Избранный Кхорна - Энтони Рейнольдс

— Ты не хуже меня знаешь, что этого не случится.

Мальвен не разделял уверенности своего повелителя. Да, он был достаточно наслышан о репутации Предателя, но он также видел Расчленителя в бою, сегодня. Это был ужас из лезвий и когтей, клыкастый убийственный смерч со сверкающими дикими глазами. Исход был отнюдь не очевиден.

По знаку Таругара вынесли оружие Расчленителя — огромную вещь, цепную глефу длиной более двух метров. Ее загнутые зубья все еще были забиты кусками плоти, оставшимися после сегодняшней битвы.

— Тварь! Бери свое оружие! Вперед! Убивай!

— Как… тебе угодно…

Собравшиеся на песках арены встали кругом, и рев толпы усилился. Расчленитель взял предложенное оружие и вступил в круг. Он начал ходить взад и вперед, волоча по земле наконечник глефы и ни на секунду не сводя с Кхарна немигающего взгляда налитых кровью глаз.

Кхарн вошел в боевой круг без каких-либо церемоний. Расчленитель опустился в низкую стойку, вновь оскалившись и зашипев, и его цепная глефа с рычанием ожила. Топор Кхарна ответил тем же. Его рычание было ниже, грубее. Оно рассказывало о мастерстве своего создателя, ибо это легендарное оружие было выковано самим примархом Ангроном.

***

Ярость обрушивается на меня, словно лавина. Я приветствую ее. Грохот, раздающийся из моей груди, присоединяется к вою разъяренного цепного оружия. Я атакую. Ничто другое не важно. Враг силен и быстр, но я тоже. Лезвия наших оружий сталкиваются. Я разорву тебя на куски, монстр. «Дитя кровопролития» борется с его глефой, зуб к зубу, а я борюсь с тем, в чьих руках она находится. «Дитя кровопролития» ревет, и я реву. Наши оружия заставляют нас отскочить друг от друга, но мы снова бросаемся в бой. Он в том же исступлении, что и я. Это озлобленное и дикое создание. Я чувствую, что на нем лежит благословение Кхорна. «Дитя кровопролития» разрывает его мышцы и пробует на вкус его кровь. Это его не убьет. Он задевает меня в ответ, оставляя порез на руке. Я отбрасываю шлем в сторону. Я тоже расчленитель. Я расчленю тебя, самозванец. Мы обмениваемся ранами, кровь брызжет на красный песок, как дождь. Ни у одного из нас нет и мысли об обороне, состязание не продлится долго, каждый удар калечит, кромсает и разрубает. Дождь превращается в ливень. Мы с тобой почти равны. Я сознательно подставляюсь под его очередной удар, чтобы получить возможность нанести свой. Мой действенней. Его цепная глефа пробивает броню и впивается в сросшиеся ребра. В ответ я отнимаю у него одну руку. Он набрасывается на меня прежде, чем конечность касается песка, никаких шагов назад, клыки у моего горла. Я отшвыриваю его в сторону, и он забирает с собой кусок моей плоти. Теперь он меня распробовал, но это не имеет значения. Чтобы управляться с его оружием, нужны две руки. Последний раз наши лезвия сталкиваются в безумии завершающих атак. «Дитя кровопролития» глубоко вгрызается, и его лицо исчезает под древними зубьями, перемолотое до неузнаваемости. Он падает. Еще не все. Ярость не утолена. Я влетаю в толпу стоящих рядом ничтожеств, бывших когда-то моими братьями, режу и рублю, теперь кровь льется рекой. В этом — сама сущность бытия, в этом — всё, я — Восьмеричный Путь! Таругар гибнет от моего топора, Бронд тоже, я сражаю сенешаля и оставляю его истекать кровью на песке и хвататься руками за внутренности. Я бы пощадил его, если бы этот глупец не коснулся своими руками «Дитя кровопролития», когда пытался спасти своего дорогого хозяина. Остальные отступают. Это лишь сильнее распаляет меня. Все красное, я уничтожу их всех!

***

Кхарн молча стоял. Судя по его виду, он оценивал Расчленителя в ответ.

Таругар прокричал, перекрывая гвалт:

— Раз уж мы позволили Предателю драться, пусть это хотя бы будет честное состязание! Прикажи ему убрать «Дитя кровопролития»!

Мальвен хмыкнул. Это была отчаянная придирка, но прежде чем сенешаль успел выразить насмешку, Кхарн ответил:

— Хорошо. Дай мне оружие, которое сочтешь подходящей заменой.

Таругар махнул рукой в сторону одного из своих Пожирателей, покрытому шрамами ветерану с двуглавым полаксом за спиной.

— Дроган! Дай Предателю свое оружие.

Названный берсерк потянулся к полаксу, но военный предводитель остановил его, хищно улыбаясь.

