Контрольный выстрел - Василий Головачев

— Самим не надо было начинать,— угрюмо отозвался Ставр. Понаблюдал за сборами компании, не отвечая на взгляды девушек — любопытствующий у брюнетки и уничтожающе-вызывающий у блондинки с прозрачно-го­лубыми глазами. Потом пошел купаться, хотя настроение было безнадежно испорчено. Он сорвался, на что не имел права, даже будучи на заслуженном отдыхе. Эрм, то есть ратный мастер, профессионал-воин, не должен показывать свое превосходство нигде и никогда, кроме, конечно, тех случаев, когда это необходимо, да и то в рамках устава. Но этот случай в разряд разрешенных не входил. И все же: какого черта надо было Хинну — или как там его? — начинать «урок»? Захотелось самому покрасоваться перед дамами? Или то был особый расчет? Конечно, спору нет, обе — красотки что надо, особенно та, с аквамариновыми глазами. Но драться всерьез...

Ставр вспомнил взгляд девушки, потом ее профессио­нально исполненные комбинации рукопашного боя. Да, та­кая спуску не даст никому! Кто она? Как оказалась в компании пограничников? Или тоже работает в службе? Дана... хорошее имя... если только не сокращение.

«Она интраморф,— сказал в пси-интервале терафим, все время круживший неподалеку и переживавший за хо­зяина.— По-моему, ты ей очень не понравился».

«Она мне тоже»,— парировал Ставр, хотя в глубине души был уверен в обратном.

Посидев с очками иллюзора на глазах полчаса, Ставр понял, что пора возвращаться домой. Ждать встречи как ни в чем не бывало после случившегося мог бы только обросший мхом валун. «Явка», считай, провалена, агент «погран-2» не появится, это ясно. Надо звонить шефу, докладывать о происшествии, за которое тот, надо пола­гать, по головке не погладит, и каяться, бия себя в грудь.

Но не мешало бы прежде разобраться в происшедшем са­мому, начиная с находки нагуаля в лесу и кончая стычкой у озера.

Тихий отчетливый хруст раздался над головой, словно отломилась ледяная сосулька... и упала на голову! Перед глазами вспыхнули звезды, сложились в пентаграмму, за­пахло сеном, появилось ощущение легкого подзатыльника, нанесенного твердой, но дружески-нежной рукой. Так вос­принимался пси-вызов деда.

Ставр открыл канал пси-связи. Перед глазами сформи­ровался образ деда, Ратибора Берестова, в прошлом руко­водителя одного из отделов СЭКОНа — Комиссии социаль­ного и этического контроля за опасными исследования­ми,— ныне главы стратегического сектора отдела безопас­ности и одновременно проконсула синклита старейшин — консультативного органа Всемирного Веча. По глубокому убеждению Ставра, дед, будучи интраморфом, как родился на вид тридцатилетним — по человеческим меркам,— так и не менялся на протяжении всей жизни, хотя шел ему уже семьдесят седьмой год.

«Что случилось? — проворчал Ратибор, глядя на внука с прищуром.— Когда мне сообщили,. что ты на Земле, я не поверил. Что за отпуск ты себе придумал?»

Вся фраза прозвучала в пси-диапазоне и уложилась в один эйдоимпульс, называемый слоганом. Речевой контакт малоинформативен и не соответствует потребностям инт­раморфов, поэтому со временем они выработали телепа­тический язык, каждое «слово» которого представляло со­бой фантом-образ с огромным эйдетическим — чувствен­но-информационным — наполнением.

«Я решил сменить род деятельности,— почти честно от­ветил Ставр.— Меня зовут в сектор пограничных проблем отдела безопасности».

«Официально? Я что-то об этом в первый раз слышу».

«Вполне официально.— Ставр насторожился: дед не должен был знать о назначении, но, по всей видимости, знал.— Одобряешь?»

«Главное, чтобы выбор был нравственно обоснован и удовлетворял твоим потребностям. СПП — организа­ция серьезная и потребует известной перестройки ритма жизни».

«Я готов».

«Тогда с Богом! Что у тебя произошло еще?» Ставр мгновение раздумывал, сообщать ли деду о про­исшествии, но потом все же решил сказать правду.

«Я подрался. Хотя виноватым себя признаю только на­половину. Кроме того, мы с Филом обнаружили кое-что любопытное в лесу».

«Новый гриб? Двухголового ежа, что ли? Противотан­ковую мину времен второй мировой войны?»

«Я не шучу, дед. Оно не фиксируется даже на уровне Сил, но вполне реально ранит тело.— Ставр мысленно по­казал Берестову свои ощущения во время эксперимента с невидимым «кораллом».— Я думаю» что этот предмет — родной брат нагуаля на Тартаре. Вернусь, поищу по ин­формбанкам совпадения характеристик».

«Это действительно интересно. Я, с твоего разрешения, записал. Проверю по своим каналам. Пока никому об от­крытии не говори — ни матери, ни даже будущему шефу. А вот драться, эрм, нехорошо! Не стыдно?»

«Стыдно»,— искренне раскаялся Ставр.

