Затаившееся во времени. Тысячелетняя тайна (СИ) - Наталья Азимова

      Но о Фредрике она вспомнила чуть позже, когда услышала треск за окном. Оторвав взгляд от трона, она поспешила к стеклу и увидела клубы дыма, взвивавшиеся над городом. Сперва была видна только чернота в темном небе и никакого огня. Источник терялся за крышами домов, но она точно знала, что именно горело, ведь еще недавно сама была в том здании. Хранилище книг, в котором остался верховный страж.

      Лундес не знала, как реагировать. Да и времени на раздумья у нее было немного. Прошло несколько минут, и вернулся Фавластас. Лундес напряженно посмотрела на него.

– Вы… убили его? – едва слышно спросила она.

      Фавластас не спешил отвечать. Он подошел к окну, чтобы вместе с принцессой наблюдать за клубами дыма, последствием его стараний.

– Я поджег туннели, в которые он спустился, – прозвучал ответ.

      Лундес напряглась еще сильнее. Пока она смотрела на Фавластаса, магия блуждала по ее рассудку.

– Его уже было не переубедить, верно? – спросила она, не особенно расстроившись.

– А ты все еще пыталась? Просто переубедить? – всем своим видом Фавластас выказал ей свое недовольство. – Кажется, я достаточно говорил о стражах…

– Да, – она покорно склонила голову. – Прошу меня простить, мой император. Вы говорили, что было бы проще, если бы верховный страж сам открыл врата. Взломать их сложнее. Я пыталась действовать иначе, но раз вы так уверены, что это бесполезно, я с вами соглашусь. И если его смерть поможет, то я не стану более ничего говорить, всецело полагаясь на ваше благоразумие.

      Он пригляделся к ней. Ему вдруг стало любопытно:

– А что ты собиралась мне сказать о нем, до того как решила молчать и признать мою правоту?

– Возможно, я не права, мой император, и скорее всего правы были вы, когда говорили, что стражи умелые лжецы, но Фредрик не похож на тюремщика. Он живет с мыслью, что делает благое дело. Все это время меня не покидало ощущение, что его обманывают так же, как и всех остальных. Но он способен сомневаться, он не слеп. Будь у меня доказательства, уверена, сумела бы переубедить его. Но должно быть, он просто очаровал меня, вот я и таю глупую надежду. Если он мертв, все это уже неважно. Уверена, со временем вы научите меня распознавать любую ложь.

      Фавластас выслушал ее. Прежде всего, ему не нравилась ее симпатия к юному верховному стражу. Она хотела его переубедить и смело рассказала об этом своему императору. При этом Лундес была уверена, что граф мертв, а он был жив. В этом Фавластас ничуть не сомневался. Он не солгал про туннели. Он действительно сжег их, но граф, вероятнее всего, успел выбраться. Так просто верховные стражи не погибают. Фавластас по-прежнему испытывал Фредрика. Этого Лундес не понимала. Император мог бы подчинить ее сильнее, сделать из нее настоящую марионетку, чтобы даже дышала по его приказу, но в мертвом городе видеть еще и пустые глаза он не желал. Было намного комфортней иметь спутницу, которая уважает его, но умеет думать. Достаточно было легкого внушения, и ее симпатии можно было изменить естественным путем.

– Я хочу увидеть брата, – неожиданно сказала она.

– После всего…

– У меня было время подумать, мой император. Вспомнить Рифуса, его отношение ко мне. Да, он был не прав во многом, но он любит меня, а я была слишком жестока с ним, – Лундес прошлась по залу, между тем продолжая говорить: – Родителей не стало одновременно. Мы остались вдвоем, и кто знает, что бы было со мной, если бы не брат. Пока вас не было, мой император, я была здесь, смотрела на трон…

– Это всего лишь кресло, – поправил Фавластас. Еще не хватало, чтобы она наместников приравнивала к нему, к императору.

– Да, но здесь, в этом городе, это трон. Для меня. И глядя на него, я вспомнила брата. Особенно его глаза, когда я опозорила его в графстве. Посмотрите на меня, мой император. Скажите мне, кто я для вас?

      Слабое подчинение имело свои изъяны, но Фавластаса вопрос позабавил. И он ответил, будучи ничуть не менее искусным лжецом, чем стражи:

– Ты помогаешь мне, Лундес. И, надо сказать, очень рискуешь, делая это, учитывая нынешнее состояние мира и отношение к Непоколебимому тех единиц, что еще помнят его. Твоя поддержка неоценима. Как я воспринимаю тебя? Ты принцесса по рождению. Пускай твой народ не понимает, но ниже спутницы императора тебе быть не положено. Я уважаю порядки, свои порядки. В моей империи принцесса, вставшая на мою сторону вопреки всему, должна следовать за мной везде. Ты станешь императрицей. Я выбрал тебя уже давно, терпеливо наблюдая и выжидая несколько лет. Что скажешь? – он даже замер в ожидании ответа, наслаждаясь СВОИМИ порядками.

      Лундес не посмела бы отказаться. Она подошла к нему, нежно коснулась рукой его щеки и, с почтением посмотрев в его глаза, поцеловала. В тот миг произошло нечто странное: едва она коснулась его губ, ее словно ударила молния. Она даже отстранилась, увидев в его глазах искру, и попросила:

– Закрой глаза, прошу…

      Он закрыл. Ей стало легче. Вновь обняв его, она тихо сказала:

– Теперь ты ведь можешь покинуть город, чтобы открыть врата. Фредрик мертв. А обезглавленное войско, оно может…

– …только дергаться. Но недолго, – закончил за нее Фавластас. – Фредрик мертв, но этого недостаточно.

      Он открыл глаза, приучая ее к искре. Какое-то время ей удавалось выдержать его взгляд, но в итоге она прикрыла веки и сказала:

– Мы так просто говорим о смерти Фредрика. Я задумалась… ведь это убийство, и я сообщник. Почему я так легко говорю об этом? – Лундес попыталась понять, почему ее волновало лишь то, что было важно ему, и почти не волновала весть о чьей-то гибели.

– Но ты же сама сказала, что Фредрик такой же, как они. Лжец. Потому его смерть не должна тебя беспокоить. Иногда убийство – единственный выход. Как моя спутница, ты должна привыкнуть к смертям. Впереди война. Стражи всегда льют кровь. Они уверены, что правы. Мы тоже должны верить в то, что делаем, несмотря на жертвы.

– Если так, если я теперь не имею права на ошибку, – начала Лундес, – если стражи пойдут до конца и также считают убийства и ложь своим главным оружием, я должна уметь сражаться. Научи меня, – теперь она говорила с ним, как с равным. Он сам позволил ей, а она так давно ждала этого от мужчин.

– Это стражи льют кровь, Лундес. Мы убиваем редко, когда это необходимо, запомни. Мы не помешаны на битвах и войнах – нет. Тут совсем другое. Если хочешь стать императрицей, то должна будешь понять это. Понять многое. Пока что ты ничего об империи не знаешь. Так что нет. Сражаться тебе ни к чему, к тому же ты не склонна к убийствам. Я проверил, ты не смогла убить графа, а ведь я предупреждал. Я сделал это сам, не вижу смысла повторять эксперимент.