— Твой меч, Дроган! Дай ему меч!

Пожиратель Миров, Дроган, отстегнул короткий меч, прикрепленный к поясу, и бросил его в круг. Кхарн поднял его и вынул клинок из простых кожаных ножен. Меч был выкован из обычной темной стали; у него было широкое лезвие и плоская рукоять.

Рокочущий смех Таругара подхватила часть его свиты.

— Этот глупец уже готов праздновать победу…

Бронд вышел вперед.

— Это оскорбление!

Он попытался отстегнуть собственный топор, но к удивлению Мальвена, Кхарн покачал головой.

— Нет, — он крутанул короткий меч в руке, примериваясь к весу оружия. — Он подойдет.

Мальвен бросил на своего повелителя встревоженный взгляд. Военачальник пожал плечами.

Кхарн подошел к границе круга и положил «Дитя кровопролития» на горячий песок у ног Мальвена.

— Только прикоснись к нему — и умрешь.

Расчленитель все еще пристально смотрел на Кхарна, сузив глаза, и ловил каждое его движение, пока тот возвращался в центр боевого круга.

Кхарн остановился, разминая огромные мускулистые руки и шею. Он поманил зверя:

— Вперед. Время проливать кровь.

— Кровь!

Расчленитель метнулся вперед с криком, полным животной ярости. Монстр был быстрым, сверхестественно быстрым, и, казалось, вовсе не касался земли при беге. Мощная цепная глефа оглушающе вопила, жаждая крови не меньше своего хозяина, и Расчленитель занес ее над головой и опустил по смертоносной дуге. Кхарн даже не попытался уклониться от удара, или уйти в сторону, или поднять оружие, чтобы блокировать мощный удар. Едва Расчленитель издал ужасающий боевой клич, он крутанул меч, взял его обратным хватом в левую руку и в последний момент упал на одно колено. Вращающиеся острые зубья цепной глефы пронеслись сквозь воздух в считанных миллиметрах от его лба, когда он ушел от удара вниз. Прежде чем Расчленитель успел развернуться для второй атаки, Кхарн поднялся и, используя импульс подъема, вогнал меч в голову Расчленителя. Упершись правой ладонью в навершие рукояти, он направил меч глубже, налегая на него всем своим весом. Кхарн взревел и повернул рукоять так резко, что лезвие отломилось, оставшись в черепе противника.

Расчленитель был уже мертв, когда его тело упало на землю. В безжизненных глазах застыло недоуменное выражение.

На арену опустилась тишина.

Все это произошло в течение нескольких ударов сердца, и Мальвен был потрясен невероятной простотой и жестокостью, с которой был убит Расчленитель. Это одновременно ужасало и восхищало, и он выдохнул — только сейчас заметив, что задерживал дыхание, — когда осознал, что Бронд победил.

Свита Таругара осторожно попятилась от своего повелителя. Его лицо побледнело, а глаза, которые он не сводил с трупа, были широко распахнуты. Со сломанного лезвия, погруженного в череп Расчленителя, на песок капала кровь.

Таругар поднял взгляд на Бронда, и потрясение, написанное на его лице, превратилось в бешеный гнев.

Толпа вновь напомнила о себе; на смену тихому бормотанию пришли дружный хор и возгласы, полные возбуждения от вида крови, пролитой во славу Кхорна.

Бронд вошел в круг, жестоко улыбаясь, и прошагал к Кхарну.

— Тебе следовало преклонить колено, Таругар. Может быть, я дал бы тебе какую-нибудь почетную должность.

Пожиратели Миров, верные Таругару, были напряжены, и даже главари армий чувствовали себя неуютно. Некоторые — среди них птичий ксенос и гладиатор — явно хотели сражаться, но другие, включая гвардейского командира-отступника, судя по их виду, предпочли бы в этот момент находиться в каком-нибудь другом месте. Альфа-легионер же выглядел так, будто происходящее его совершенно не касалось.

На висках и шее Таругара вздулись вены, зрачки резко расширились. Его лицо покраснело, а когда он оскалился, в углах рта появились капли белой пены.

Мальвен узнал эти признаки и тихо выругался.

— Не делайте этого, лорд Таругар! Ваш чемпион мертв, воинство по праву принадлежит Аргусу Бронду.

Но он видел, что Таругара уже было не остановить. Церебральные имплантаты наполняли его чистой, незамутненной яростью. Гвозди мясника были наследием Ангрона, оставшимся его расколотому легиону и извращенным десятью тысячами лет непрекращающейся войны.

— Убейте их! Убейте всех!

Все присутствовавшие Пожиратели Миров — как верные Бронду, так и те, что были в свите Таругара, — мгновенно оказались с оружием в руках и нацелились друг на друга из пистолетов и комбиболтеров. Цепные топоры рычали и ревели, а толпа на арене требовала крови.