Самый лучший демон. Костёр чужих желаний - Катерина Снежинская

Она вышла во двор, прислонилась к опоре навеса, прислушиваясь, как в курятнике сонно возятся птицы. Где-то в стороне довольно похрюкивали поросята, которым, наверное, задали кормёжку. Звуки напоминали ей деревню и, хотя воспоминания были не самыми сладкими, они успокаивали.

Позади послышались шаги. Арха вздохнула прохладный, пахнущий горелыми листьями, ночной воздух. Он горчил, но эта горечь казалась приятной. В отличие от той, которая текла внутри девушки.

— Здравствуй, Арха, — негромко сказал демон, остановившись за её спиной.

— Уже здоровались, — не слишком приветливо ответила лекарка.

Между ними повисло молчание. Ведунья не знала о чем с ним говорить. По всей видимости, он тоже. Девушка столько раз представляла себе эту встречу, что даже перестала понимать, чего она действительно хочет. До сих пор было больно. А сегодня, когда она увидела рогатого впервые за полгода, стало ещё больнее. Но лекарка научилась жить без него. И теперь понятия не имела, нужно ли ей все возвращать.

Хаш-эд поднял руку, проведя ладонью над ключицами Архи, но не касаясь даже ткани плаща.

— Носишь?

— Я же обещала.

Пришлось демонстрировать цепочку, достав её из-под платья. Свет только что взошедшей Луны скользнул по тонким звеньям, подмигнул крохотными камешками.

— Арха…

— Ты меня бросил, Дан, — перебила его ведунья. — Чтобы ты не говорил и как бы не объяснял, ты меня бросил. Я понимаю — теперь понимаю — ты просто не захотел со мной возиться, выпестовывая себе идеальную любовницу. Хотя я чуть ли не просила тебя об этом.

Голос у Архи звучал гораздо твёрже, чем она сама от себя ожидала. И совсем не дрожал. И слез в нем не было. А всего полгода назад она бы точно, для начала, ему на шею бросилась. А потом разревелась, наверное.

— Не захотел, — отозвался он глухо, — но не по тем причинам, что ты думаешь.

— Хорошо, — согласилась девушка, — ты меня пожалел. Предоставил возможность жить своей жизнью и… Как там Адин говорил? А, оставаться самой собой. Только ты опять меня забыл спросить, а я-то чего хочу? Нет, понимаю, конечно, в этом и есть вся соль. У меня своё мнение должно было отсутствовать напрочь. Но хотя бы о том, хочу ли я, чтобы у меня своё мнение оставалось, ты спросить мог?! Может, я спала и видела, как меня за ручку водят?!

— Арха! — остановил он ведунью.

Лекарка снова глубоко вздохнула. Прикрыла глаза, пытаясь задавить поднявшуюся волну злости. Как ни странно, но у неё это получилось.

— Извини. Правда, извини. В любом случае орать не стоило. Но ты меня бросил. И тут ничего не изменишь.

— Да, наверное…

— Дан, — девушка развернулась к нему, но головы не поднимала, уставившись на пуговицу его мундира, — давай мы сейчас вернёмся и спокойно проведём вечер. Парни нашли повод, который можно отметить, и не стоит все портить. Правда, у нас как-то традиционно сложилось, что все веселье происходит без тебя. Но я даже не прошу тебя уйти. Просто, не надо ничего портить.

— Я заметил, как ты подружилась с этими тремя, — в его голосе прорезался глухой, утробный, хоть и тихий рык.

— Да, подружилась, — Арха посмотрела-таки в его глаза, которые сейчас казались почти черными. — Они никаких долгов мне не отдавали и ничего не усложняли. Просто почему-то были рядом. Мне без них конец бы пришёл. Я не спрашивала, почему они это делали. Я им просто благодарна за то, что они есть. И ещё раз прошу, не надо ничего портить.

— Ты моя, — напомнил он, и прозвучало это как откровенная угроза.

— Нет, уже нет, — помотала головой ведунья, — такое тоже бывает. Свою собственность и потерять можно.

— И найти.

— И найти, — она прислонилась к столбу, глядя поверх его плеча на месяц, висящий над островерхой крышей колодца, — действительно, воля твоя. Ты можешь все порушить, и я даже помешать тебе не сумею. И разговор этот бесполезный. Делай, как знаешь.

Арха устало потёрла лицо обеими ладонями.

— Скажи прямо: сейчас ты от меня чего хочешь? Нет, в принципе, я знаю, не совсем уж дура. Но ты можешь это сказать? Хоть один маленький шажок навстречу?

Демон молчал.

