Невидимые знаки - Пэппер Винтерс

— Хватит ныть. — Я показала Коннору язык, даже, несмотря на то, что на это ушел мой последний запас сил. Последние пару часов очень тяжело сказались на мне. Ощущение постоянного голода стало причиной смены моего разумного мышления на беспорядочные мысли, силы на слабость в мышцах, и отчаянного голода на неконтролируемое сумасшествие.

Я еще никогда не чувствовала себя более голодной за всю свою жизнь.

Никогда еще так не желала еды.

Но это еще не было худшей частью.

Худшей была — смерть.

Я сдержала свое обещание данное Галлоуэю и позаботилась о том, чтобы Коннор тоже выполнил его.

Мы не ходили к передней части вертолета, туда, где находился труп Акина.

Но, несмотря на то... что мы не могли видеть его, это еще не значило, что мы не знали, что он был там.

Всего в паре шагов.

На том самом месте.

Мертвый.

Это не отменяло смрад.

Тошнотворный, смердящий, душераздирающий.

Нас вырвало пару раз, когда островной бриз принес в нашем направлении особенно сильный запах.

Галлоуэй был прав. С телами нужно было разобраться.

Но на данный момент, мы работали в зловонии и делали все возможное, чтобы сосредоточиться на нашем деле.

Делая глубокий вдох, захватывая чистый воздух, приходящий с юга, я взглянула через плечо на два металлических листа, которые мы смогли отсоединить.

— Продолжаем. Мы почти сделали все. — Это невероятно кропотливая работа, к тому же кончики моих пальцев покрылись мозолями и саднили. Но мы смогли сделать больше чем я предполагала.

Швейцарский армейский нож не очень подходил в качестве отвертки для фиксирующих деталей и авиационных заклепок, это значило, что наши инструменты были совершенно бесполезными. Топор подходил, чтобы разрубать некоторые места, но был бесполезен для объемных панелей. Мы ограничились более меньшими деталями хвостовой части, где крушение уже сделало большую часть работы по разрушению обшивки за нас.

— Я голоден, — проговорил едва слышно Коннор, облизывая губы. — Я не думаю, что смогу протянуть долго без еды.

Его страх был олицетворением моего собственного, отравляя мое сердце.

Моя голова пульсировала от обезвоживания; во рту больше не вырабатывалась слюна. Мы требовали от наших тел слишком многого, не давая им топлива для поддержания сил.

Мы больше не можем продолжать таким образом. Только не так, если мы намеревались выжить предстоящие недели.

Но я не могла не согласиться с ним. Я не могла распространять мои страхи на тринадцатилетнего подростка. Только не тогда, когда я должна быть его защитником.

Я выдавила широкую улыбку.

— Как только мы закончим, сразу же пойдем рыбачить. Как насчет этого? Мы что-нибудь поймаем. У людей, пребывающих в отчаянии, всегда получается

Коннор закатил глаза.

— На что? Я не вижу ни крючков, ни копьев.

— Это не важно. Мы что-нибудь придумаем.

— Как скажешь, Эстель.

Разговор прекратился, когда мы вновь сосредоточили наше внимание на последней части фюзеляжа. Катастрофа оставила в ней вмятину. Это вогнутое место могло удержать пару литров воды... когда начнется дождь.

Мой рот попытался выделить слюну от мысли об утолении невыносимой жажды. Но слюна не выделилась. Мысль о том, чтобы выпить воды образованной деревом, когда мы вернемся на пляж, давала мне сил продолжать двигаться дальше в последние пару часов.

Первой вещью, которую мы сделали с Коннором — обшарили вокруг на предмет остатка съестных припасов. Мы были глупцами, что поглотили наши припасы так быстро. И даже, может, еще глупее из-за того, что тратим последние остатки энергии на то, чтобы снять детали с вертолета, потому как это бы не помогло восполнить питательные вещества, что мы сжигали.

Но так же была и другая причина, почему я так отчаянно желала собрать как можно больше частей вертолета. Да, нам необходим был металл, чтобы каким-то образом сделать из него емкости для воды (когда и если набежит дождевая туча), а также если нам удастся сложить из частей фюзеляжа слово S.O.S на пляже, то в этом случае мы могли бы привлечь внимание самолета.

Не то чтобы мы приблизились к выполнению этой цели с того момента как попали сюда.

— Есть! — С последним рывком, гайка, которую я откручивала, отпала. — Сделано.

Коннор присел на пятки, поднимая упавшую деталь и добавляя ее к моей куче, в которую я методично складывала то, что нам удалось снять, на случай, что детали могли нам пригодиться для чего-то.

Для чего именно? Ты что планируешь построить дом на пустынном острове?

Я проигнорировала свои язвительные мысли.

На прошлой неделе я бы подняла на смех только упоминание о том, чтобы сохранить эти вещи, но сейчас... все было ценным, даже если я не видела этому применения.

Коннор положил кусок металла сверху на другие и исчез в кабине. Он возвратился с жесткой веревкой, которая, без сомнения, использовалась для закрепления багажа.

Я сделала конверт из листа, в который завернула гайки, убрав в карман моих шорт. Я не спрашивала, что он собрался делать, давая ему полную свободу действий в нестандартном мышлении.

С напряженным сосредоточением, он закрепил веревку вокруг острых металлических углов и потянул.

Вся груда последовала вслед за ним.

Мальчишка поднял взгляд вверх.

— Что думаешь? Какие у тебя мысли насчет того, чтобы оттащить все это на пляж? У меня не достаточно энергии

Мои плечи расслабились

Слава господу.

Я опасалась этой части.

— Я точно знаю, что ты имеешь в виду.

Его лицо побелело от беспокойства.

— Я чувствую себя странно. Мое видение нечеткое, и я из-за всех сил стараюсь сконцентрироваться. Нормально ли это?

— Это происходит, когда ты ужасно обезвожен и голоден.

Он уставился в пространство.

— Нам необходимо больше еды.

Я кивнула, сглатывая сложность от выполнения этой задачи.

Нас должны были спасти.

Когда я отходила от места крушения, что-то хрустнуло под подошвой моих шлепок. Я посмотрела вниз, ожидая увидеть сломанный сук, но что-то заблестело под слоем грязи.

— Какого хрен....

Коннор посмотрел на меня, когда я нагнулась и подняла вещь.

Мое сердце внезапно забилось сильнее.

— Они принадлежат Галлоуэю.

— Он носит очки?

Невнимательный подросток.

Мои пальцы дрожали, когда я протерла грязную оправу своим большим пальцем.

— Да. Не сказать, что он сможет их носить больше. Черная оправа, которая окружала его небесно-голубые глаза, была полностью уничтожена. Одна линза была разбита, но другая была совершенно не поврежденной (хотя ужасно грязной).

— Так он что, ничего без них не видит? — спросил Коннор. —