«Надеюсь, обидчики не пострадали? Кто они?»

«Крутые парни из погранслужбы.— Ставр подумал и добавил: — С ними была девушка-интраморф с глухим блоком. А почему никому нельзя говорить о нагуале?»

«Это отдельный разговор. Если не передумаешь с пе­реходом в СПП, первым твоим заданием будет работа с нагуалями. Будь здоров».

Контакт прервался. Но за ним последовали еще два: звонили мать и бабушка Анастасия. Обе чувствовали сына и внука везде и всегда, даже если находились далеко от Земли.

Через минуту после этого Ставр свернул палатку и нырнул в утробу аэра, вознесшего пассажира на километ­ровую высоту своей линии. Полюбовавшись золотыми и платиновыми куполами храмов Веры старинного Владими­ра, Панкратов включил режим спуска. Домой — а жил он в Рославле — аэр доставил его за десять минут. И все это время Ставра мучил вопрос: откуда дед узнал о пе­реходе в СПП, а тем более о теме его будущей работы?..

Дом Ставра представлял собой двухэтажный коттедж и стоял на окраине старинного города с миллионным насе­лением. Рославль в эту эпоху превратился в экополис, город сбалансированного развития, в архитектуре которого сочетались славянские и северные мотивы, а также разум­но чередовались районы общественно-компактной и инди­видуальной застройки.

Коттедж Панкратова располагался в районе Старгорода с индивид-компоновкой и был выстроен финской фирмой в стиле «березовый ларец». На первом этаже кухня, сто­ловая, библиотека, комплекс видеоигр «Великий комбина­тор», тренировочный зал, на втором — спальня, гостиная, кокон операционного инка. Обслуживался коттедж домо­вым по имени Терентий.

На пороге Ставр остановился, учуяв слабый запах чужого присутствия. Обошел все комнаты. Следов ника­ких, конечно, не обнаружил, но эйдосфера дома была потревожена, кто-то побывал в нем недавно в отсутствие хозяина.

«Никак, его сиятельство вернулись,— встретил хозяина Терентий, который всегда разговаривал со Став ром с ин­тонациями мажордома.— Что-то вы рано из отпуска. Аль случилось что?»

— Случилось,— вслух ответил Ставр, проходя в спаль­ню и принюхиваясь.— Никто не заходил?

«Никто. Зато звонят чуть ли не каждый час».

Ставр прошелся по спальне, «ощупывая» ее всей сфе­рой чувств. Но тот, кто тайно посетил дом, оставил только едва ощутимый — на тонком полевом уровне — фон чу­жеродности.

«Кто звонил?»

«Три девицы, пара интраморфов, какой-то крутой ин­дивер — не представился — и некто по имени Степан. Но лишь один из них оставил послание, а именно Степан. Вот оно: пусть Таврик позвонит, когда вернется».

В пси-голосе Терентия присутствовала какая-то неуве­ренность, да и речь звучала замедленно.

Сердце Ставра екнуло. Его непрошеный гость явно ко­пался в памяти домового, а потом стер следы операции. Интересно, а в память оперативного инка он не загляды­вал?

«Знаток,— окликнул инка Ставр, взбегая на второй этаж,— с тобой никто из посторонних не работал?»

«Сведений в памяти не сохранилось,— ответил Зна­ток,— но, судя по косвенным данным защитного контура, кто-то пытался взломать «сейф».

«Сейфом» инк называл стратегический объем памяти, доступ к которому был разрешен только владельцу ком­пьютера.

«Ну и?..»

«Последний защитный слой, похоже, им пройти не уда­лось».

«Похоже или не удалось?»

«Я не уверен, информации почти нет, только регист­рационные шумы. Проверь сам».

Ставр быстро вошел в память Знатока, никаких следов чужого хозяйничанья не обнаружил, но сама попытка взлома говорила о многом. Плюс утренняя находка нагу­аля. Плюс неспровоцированная драка.

Это цепочка, сказал сам себе Ставр, цепочка одной из вероятностных вариаций закона причинности. Но кому по­надобилось сосредоточивать внимание на моей вполне скромной персоне?

Глава третья

ОЦЕНКА ПОЛОЖЕНИЯ

Об этом бункере, запрятанном в толще горных пород хребта Алинг-Гангри, в сердце Тибета, недалеко от озера Нгангларинг-Цо, знали всего несколько человек. Создан он был сто лет назад на дне километровой шахты, в ко­торой автоматы добывали платину для одной из лабора­торий. Затем по каким-то причинам надобность в лабора­тории отпала, и шахту взорвали, завалив ствол миллио­нами тонн камня. Однако бункер уцелел, а с ним и кабина метро — системы мгновенной транспортировки,— о чем знал всего один человек — Аристарх Железовский, быв­ший комиссар безопасности, бывший глава СЭКОНа, а ныне проконсул синклита старейшин Всевеча. От него о бункере, защищенном, как оказалось впоследствии, слоем поляризованного вакуума, то есть недоступном никакой регистрирующей аппаратуре и даже интраморфам, владе­ющим Силами, узнали и те четверо, которых Железовский вызвал на совещание.