Дымовое древо - Джонсон Денис

– Заметь, я не посылал этот черновик в журнал. Это Фосс постарался уже по собственному почину.

– Разве это не превышение полномочий?

– Чертовски верно, превышение полномочий, а как же! Это акт саботажа. А что он ещё сказал? В смысле, на базе Кларка.

– Ну давайте посмотрим, – сказал Шкип. – Он говорил, что вы интересовались каким-то футбольным матчем.

– «Нотр-Дам» против «Мичигана». Невероятный матч. Очень поучительный. Я пытаюсь раздобыть его запись на плёнку и соорудить на её материале лекцию. Хотелось бы показать её войскам. А то на этом театре с боевым духом просто беда. Сама земля источает какой-то запах, который сводит тебя с ума. Нет, Шкип, это не просто иное место. Это иной мир под управлением иного бога.

– Эта мысль становится навязчивым философическим наваждением, – подметил Джимми.

Шкип сказал:

– Навязчивые философические наваждения выигрывают войны.

– Туше, – сказал Джимми. Сэндс переспросил:

– Туше?

– Как там дела с французским? – полюбопытствовал полковник.

– Я от него не отрываюсь, – заверил Сэндс.

– Мы тут со Шкипом ударились в воспоминания, – объяснил полковник. – Я его не проинструктировал.

Джимми спросил:

– Можно, я сначала немного перекушу?

– Валяй. А я пока воспользуюсь уборной.

Оба удалились из-за стола, и Джимми скоро вернулся с тарелкой в одной руке и большой булкой в другой. Пока Шторм пытался поесть, Шкип допрашивал его в потогонной манере Управления: позволь человеку взять сигарету, но задавай вопросы так быстро, чтобы не дать ему её выкурить.

– Откуда вы родом, Джимми?

– Округ Карлайл, штат Кентукки. Ноги моей там больше не будет.

– Вас зовут Б. С. Шторм?

– Верно. Биллем Стаффорд Шторм.

– Биллем?

– Б-И-Л-Л-Е-М. У моего дедушки кличка была такая. У отца матери, Уильяма Джона Стаффорда. На самом деле, мужик, это не распутывает головоломку, а только добавляет к ней безумную деталь, которая не лезет ни в один из пазов. И так всё изначально запутано, а в конце концов совсем сбивает с толку.

– И вас не называют Биллом.

– Не-а.

– Ну а «Штормиком»?

– Джимми – самое то. Я прекрасно отзываюсь на «Джимми».

Шкип продолжал:

– Вы из армейской разведки?

– Из отдела «Пси». Прямо как ты. Мы хотим превратить эти туннели в зону психологических ментальных пыток.

– Туннели?

– Вьетконговские подземные ходы по всему уезду Кути. Я подумываю про какое-нибудь психоактивное вещество без запаха. Скополамин там. ЛСД, мужик. Пусть оно пропитает всю систему ходов. Эти козлы будут выползать из нор с начисто переформатированными мозгами.

– Ёшкин кот.

– Отдел «Пси» – это, мужик, прежде всего необычное мышление. Мы хотим, чтобы идеи где выскакивают, там и взрывались. Мы стоим на передовом рубеже самой реальности. Ровно там, где она превращается в мечту.

– Рик Фосс же не входит в отдел «Пси»?

– Не-а.

– Но иметь с ним дело для тебя в порядке вещей?

– «Держи друзей близко, а врагов ещё ближе».

– Это кто так сказал?

– Полковник.

– Ну так он же кого-то цитирует.

– Он цитирует себя.

– Ну как обычно.

– Фосс – злобный мудак.

– Тогда хорошо, что он на нашей стороне.

– На чьей стороне? В таком текучем положении стороны перемешиваются.

– Он цитирует Аттилу Завоевателя или Юлия Цезаря.

– Кто? Фосс? Ох ты ж…

– Полковник.

– А, ясно. Так вот, эти карточки, мужик. Это же весь набор? Всё «Дымовое древо»?

– Ой, да там всего понемногу.

Шкип позволил Шторму поесть. В тарелке у того лежали крабы и тонкие, хрупкие ломтики жареной картошки, которые сержант брал непосредственно пальцами. Наконец он нарушил недолгое молчание:

– Как думаешь, те ребята, которые сбросили бомбу на Хиросиму, – они в этом потом раскаивались?

