара одиночных вспышек еще мелькнула, а затем пальба прекратилась. Рамиро перевел дух и слегка сбавил обороты. Надрывно ревевший двигатель стал трещать поспокойнее, и встречный ветер уменьшился.

Чуткие ноздри кубинца поймали запах бензина. На голове Рамиро зашевелились волосы от страшной догадки. Резко обернувшись, он обнаружил, что по крайней мере одна из пуль нашла свою мишень — топливный бак пробит, и горючее вытекает из него тонкой струйкой. Представив себе, что могло случиться, если бы бензин вспыхнул, Суарес отер со лба выступившие капли пота. Ему слишком часто везет в последнее время, пора завязывать с такой жизнью и уходить на заслуженный отдых.

Кое-как заткнув дыру тряпицей, кубинец привстал и осмотрелся. Американский корабль отошел подальше, наверное, из опасений ракетного удара. До него с пробитым баком не добраться. На горизонте маячил гидроплан, а на нем, если Суареса не подводила память, должны были оставаться только пленники, один из которых — человек Родригеса. Русский спецназовец погиб, пытаясь остановить дельфина-убийцу, безумец! Американский морпех должен помочь Рамиро, даже если остальные будут возражать. Он справится. А вот кубинского лоцмана придется убрать — слишком много знает.

Но это уже технические пустяки. Главное, что он, Рамиро, вырвался из лап кровожадных экстремистов, да еще и умудрился выполнить задание. Скоро сработает его мина, и он получит наконец свои денежки. Нет, он по праву мог собой гордиться.

Суарес направил свою израненную лодку в сторону видневшегося на горизонте гидроплана.

Глава 37

Как и сутки назад, Ларнер и Родригес стояли на юте катера береговой охраны. Корабль слабо покачивало на незаметных волнах, покрикивали чайки, проносясь над головами. Легкий ветерок чуть колыхал неизменную ярко-желтую футболку Родригеса, немного свесившегося за борт и подставившего воздушному дуновению лицо с закрытыми от наслаждения глазами.

Ларнер сменил свой дорогущий наряд на не менее стильную белую рубаху с широкими рукавами, защищавшими его истерзанные солнцем руки, и узкие бежевые штаны из тонкого хлопка. День, начавшийся не очень оптимистично, был настолько ясным и погожим, что обоим американцам передалось это настроение. В воздухе витало спокойствие и размеренность. И такими же спокойными были и руководители операции «Карибская рыбалка». После нервного перенапряжения ночи усталость и утренняя свежесть смешались и вылились в полную безмятежность, граничившую с безразличием.

Доктор Бэнкс только что запустил второго дельфина с миной на спине. На этот раз Ларнер лично наблюдал, как биолог установил замедлитель на ноль, что обеспечивало мгновенный подрыв устройства при касании борта судна. Оставалось только ждать развязки, чем они и занимались после легкого завтрака. Живая торпеда умчала смертельную посылку к судну. И остановить ее не сможет никакая сила, поэтому ни Ларнер, ни Родригес не утруждали себя сидением в тесной каюте и созерцанием электронных экранов, предоставив эти полномочия целиком и полностью доктору Бэнксу.

А тот и не возражал. Ему нужно было побыть одному. За один день потерять двух друзей — тяжелое испытание, даже если всю жизнь к этому готовишься.

— Ваши методы безнадежно устарели, — укрывая лицо от набирающего силу солнца широкополой шляпой, наставительно говорил Ларнер своему коллеге. — Техника решает все проблемы. Кто владеет информацией, владеет миром. Без этого в современных условиях не выжить…

Родригес расслабленно слушал его, не возражая: ему было лень. Утраченный самолет-шпион заменили спутниковые снимки, посылаемые на переносной компьютер Ларнера в режиме реального времени. Все шло по плану. Было уже слишком много неприятностей, чтобы они продолжали случаться. Поэтому уверенность в том, что все скоро закончится, читалась в каждом слове и жесте американцев.

— Человеческий фактор только мешает, как в случае с Джерри. Если бы Бэнкс не питал таких горячих симпатий к своим животным, а выполнял строгие инструкции, все было бы уже кончено. Ведь техника показала себя безукоризненно. Опять же, вы так надеялись на Суареса, а он подложил такую свинью, выпустив ракету и уничтожив разведывательный беспилотный самолет. Между прочим, он стоит бешеных денег.

— Да бросьте вы, — вставил Диего. — Мне уже так все осточертело, что я готов с вами согласиться. В конце концов, не так уж и важно, каким способом добиться цели. Главное — результат. С другой стороны, попробуй Суарес противиться — его бы просто пристрелили. И потом, откуда мы знаем, может, ваш беспилотник всего лишь случайность или вынужденная замена какой-нибудь более страшной мишени.

— Может, и так, — вяло, только для того, чтобы поддержать спор, возразил Ларнер. — Вашего агента сейчас судить трудно. Но, как ни крути, и здесь человеческий фактор налицо. А я говорю об эффективности применения людей… можно и целый батальон собрать, а в космос спутник они отправить все равно не смогут.

У него самого, непривычного к подобным вылазкам, вся эта мудреная операция давно сидела в печенках. Еще с того момента, как пришлось оставить свой уютный кабинет, в котором все до мелочей было знакомо и все подчинялось только его воле. Там не было никаких случайностей и неожиданностей в виде русских ракет или свихнувшихся мин, не было палящего солнца, не было отвратительной качки, к которой он никак не мог привыкнуть. И обо всем, что происходило и будет происходить в его отделе, Ларнер знал. Или почти обо всем, а об остальном — догадывался.

— Не то сейчас время, — придерживая рукой шляпу, собравшуюся было отправиться в самостоятельное путешествие, продолжал он неспешную беседу. — Технический прогресс не остановить, и с этим, по-моему, не смирились разве что динозавры, да и то по причине своего вымирания.

За спиной послышался торопливый топот босых ног. Лениво обернувшись, Ларнер с удивлением обнаружил стремительно приближающегося Бэнкса. Доктор мчался так, что его линялая гавайская рубаха расстегнулась и развевалась за спиной, как рыцарская накидка. На загорелом и осунувшемся лице кроме горечи от утраты дельфинов теперь читалась растерянность, причем в крайней своей степени.

Запыхавшись от быстрого бега по трапам и палубе, Бэнкс ухватился за поручень и попытался что-то сказать. Но не сумел, в пересохшем от волнения рту не поворачивался язык, изо рта вырывалось только нечленораздельное мычание.