Танец на кладбище - Дуглас Престон

– А что ты вообще можешь помнить? Несся как угорелый.

– Но я бы запомнил, если бы через него перескакивал.

– Ладно, пошли, – бросил Ройбал, ткнув приятеля в спину.

Вскоре они наткнулись еще на одно поваленное дерево. Мартинелли снова остановился.

– Теперь я точно знаю, что мы здесь не проходили.

– Давай двигай дальше.

Но Мартинелли не стронулся с места.

– Что это за вонь? Эй, братан, это ты дал залп из всех орудий?

Ройбал громко втянул носом воздух. Потом огляделся, но из-за темноты местность не просматривалась.

– Я пойду вперед.

Он перешагнул через бревно и наступил на что-то мягкое.

– Что за черт?

Убрав ногу, Ройбал наклонился над землей.

– Блин! – ахнул он, шарахаясь в сторону. – Там человек! Черт, я наступил на тело!

Они посмотрели вниз. Луна осветила человеческое лицо – бледное, разбитое, залитое кровью. Остекленевшие глаза незряче уставились в небо.

Мартинелли поперхнулся:

– О господи!

– Звони девять-одиннадцать.

Мартинелли дрожащими руками вытащил телефон и стал судорожно набирать номер.

– Только трупа нам не хватало.

– Алло! Алл…

Неожиданно Мартинелли согнулся, и его вырвало на трубку.

– Э, чтоб тебя…

Уронив телефон на землю, Мартинелли продолжал сотрясаться от приступов рвоты.

– Давай звони!

Никакой реакции.

Ройбал отступил назад. Из трубки послышался тоненький голосок:

– Кто это? Это ты, Роки? Роки! С тобой все в порядке?

Мартинелли продолжало корежить. Ройбал посмотрел на тело, лежавшее на боку. Рука трупа была вскинута вверх, рукав разорван в клочья. Его явно укокошили. Ройбал повернулся и бросился бежать в лес, подальше от этого жуткого места…

Глава 52

В четыре утра д’Агоста с Пендергастом стояли в приемном покое морга. Их уже ждал доктор Бекштейн, который выглядел необычайно бодро для этого времени суток. Возможно, он привык коротать в морге ночи. Д’Агоста же чувствовал себя отвратно. У него было одно желание – отправиться домой и рухнуть на кровать.

Но этой мечте не суждено было сбыться. События разворачивались так стремительно, что он совершенно потерял над ними контроль. Самым печальным из них, во всяком случае для д’Агосты, было похищение Норы Келли. Она бесследно исчезла. Полицейского, дежурившего у ее палаты, усыпили, подсыпав в кофе какую-то гадость, и заперли в ванной комнате. Получалось, что д’Агоста опять все прозевал.

А теперь еще это.

– Ну так вот, джентльмены, – приветствовал их Бекштейн, натягивая перчатки. – Загадки множатся. Прошу вас, одевайтесь.

Он кивнул в сторону пластикового ящика.

Д’Агоста облачился в балахон и штаны, закрыл лицо маской, нахлобучил шапочку и надел перчатки. Ему предстояло тяжелое испытание. Вид покойников всегда вызывал в нем ужас, даже если выглядели они вполне прилично. Холодная мертвая плоть, больничный свет и блеск стального оборудования – все это вместе оказывало самое негативное влияние на его желудок. А что же будет сейчас, когда одно лишь описание этого ходячего мертвеца вызывало рвотный рефлекс? Д’Агоста взглянул на Пендергаста, который в своем бело-зеленом одеянии выглядел как завсегдатай этого заведения. Он-то чувствовал себя как дома.

– Доктор, прежде чем мы туда пойдем, я хотел бы кое-что выяснить, – сказал д’Агоста, стараясь не выдать своего волнения.

– К вашим услугам, – ответил Бекштейн, останавливаясь.

– Тело было найдено в Инвудском парке? Неподалеку от Вилля?

Бекштейн утвердительно кивнул:

– Его обнаружили два подростка.

– А вы уверены, что это труп Колина Феринга?

– Вполне. Его опознал портье, а он вполне надежный свидетель. Двое жильцов, хорошо его знавших, тоже подтвердили, что это он. На теле имеется характерная татуировка и родимое пятно. Для верности мы заказали генетическую экспертизу, но я голову на отсечение даю, что это Колин Феринг.

– А как же первый труп – самоубийца, который сиганул с моста? Как получилось, что доктор Хеффлер опознал в нем Феринга?

Бекштейн коротко хмыкнул:

– Похоже, доктор Хеффлер просто ошибся. При сложившихся обстоятельствах это вполне простительно, – торопливо заверил он д’Агосту. – Ведь труп опознала сестра, и это имело решающее значение. Я бы тоже так посчитал.

– Весьма интригует, – пробормотал Пендергаст.

– Что именно? – поинтересовался д’Агоста.

– Возникает вопрос: а чье же тело вскрывал доктор Хеффлер?

– Да-а.

