Горе Побежденным - Дмитрий Анатолиевич Емельянов

Потом была общая сходка воровских главарей, на которой «неожиданно» признали идею Акси Добряка разумной и полезной для общего дела. Решили поддержать ее всем миром и назначили каждой банде еженедельный «благотворительный» взнос. С тех пор платили все, пусть со скрипом, с задержками, но платили. Отказаться никто не посмел. Не посмели и сдать его Трибуналу: а что если он там все расскажет — грязным слухам казематы не помеха.

Акциний очнулся от воспоминаний, услышав свист Венда. Это означало — идут стражники магистрата. Сегодня Наксос планировал устроить любителям лупить беззащитных женщин показательную кровавую баню.

С крыши Акси хорошо видел пересекающий базарную площадь большой отряд стражников. Такой же заходил с соседней улицы, а еще один — с другого конца.

— Наш друг Эмилий стал маститым стратегом. — Акциний улыбнулся стоящему рядом Клешне. — Хочет не только народец примерно наказать, но и зерно к рукам своим загребущим прибрать. Отсекает нам все возможности его вывезти.

Улыбка вдруг сменилась жестким выражением.

— Но мы ведь не будем сегодня бегать, так ведь, Клешня?

Парень положил руку на рукоять ножа.

— Как скажешь, Акси, но, если честно, эти сытые мордовороты осточертели уже людям. Чего лезут — ведь не из их же кармана раздаем⁈

Акциний услышал то, что хотел. Люди раздражены, усталы и злы, но все еще боятся пойти против власти. Сегодняшняя показательная порка должна вселить в них уверенность. Самое печальное было в отсутствии настоящего оружия. Стража магистрата хоть и не в броне, как легионеры, но у каждого кожаный нагрудник и шлем, на поясе меч, а у его людей — в лучшем случае ножи да дубины. На эту боль кристалл всегда отвечал одним и тем же. В сознании Наксоса появлялись убаюкивающие волны спокойного океана, что тот однозначно трактовал как: «Не дергайся и жди, все будет вовремя».

Повернувшись на звук приближающихся шагов, Акси увидел показавшуюся из люка всклокоченную голову Меры. Шумное дыхание, которое тот пытался выровнять, говорило, что парень бежал изо всех сил.

— Все на местах, ждут сигнала! — Мера выдохнул слова и остановился ожидании.

Акциний молча кивнул — мол, хорошо, ждем. В сегодняшнем деле участвовала не только банда восточных доков: к его удивлению, на призыв проучить зарвавшегося магистрата нашлось немало охотников из других банд. Претензий к страже у воровского мира было немало, и такого удачного случая поквитаться многие упускать не захотели.

— Коль восточные доки поднялись, то и нам грех по углам отсиживаться, — так говорили приходящие в открытую, а между собой шептались: «Если сам Акси сказал, то значит, дело будет удачное». Слава накрывала фигуру Акциния своим могучим крылом.

Отряд стражи уже просочился сквозь рыночную толпу и, сгруппировавшись, втянулся в улицу. За ним туда юркнули несколько странных силуэтов, и Акциний подумал: «Эти по мою душу. Надеются, что и я попаду под облаву».

Рядом не выдержал Мера:

— Может, пора?

Не повернув головы, Наксос предупреждающе бросил:

— Не суетись.

Он ждал. Для максимального эффекта надо было, чтобы удар обрушился на все три группы захвата одновременно. Место для наблюдательного пункта было выбрано идеально, отсюда хорошо было видно, как самый большой отряд, идущий по боковой улице, замешкался, тогда как два остальных уже вышли на участок улицы, зажатый между двумя высокими заборами. Получалось не так, как хотелось, но ждать дольше было нельзя.

— Давай! — Он махнул рукой, и над кварталом повис тягучий волчий вой.

* * *

Бывший центурион пятого северного легиона, а ныне старший десятник муниципальной стражи Линий Камилл чувствовал себя отвратительно. Ругая про себя магистрата и прочую бюрократическую сволочь, он широким солдатским шагом двигался впереди топающей за ним колонны. «Разве такой я представлял себе почетную старость? — бормотал ветеран под нос — Лучше бы я остался в армии». В старые добрые времена, когда он в шеренге своей когорты выступал против варваров, ему все было понятно: там — враги, здесь — свои. «А теперь что? — спрашивал он сам себя. — Против кого я воюю?» Ответ был очевиден, и потому становилось еще противней.

Линий Камилл вел три десятка муниципальной стражи и еще человек пятьдесят совершеннейшего сброда, нанятого магистратом специально для сегодняшнего дня. Задача была проста — разогнать народ максимально жестко, чтобы знал свое место, как прямо и сказал Эмилий Флак. Разгромить точку раздачи, а конфискованное зерно доставить в магистратуру. Задача Линию была ясна, непонятна была только цель. «В кои то веки, — вздыхал ветеран, — ворье решило раскошелиться и сделать доброе дело. Так зачем мешать? Народ-то в чем виноват⁈» Ходил, правда, слушок, что главарь бандитов Сартары отказался платить магистрату долю с этого зерна и, мол, из-за этого вся заваруха. От таких мыслей бывшему центуриону стало совсем тошно, захотелось заорать в голос, замахать руками, а еще лучше — съездить кому-нибудь в морду.

В таком далеко не лучшем расположении духа Линий услышал надрывный женский вопль и оглянулся назад. Увиденное наполнило его уверенностью, что бог все-таки есть и зубы он сейчас кое-кому все же выбьет.

По всему было видно, что два остолопа из того сброда, что магистрат назвал добровольной милицией, решили прибрать к рукам толику чужого добра. Перемахнув через низкий штакетник, они схватили разгуливающую по двору курицу и хотели уже свалить, но бдительная старуха им помешала. Вцепившись в одного из незадачливых воров, она орала во все горло, взывая о помощи.

Одним своим видом заставляя бойцов расступиться, Линий прошел назад вдоль вытянувшейся линии стражников. К тому времени похитителям уже удалось сбросить воющую старуху и вернуться в строй. Возбужденные своей маленькой победой, они не смогли правильно оценить выражение лица своего командира, а его кивок в сторону зажатой в руках курицы и словно бы поощрительный вопрос: «Добыча?», и вовсе вызвал самодовольные улыбки.

— Ага!

В следующий момент тяжелый кулак ветерана врезался в щербатое расплывшееся лицо. Добровольный помощник власти рухнул на землю, словно его смело лавиной. Второй не успел даже по-настоящему осознать произошедшее, как его постигла та же участь, а освобожденная курица, закудахтав, юркнула в щель забора, где ее тут же подхватила обрадованная хозяйка.

Посмотрев на лежащие у его ног тела, бывший центурион почувствовал, что ему полегчало. «Ведь не много и надо, — подумалось ему, — ткнул пару раз в зубы, а сколько удовольствия!»

Старуха из-за забора все кланялась и бормотала: «Спасибо, мил человек!», а рассматривающий свои разбитые фаланги Линий вдруг