В стране мехов - Верн Жюль Габриэль

Карта отражала самые последние достижения морских экспедиций и заслуживала полного доверия.

Джаспер Гобсон некоторое время внимательно изучал ее, не произнося ни слова. Затем он провел ладонью по лбу, как бы отгоняя какие-то неприятные мысли.

— Надо надеяться, друзья мои, — сказал он, — что злой рок не занесет нас в эти отдаленные места. Наш плавучий остров рисковал бы навсегда остаться там.

— Почему? — живо спросила миссис Полина Барнет.

— Вы спрашиваете, почему? — сказал лейтенант. — Вглядитесь хорошенько в эту часть Северного Ледовитого океана, и вы сразу поймете. Здесь, в противоположных друг другу направлениях, проходят два опасных для нас течения. В месте их встречи наш остров может быть затерт льдами на большом расстоянии от ближайшей земли. Здесь ему и придется зазимовать, а с возобновлением движения льдов либо Камчатское течение увлечет его на северо-запад, в самое сердце затерянных земель, либо он подчинится влиянию Берингова течения и уплывет на юг, где и погрузится в глубины Тихого океана.

— Нет, лейтенант, этого не случится, — воскликнула Мэдж, и в голосе ее прозвучала искренняя вера. — Бог не допустит!

— Однако, — продолжала миссис Барнет, — я себе не представляю, в какой части Северного Ледовитого океана мы сейчас находимся. На широте мыса Батерст я вижу лишь одно опасное Камчатское течение, которое стремится прямо на северо-запад. Не следует ли опасаться, что оно подхватило нас и несет к берегам Северной Джорджии?

— Нет, не думаю, — помедлив секунду, ответил Джаспер Гобсон.

— А почему?

— Потому, сударыня, что это очень быстрое течение, и если бы оно увлекало нас, то нам бы уже открылась какая-нибудь земля, а этого не произошло.

— Но все-таки, где мы сейчас, по-вашему, находимся? — спросила путешественница.

— Вероятно, где-нибудь между Камчатским течением и приморской полосой, возможно в своего рода огромном водовороте, который возникает вблизи берегов.

— Этого, мистер Гобсон, не может быть, — живо возразила миссис Барнет.

— Не может быть? — удивился лейтенант. — А почему, сударыня?

— А вот почему! Если бы остров Виктория попал в водоворот, то есть плыл бы, не следуй определенному направлению, то ему неминуемо пришлось бы подчиниться какому-либо вращательному движению. А так как за эти три месяца его положение по отношению к странам света не изменилось, значит он на попал в водоворот.

— Вы правы, сударыня! — согласился Джаспер Гобсон. — Вы великолепно разбираетесь в этих вещах, и мне нечего возразить вам, разве что есть еще какое-нибудь неизвестное нам течение, которое пока не нанесено на эту карту. По правде говоря, такая неуверенность ужасна. Я не дождусь завтрашнего дня, чтобы установить, наконец, где находится наш остров.

— Завтра уже не за горами, — утешила его Мэдж.

Оставалось лишь ждать. Все разошлись. Каждый вернулся к своим повседневным занятиям. Сержант Лонг отправился предупредить зимовщиков, что назначенный на следующий день отъезд нескольких человек в форт Релайанс отменен. Он сослался на то, что лето подходит к концу, и по здравом размышлении лейтенант решил, что им вряд ли попасть в эту южную факторию до начала сильных холодов; помимо того, астроном решил провести здесь еще одну зиму, чтобы закончить свои метеорологические наблюдения; наконец, добавил сержант, форт Надежды и не нуждается в добавочных припасах. Надо заметить, что отмена поездки мало тронула этих славных людей.

Между тем охотники получили от лейтенанта Гобсона специальный приказ: не трогать впредь пушных зверей, с которыми пока нечего было делать, а усилить охоту за съедобной дичью, чтобы пополнить продовольственные запасы фактории. Он запретил им также удаляться от форта более чем на две мили, опасаясь, как бы Марбр, Сэбин или другие звероловы не увидели сплошного водного пространства там, где еще несколько месяцев назад простирался перешеек, соединявший полуостров Викторию с американским континентом. Неожиданное исчезновение этой узкой полосы земли, несомненно, открыло бы им глаза на истинное положение вещей.