– Ошибки при опознании случаются не так уж редко. Я неоднократно сталкивался с этим. Если учесть состояние родных, а также неизбежные изменения, которые происходят с телом после смерти – особенно если оно пролежало в воде или на солнце…

– Конечно, конечно, – поспешно согласился д’Агоста. – Если только улики не указывают на намеренный обман. И вдобавок доктор Хеффлер не удосужился убедиться, что это действительно сестра Феринга.

– Все мы совершаем ошибки, – неуверенно произнес Бекштейн.

– Я нахожу, что самонадеянность, на отсутствие которой доктор Хеффлер уж никак не может пожаловаться, отлично унаваживает почву, на которой произрастают ошибки, – нараспев произнес Пендергаст.

Пока д’Агоста размышлял над последней фразой, доктор Бекштейн жестом пригласил их в прозекторскую. Там на каталке, под ярким светом, лежало тело Феринга. Увидев, что оно закрыто белой пластиковой пленкой, д’Агоста с облегчением вздохнул.

– Я еще с ним не работал, – сообщил Бекштейн. – Мы ждали патологоанатома и препаратора. Прошу прощения за задержку.

– Ничего страшного, – поспешил успокоить его д’Агоста. – Мы и так вам благодарны за оперативность. Ведь труп привезли около полуночи?

– Да. Я успел его осмотреть и нашел кое-что любопытное, – сообщил Бекштейн, берясь за край пленки. – Можно начинать?

«Любопытное. Могу себе представить, что это за гадость», – подумал д’Агоста.

– Давайте…

– Ждем с нетерпением! – просиял Пендергаст.

Д’Агоста собрал волю в кулак, задышал ртом и прищурил глаза, чтобы картинка была не в фокусе. Его ожидало жуткое зрелище: почерневший раздутый труп, мясо отваливается от костей, что-то сочится и течет… Господи, как же он ненавидел этих покойников!

Бекштейн рывком откинул пленку.

– Вот, пожалуйста.

Д’Агоста заставил себя посмотреть. И был несказанно удивлен.

Перед ним лежал обыкновенный человек – опрятный, без единого пятнышка и такой свежий, словно он только что заснул. Лицо чисто выбрито, волосы расчесаны и намазаны гелем. О смерти говорило лишь отверстие от пули над правым ухом и несколько веточек и листьев, приставших к затылку.

Взглянув на Пендергаста, д’Агоста заметил, что тот озадачен не меньше его.

– Все, Пендергаст, накрылись ваши зомби и разгуливающие мертвецы, – с облегчением произнес он. – Я всегда говорил, что это маскарад, устроенный Виллем. А этого парня явно укокошил грабитель, когда он шлялся ночью.

Пендергаст ничего не ответил. Его серебристые глаза с интересом изучали труп.

Д’Агоста повернулся к Бекштейну:

– Вы определили время смерти?

– Анальный замер температуры показывает, что он умер за два с половиной часа до того, как тело обнаружили в Инвудском парке. Это случилось приблизительно в одиннадцать вечера, значит смерть наступила около половины девятого.

– Причина смерти?

– Скорее всего, огнестрельное ранение над правым ухом.

Д’Агоста скосил глаза на труп:

– Выходного отверстия нет. Похоже, это двадцать второй калибр.

– Согласен. Но точно сказать я смогу только после вскрытия. На основе осмотра можно сделать заключение, что стреляли сзади в упор. Никаких следов борьбы или насилия. Ни синяков, ни царапин, ни следов от веревок.

– Ну, что скажете, Пендергаст? – повернулся д’Агоста к спецагенту. – Никакого вуду и обеа, его просто застрелили, как это на каждом шагу происходит в Нью-Йорке. Доктор Бекштейн, его убили там, где нашли, или тело было перенесено?

– У меня нет никаких сведений, лейтенант. Его сразу же отвезли в больницу. Он был еще теплый, и никаких предположений пока не делалось.

– Да, конечно. Мы свяжемся со следственной бригадой, когда они все закончат. Теперь уже ясно, что все это мумбо-юмбо – дело рук сукиных сынов из Вилля, которые хотят нагнать на народ страху, – заявил д’Агоста, не скрывая своего торжества.

– Вы, кажется, говорили, что обнаружили кое-что любопытное? – промолвил Пендергаст, обращаясь к Бекштейну.

– Да. Первое вам уже знакомо.

Взяв из банки шпатель, Бекштейн открыл рот трупа. К его языку был приколот крохотный пучок волос и перьев. Точно такой же был обнаружен во рту у Смитбека.

Д’Агоста не верил своим глазам.

– Но здесь есть и кое-что еще. Только нужно перевернуть труп. Лейтенант, вы мне поможете?

Д’Агоста с неохотой откликнулся на просьбу. На спине трупа, между лопатками, фломастером был нарисован замысловатый узор – две змеи в окружении звезд, крестов, стрелок и гробов. Ниже, на пояснице, по-паучьи раскинуло ветки загадочное растение.