Альт-летчик - Найтов Комбат

– Я тебя понял, Александр Михайлович. Обвинение Макарова абсурдно по отношению к подполковнику. Он хотел произвести впечатление, и сделал это весьма успешно. Дома только и разговоров об этом, а Анастасия, похоже, вообще голову потеряла. Он для нее герой, почище Зигфрида, и, кажется, собралась воочию убедиться, что у него между лопатками есть кленовый листик. Он у вас есть, подполковник?

– Мне об этом говорили, а сам туда я посмотреть не могу.

– Даже если он есть: не показывайте его Анастасии! – государь шлепнул рукой по ручному звоночку, что-то шепнул вошедшему адъютанту и ловко перевел разговор на технику и проблемы вокруг нее.

Внесли коньячок из императорских подвалов, под него удалось оговорить несколько условий: во-первых, поставки дельтапланов императорской семье будут произведены только с металлическими трубами, а не из бамбука. Государь объявит строительство Волховской электростанции и алюминиевого завода по технологии Эри приоритетной задачей на этот и следующий год. На очереди Свирский каскад, потому как мощности требуется наращивать, бокситов у нас достаточно. Господина Гуго фон Вогау приняли не в Адмиралтействе, а в Зимнем дворце, тот растаял и влип, как оса в мед свежей откачки. Пусть жужжит, но императорский двор приказал патенты военные никому не продавать и не отдавать, а авиационные патентовать за государственный счет. В общем, немного обезопасили самих себя и будущее производство. Так и требовалось действовать, если понимать глобальность стоящих перед страной проблем. Закончился прием совершенно удивительно: Александр Михайлович, выйдя из дворца, а мы были ну, вежливо говоря, под шофэ, вызвал себе машину, а мне – шофера.

– Ключи и документы на нее забирай себе, как приедешь, механик поездом доберется. Вечером тебе завезут дарственную.

– Не понял, а как же вы?

– У меня еще есть, не беспокойся, но ты мне должен такой планер, из металла. Но – первым из Романовых! Договорились?

– По рукам!

– Учти, кто бы ни просил! Я – первый!

Аванс в виде «Rolls Royce», королевской комплектации и ручной сборки, за простейший планер – позволял отправить любого встать в очередь и ждать исполнения этого заказа. Особенно, если ты Николашку и в грош не ставишь. Если честно, то сто процентов успеха обеспечил именно Александр Михайлович, я был чем-то вроде рекламного плаката, на который ссылались, когда переговоры заходили в тупик. Факир на час. Любимчики у императора появлялись и исчезали мгновенно. Кто успевал откусить кусок пирога от его милости, кто-то – нет. Переменчивый характер и дикая внушаемость были его характерными особенностями. Чтобы «закрепиться», требовалось понравиться его супруге, а она была весьма «своеобразной» женщиной, с весьма примитивными взглядами на жизнь. Женщина-загадка, из варианта: «хрен знает, что ей будет интересно в этот момент времени». В следующий момент может потребоваться совершенно противоположное. Было совершенно понятно, что больше всего ее беспокоит судьба «наследника», но генетические болезни неизлечимы, и я не лекарь, а инженер. Общих точек соприкосновения не было и быть не могло. Этот вариант отпадал сам собой. Я же не Григорий, чтобы предсказывать, хотя точно знаю, что произойдет.

С «королевской комплектацией» я несколько ошибался: она касалась только отделки салона. В техническом плане машина была… как бы это помягче сказать… полным артефактом. Стартера не было, керосиновые фонари вместо фар, генератор присутствовал, но использовался только для работы зажигания, которое, кстати, имело двухпроводную проводку, то есть без общей массы. Каждая свеча, помимо высоковольтного провода, снабжалась медным кольцом с разъемом для второго провода. В общем, жуткий примитив. Но двигатель работал классически хорошо: низкооборотный, практически бесшумный, с коробкой-вариатором, то есть с бесступенчатой коробкой передач. Ему еще только предстояло стать автомобилем. На следующий день, уже на подаренной машине, я подъехал в Дудергоф и встал на то же место. Пришлось подождать более часа, прежде чем подъехали целых три машины, из которых вышли пятеро девиц и трое гвардейских офицеров, обер-офицеров. Я же был без знаков различия и весь в коже. Ольга прибыла в одежде, совершенно не подходящей для полета. Я был зол на опоздание и делать скидки не собирался.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Естественно, что царственные особы не опаздывают, а задерживаются, я правильно понимаю? И, судя по одежде, у вас сегодня не полеты, а вечеринка намечается. Не буду вам мешать.

