Неизвестный Леонардо - Джан Вико Мельци д'Эрил
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Это я поставил на обложку каждого тома заглавные буквы A, B, C и т. д. для удобства их цитирования. Мне сейчас трудно припомнить, у кого в Париже я испрашивал разрешение и как получал вышеназванные рукописи вместе с другими нужными работами, но я помню, что выдавал их мне месье Дю Порт дю Тейл, каждый раз по одному экземпляру, чтобы я мог читать их и переписывать у себя дома[296].
Аббат Вентури действительно первым опубликовал отдельные фрагменты из работ Леонардо и в общих чертах охарактеризовал круг его научно-технических интересов[297]. Он представил результаты своих исследований 25 апреля 1797 года на заседании Национального института науки и искусства и указал при этом, что документы были «вывезены из Италии», уклоняясь от обвинения Франции в их изъятии из Амброзианы в качестве военного трофея. В своем выступлении Вентури отметил, что Леонардо был одним из первых гуманистов, кто кроме «возрождения гуманитарных наук» занимался еще и «точными науками», и отвел ему, как первопроходцу, почетное место в истории научных открытий нового Ренессанса, который не сводился только к «возрождению гуманитарной мысли и искусства»[298].
В «Очерки» вошли 56 страниц и 16 репродукций рисунков, взятых из рукописей, с изложением фрагментов записей, посвященных природе и движению небесных тел, механике, оптике, геологии, гидравлике, перспективе, военной архитектуре, приборам для измерения времени и объема воздуха, химии и методике наблюдений в научных исследованиях. В приложении приводился перевод отрывка из Мемуаров Мадзента. В заключении Вентури обрисовал точную картину доступных в его время знаний о манускриптах Леонардо и описал все главные этапы в его биографии и творческом пути, взяв за основу записи, содержавшиеся в самих рукописях. Некоторые из его замечаний приобрели очень важное значение, так как в них приведены отрывки, недоступные для современных исследователей из-за хищений, совершенных Гульельмо Либри в 1841–1844 годах.
В первое десятилетие XIX века Джузеппе Босси (1777–1814), бывший секретарем Академии художеств Брера с 1801 по 1807 год, занимался реставрацией Тайной вечери, работу над которой в 1810 году он описал в обширной монографии[299]. Вместе с тем он также являлся коллекционером рисунков Леонардо. В 1807 году ему удалось приобрести у наследников Венанцио де Пагаве толстый том с 700 рисунками, собранными кардиналом Чезаре Монти[300]. Кроме того, в Неаполе он получил от герцога Кассано копию Кодекса Лестера[301], которая сегодня хранится в Библиотеке Анны Амалии в Веймаре. После его смерти вся его коллекция, состоявшая из 3092 листов, ушла на торги и была приобретена австрийским правительством[302], которое передало ее Академии изящных искусств в Венеции[303], где она размещается с 1822 года.
Среди листов коллекции Босси находится знаменитый рисунок Витрувианский человек, считающийся символом западной культуры. Рудольф Виттковер, подчеркивавший чрезвычайно важное значение этого изображения, избрал его символом эпохи Возрождения, представлявшим непревзойденный синтез гармонии человека и космоса[304]. На листе, датируемом приблизительно 1490 годом, находится не только рисунок, но и отрывок из третьей книги римского архитектора Витрувия De Architectura, в котором говорится, что человек с гармоничными и пропорциональными членами, стоящий на земле, вписывается в квадрат, если он стоит со сведенными ногами и разведенными на уровне плеч руками, тогда как с разведенными ногами и поднятыми чуть выше руками он вписывается в окружность. Помимо отдельных чисел слева над фигурой видна буква А и, несколько ниже, читается буква В, вероятно, поставленная Франческо Мельци[305]. И мне приятно думать, что на каждой монете в один итальянский евро отпечатан, пусть и незаметный, но след нашей семьи!
Другой лист из этой коллекции также вызывает к себе особый интерес: на нем находится рисунок церковного фасада, повторенный в свою очередь в верхнем углу картины Святой Иероним, хранящейся в Ватиканской пинакотеке, послуживший позднее образцом для многих храмов, построенных иезуитским орденом.
10.2 Частичная репарация
После битвы при Ватерлоо (18 июня 1815 года) герцог Веллингтон выпустил 23 сентября 1815 года декрет о реституции художественных ценностей, похищенных во время наполеоновского правления. Людовик XVIII выступил против декрета, так как боялся лишиться огромного числа шедевров, ставших художественным достоянием Франции, и даже нашел поддержку со стороны России. Но лояльной позиции Пруссии и огромного авторитета победителя при Ватерлоо оказалось достаточно, чтобы закон вступил в силу. Все государства, пережившие разграбление культурных ценностей, отправили в Париж своих представителей для возвращения похищенных произведений.
Ломбардия в 1815 году вновь оказалась под господством Австрии, и посланником от Вены в Париж отправился Франц фон Оттенфельс-Гшвинд (1778–1851), австрийский дипломат, который проявил себя человеком совершенно некомпетентным для такого поручения. Из дневника Антонио Кановы, посланника папы римского, мы знаем, что барон собирался оставить Парижу Атлантический кодекс, потому что не был знаком со своеобразным письмом Леонардо и принял его за китайский текст. И именно Канова вместе с уполномоченным великого герцога Тосканского убедили австрийского дипломата забрать Атлантический кодекс и вернуть его в Амброзиану.
Как уже известно, другие двенадцать кодексов оказались в Институте Франции, и их не нашли в Национальной библиотеке. Барон не стал настаивать на дальнейших поисках при вполне объяснимом молчании французов, которые делали все возможное, чтобы остановить реституции. Он ограничился еще тремя томами, оказавшимися копиями кодексов Леонардо, которые он принял за подлинники, и еще несколькими манускриптами, среди которых были и мемуары Амброджо Мадзента. 5 октября барон подписал расписку о получении кодексов, за исключением «девяти томов, писанных рукой Леонардо да Винчи, которые, по уверению господ хранителей, никогда не поступали в Королевскую библиотеку». На самом деле томов было 12, а поведение архивариусов можно назвать, по меньшей мере, бесчестным. Из-за этой случайной неприятности, ставшей в ряд хронического невезения, которое привело к распылению кодексов, Италия утратила большую часть достояния Леонардо, которая уже