День этот показался лейтенанту Гобсону бесконечным. Он несколько раз поднимался на вершину мыса Батерст, один или в сопровождении миссис Барнет. Эта энергичная, сильная духом женщина не испытывала ни малейшего страха. Будущее вовсе не представлялось ей грозным. Она даже шутила по этому поводу, уверяя Джаспера Гобсона, что для поездки на Северный полюс лучшего экипажа, чем их плавучий остров, не найти! И, попадись им только благоприятное течение, они, чего доброго, доберутся до самой неприступной точки земного шара!

Слушая рассуждения своей спутницы, лейтенант Гобсон кивал головой, но глаза его не отрывались от горизонта: он надеялся увидеть вдали какую-нибудь известную или не известную ему землю. Но небо и вода плотно сливались в одну дугообразную линию, и ничто не нарушало ее четкости. Это убеждало Джаспера Гобсона, что остров двигался, по-видимому, к западу, а не в другом направлении.

— Мистер Гобсон, — спросила миссис Барнет, — не думаете ли вы, что нам необходимо обследовать берега нашего острова — и при этом в самое ближайшее время?

— Обязательно, сударыня, обязательно! Как только мне удастся установить наши координаты, я займусь определением его формы и размеров. Это необходимо, чтобы в будущем следить за всеми происходящими изменениями. По-видимому, льдина откололась у самого перешейка, и таким образом полуостров превратился в остров.

— Странная у нас с вами судьба, лейтенант, — проговорила миссис Барнет.

— Другие, возвращаясь из путешествия, привозят континенту какие-то новые земли, а мы, наоборот, стираем с карты этот мнимый полуостров Викторию.

На следующий день, 19 июля, в десять часов утра, когда на небе не было ни облачка, Джаспер Гобсон измерил высоту солнца. Затем, сравнив этот результат, с данными, полученными накануне, он математически вычислил долготу, на которой находился остров.

Во время этой работы астроном даже не показывался. Он все еще дулся и сидел один в своей комнате, точно капризный ребенок. Впрочем, вне своей научной деятельности он и в самом деле оставался большим ребенком.

Между тем наблюдение показало, что остров Виктория находился на 157°37′ западной долготы, считая от Гринвичского меридиана.

Широта, полученная накануне в полдень, сразу после затмения, была, как известно, 73°7′ 20′».

Координаты острова были нанесены на карту лейтенантом Гобсоном в присутствии миссис Барнет и сержанта Лонга.

Это был волнующий момент, и вот что оказалось. Плавучий остров, как и предполагал лейтенант Гобсон, дрейфовал в западном направлении, но другое течение, не отмеченное на карте и не известное гидрографам этих мест, уносило его к Берингову проливу. Таким образом, все опасности, которые предвидел Джаспер Гобсон, могли в будущем угрожать острову, если только его до наступления зимы вновь не прибьет к материку.

— Но как далеко мы теперь от американского континента? — спросила миссис Барнет. — Ведь это для нас самый интересный вопрос.

Джаспер Гобсон взял циркуль и старательно измерил по карте самую узкую полосу моря между берегом и семьдесят третьей параллелью.

— В настоящее время мы отстоим более чем на двести пятьдесят миль от самой северной точки Русской Америки — мыса Барроу, — ответил он.

— Не мешало бы знать, на сколько миль уплыл остров от того места, где когда-то находился мыс Батерст, — спросил сержант Лонг.

— Миль на семьсот, не меньше, — ответил Джаспер Гобсон, опять обращаясь к карте.

— А с какого приблизительно времени остров начал дрейфовать?

— Должно быть, с конца апреля, — отвечал лейтенант. — Как раз в ту пору ледяное поле взломало, и те льдины, что не растаяли на солнце, отнесло к северу. Таким образом, можно предположить, что остров Виктория, увлекаемый этим параллельным берегу течением, уже около трех месяцев дрейфует в западном направлении, делая в среднем девять-десять миль в сутки.

— Но ведь это не такая уж маленькая скорость! — заметила миссис Барнет.