– Нет, не раскаивались, – весьма убеждённо ответил Шкип.

– А вот и шеф.

Когда полковник снова к ним присоединился, Шкип сказал:

– Джимми говорит, что он интересуется туннелями.

Полковник держал банку «Будвайзера» и пустой стакан. Он осторожно налил пиво из первой во второй, отсосал пену, сделал долгий глоток, а потом произнёс:

– Понятненько. А теперь к нашему доходяге. Сержант Шторм координирует отдел «Пси» с дипкорпусом ЦРУ, а я координирую дипкорпус ЦРУ с отделом «Пси». Мы вместе с сержантом руководим очень маленькой, узкоспециальной программой под названием «Лабиринт». Картографируем туннели. Уверен, ты в курсе про туннели Вьетконга.

– Разумеется.

– Сегодня это туннели Вьетконга. Когда мы нанесём их на карту, их статус изменится.

– Картографирование. Это как будто скорее по части разведки. Или рекогносцировки.

– Что ж, это пока, – возразил полковник. – Я охарактеризовал «Лабиринт» как узкоспециальную программу, но у нашего задания очень гибкие параметры. Я бы сказал, мы работаем, вообще не имея каких-либо отчётливых параметров.

– Но – отдел «Пси»?

– По сути дела, у нас и впрямь есть рекогносцировочный взвод. И постоянная посадочная зона, которую нам не положено называть базой.

– У кого есть?

– У меня. И у неплохого такого пехотного корпуса, который за ней присматривает.

У Шкипа участился пульс.

– Само собой, я к вашим услугам. – У него мелко затряслись руки, и внезапно он совсем перестал потеть.

– Уильям, я считаю, что у нас сейчас в разработке нечто такое, в чём ты сыграешь важную роль. Ключевую. Но твой выход на сцену произойдёт отнюдь не в ближайшее время. Боюсь, та задача, что я поручу тебе прямо сейчас, подразумевает весьма долгое ожидание.

– Где мне придётся ждать?

– Да есть у нас небольшая вилла в одном захолустном местечке.

У Шкипа оборвалось сердце. Вилла, значит…

– Это нечто такое, чего бы я не доверил никому другому.

Шкип выдавил:

– Куда назначите, туда и отправлюсь.

– По-моему, мы с этим парнем сработаемся, – сказал Джимми.

– В течение месяца мы всё для тебя подготовим. В то же время, если ты понадобишься кому-нибудь из нашей конторы здесь, в Пятом корпусе, то будешь ещё и к их услугам.

– Очень хорошо.

Джимми сказал:

– Мы хотим превратить эти туннели в филиал ада на земле.

– Джимми учился в горнопромышленном училище.

– Шутите.

– Это всё часть генерального плана, – заверил Джимми.

– Ты его окончил?

– Хрен там! – отрезал Джимми. – Я что, похож на человека с высшим образованием?

После кофе, во время которого Шкип пообедал – съел сдобную булочку, комковатую и такую же пресную, как его расположение духа, – Шторм отвёз их в чёрном «шевроле» к отелю «Континенталь», где полковник занимал номер на первом этаже, в глубине здания, вдали от шумного вестибюля. Очевидно, занимал он его постоянно – об этом свидетельствовали ящики с книгами и грампластинками, пишущая машинка, патефон, письменный стол для работы, другой письменный стол, который служил буфетом. Полковник завёл одну из пластинок.

– Вот, послушайте. Это «Питер, Пол и Мэри» – альбом «В унисон»[57]. – И он склонился над проигрывателем, прищурился и своими толстыми пальцами установил иглу на «Трёх воронах» – меланхолической балладе о павшем рыцаре и его обречённой любимой. Все сидели молча, Шкип и Джимми – каждый за одним из письменных столов, музыка играла, а полковник тем временем переменил брюки и рубашку. Дурное настроение, в которое привёл его Шкип, уже прошло. Он уселся на кровать, просунул ступни в пару мокасин и заговорил:

– А вот касательно этой миссии на Минданао. Хорошее было донесение. Знаете, что мне больше всего в нём понравилось?

Тут он сделал паузу.

– Нет, – ответил Шкип, – не знаю.

Она его раздражала, эта привычка полковника ждать ответа на риторический вопрос.

– Вот что мне в нём понравилось, так это то, что ты не упомянул меня.

– Думаю, у меня имелись достаточные основания умолчать о многом.