Княжна несколько оторопела от такой встречи, а гвардейцы решили еще и норов показать. Но первый же сунувшийся познакомился с отбоем, проводкой и подсечкой в стойке и улетел под машину.

– Господа обер-офицеры! Вы имеете дело со штаб-офицером, инженер-подполковником по Адмиралтейству, начальником инженерного управления Особого комитета, и рискуете нарваться на серьезные неприятности. На номера машины посмотрите внимательно.

А «дворцовые номера» были украшены гербом великого князя. Корнет и подпоручик помогли вылезти из-под машины еще одному корнету, пытавшемуся надавать мне пощечин, и уняли его пыл. Связываться с флотскими не рисковали даже обер-офицеры гвардии, тем не менее испачкавшийся 17-летний шкет пообещал прислать мне вызов. Совместный полет оказался на грани полного срыва, но приотставшая от группы великая княжна вдруг резко повернула назад и быстрым шагом подошла ко мне.

– Не я виновата в опоздании, господин Гирс. Мама́ и папа́ запретили даже думать об этом, и потом, у меня нет такой одежды.

– Этого объяснения достаточно. Вот новый комплект летного костюма, а это дача генерал-майора в отставке Беклемишева, Петра Даниловича. Попросите его предоставить вам место для переодевания. Волосы требуется убрать под шлем или под одежду.

Девица схватила пакет с формой и направилась к калитке, за которой уже маячил пожилой генерал. Тот, естественно, не отказал дочке императора. Я прикрепил к машине записку, указывающую маршрут движения, а сам опять потащил довольно тяжелый планер наверх и стал его собирать. Княжна пришла не одна, а с еще одной девушкой, по имени Валентина. Поверх брюк она нацепила юбку, и мне вновь понадобились кольцевые резинки, благо что юбка была широкая. Пока я заканчивал собирать планер, мне устроили небольшой экзамен по русской и мировой словесности и поэзии. А читал ли я то, а помню ли это? Я закончил сборку и еще раз вогнал княжну в краску, так как требовалось подобрать темп совместного бега, а бегать она не слишком умела. Минут десять мы тренировались, затем выяснилось, что наклоняться и ложиться на живот у нее получается, а вот попасть ногой в высоком ботинке в кольца – не очень. Еще двадцать минут убили на это. Там, внизу, даже заволновались, и на площадке появились какой-то мичман и три оставшиеся девицы. Появление мичмана вызвало приступ гнева у княжны, и ему в резких фразах было высказано, что ему следует вернуться обратно. Девушка была «с норовом». Но мы были уже практически готовы, и через пять минут оказались в воздухе. Весь сонный летний Дудергоф проснулся и встрепенулся от громчайшего визга! Кажется, что все яблоки в садах просто осыпались.

– Так страшно? Поворачивать обратно?

– Ни в коем случае! Господи! Я лечу!!!

Дальше все происходило по самой спокойной программе, пока княжна не проскользила над самой водой и не коснулась ее пальчиком. После этого она просто потребовала показать фигуры высшего пилотажа. Но я ограничился одной нисходящей бочкой, которая княжну слегка напугала и умерила ее пыл. Все, заход на посадку, я заранее попросил ее освободить ноги, поэтому посадка прошла без сучка и задоринки. Отцепившись и сняв подвесную систему, княжна стояла и смотрела вниз с вершины на озеро, над которым только что кружилась. Стояла, плотно сжав губы. Затем быстро несколько раз перекрестилась, повернулась ко мне и, несмотря на присутствие четырех подружек, быстро меня поцеловала. Девицы зааплодировали и тут же наперебой стали проситься в небо.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})