— Н-да, в общем, я возвращаюсь за стол. И, кстати, поздравляю с официальной помолвкой. Фейерверк был красивый, я из окна видела.

— Это ревность?

— Это дурость. Твоя. Не в смысле, что помолвка дурость, а то, что ты сейчас сказал. Правда, Дан, давай оставим все как есть, и не будем огород городить.

— Раньше ты меня звала Данаш…

Ведунья тихонечко застонала сквозь зубы, мотнула головой, и, обойдя его, пошла в кабак.

Глава вторая

Если есть желание — найдётся возможность.

Если нет желания — найдётся оправдание.

Существуют предметы, которые как будто придуманы исключительно для издевательства над студентами. И топографическая анатомия по праву могла возглавить список подобных пыток.

Стоит только осознать, что тебе предстоит выучить названия всех костей, мышц, связок и прочей требухи, как уже становится плохо. Но это лишь начало, закуска перед основным блюдом. Далее следовало зазубрить как, к чему и каким образом крепится. У любого нормального существа от подобного ум за разум зайдёт. Но студенты с лекарского к нормальным не относились явно. Ведь всё это добро они штудировали на древнем языке.

Ну, а то, что анатомия у каждой расы своя, уже казалось мелочью. И после первого атласа, картинки из которого начинали преследовать будущих светил медицины и днём, и ночью, факт существования «истиной» и «обычной анатомии» совсем не пугал. Ну, подумаешь, строение у демонов в повседневном и тёмном обличии разное. Выучим!

Но вот когда всю эту белиберду, прерываемую единственными понятными тебе «если», «то» и «таким образом», зачитывают абсолютно ровным, безэмоциональным тоном, а ты даже не улавливаешь, где закончилась одна фраза и началась другая, жизнь реально становится беспросветной.

Арха была глубоко убеждена: читать заунывную лекцию по заунывному предмету заунывным тоном — это преступление. А преподавателей, способных усыпить студента уже на второй минуте занятия, необходимо либо казнить, либо использовать на пользу общества. Например, в качестве снотворного.

Пациентам, страдающим бессонницей, стоило прописывать лекции профессора Раарха в качестве терапии. На его занятиях всегда царила удивительная, ничем не тревоженная тишина, о которой остальным преподавателям оставалось лишь вздыхать. Но вовсе не потому, что студенты слушали заслуженного старца, боясь проронить хоть слово. Просто все мирно спали. Даже мухи.

Ведунья, кажется, была единственной, кто мужественно боролся с соблазном вздремнуть. И обострённое чувство ответственности лекарки тут совершенно не при чем. Отношения с профессором у девушки не заладились ещё во время комиссии, решающей, на какой курс Арху зачислять. Описывая череп арифеда, будущая студентка посмела процерус назвать «мышцей гордецов». Ну, забыла Арха, как этот проклятый Тьмой кусок мяса на древнем называется! Все же поняли, что она имела в виду. Но Раарх подобной забывчивости не прощал.

И стоило только ведунье сдаться и всего на миг прикрыть налитые свинцом веки, как престарелый, но обладающий зоркостью орла профессор решил, будто её жизнь непростительно безмятежна.

— Мистрис Каррен, — оборвал свой бубнеж преподаватель, чуть повысив голос.

При этом тон у него был настолько скорбным, словно он изначально на появление у Архи интеллекта не надеялся.

— Будьте любезны, напомните всем присутствующим, как называется кость, расположенная в проксимальном отделе предплюсны, сочленяющаяся с таранной, кубовидной и ладьевидной костями?

Девушка горько вздохнула, медленно и нехотя поднимаясь со скамьи. Приходилось согласиться: профессор не надеялся, в общем-то, абсолютно оправданно. Её интеллект не просто уснул — он в летаргию впал. Ведунья при всем её горячем желании не могла сказать, как и что там называется. Нет, она учила. Серьёзно, учила! Просто в данный момент лекарка вообще не поняла, о чем старичок говорил.

Пришлось ей развести руками, полностью сдаваясь на милость победителя.

— Так я и думал, — не разочаровался в своих ожиданиях мастер Раарх, — на примере этой мистрис мы можем воочию увидеть разницу между примитивным мастаком, нахватавшимся поверхностных сведений, и истинным лекарем. Её прикладные навыки весьма впечатлили приёмную комиссию. Но профессионал отличается от дилетанта наличием полноценных знаний.

Лектор поднял палец вверх, призывая аудиторию внимать его словам. И, желательно, запомнить их, как молитву.

— Вот представьте, мистрис, что вы взялись оперировать. Избавь нас Тьма от подобного, но представьте. И как вы будите общаться со своими ассистентами? «Милейший, обратите внимание на вон ту штуку»?