Иваны России - Лев Маляков

ПРОЩАЛЬНОЕ

Игорю Григорьеву

Поет над родимым болотом,Трубит беспокойная стая.Сентябрь раскидал позолоту —Ни счета,Ни меры,Ни края!

А утро студено и мглисто,Заря багровеет над логом.И кличетВожак голосистый,БедуетНе птичьей тревогой.

Узнать бы,О чем они тужат,Какая их гонит неволя?..СтоюИ молчу на разлужье,Захлестнутый песней др боли.

ВЕЧЕР

Обветренный со всех сторон,Был день как день —Не очень новый.Швырялся стаями воронНад крышами закат багровый.

Под вечер ветер присмирел,Устал.Улегся по карнизам.Но за горой уже горелДень новыйВ сутемени сизой.

ГОНОБОЛИНА

«Срывает листья осенний ветер…»

Срывает листья осенний ветер,Мечутся, рыжие,Падают в вечер.В метелице знобкойТакая тревога…Прилягу устало у доброго стога.Прилягу,Озябшую спину согрею.А листья куда-то —Скорее, скорее.Вот-вот закричат беспокойно,Как птицы,Над полем продрогшимНачнут табуниться.Но листья не птицы,Не сбиться им в стаи.Куражится ветер,Бездомных взметая.И хочешь не хочешь,И надо ль не надо:Вбираешь душойМаяту листопада.

«Сюда слетались не впервые…»

Сюда слетались не впервыеДрачливые тетерева.Им сосны нравились кривыеИ прошлогодняя трава.

Слетались затемно,СходилисьИ славили весну и высь.И жаром зорь они светилисьИ, как положено, —Дрались.

Крыло в крыло —Сшибались гулко,Раскинув радугой хвосты…И никла дедовская «тулка»,Не смея тронуть красоты…

ВЕСНА

Скворцы на родину летят.В слезах зима лихая:Не дровни большаком скрипят, —Телега громыхает.

И трактор, чуть засветит рань,Старается на пашне…Одна лесная глухоманьТомится днем вчерашним.

Но близок,Близок добрый день,Когда в лесных оврагах,Где затаились мрак да тень,Вскипит вода, как брага.

Теплынью захлебнется стынь:Была,А вот — и нету!И жизнь сквозь бурые пластыПройдет,Пробьется к свету.

«Осин промерзлых горестные почки…»

Осин промерзлых горестные почкиЖует сохатый замшевой губой.Давным-давноОн бродит в одиночку,Беду и радостьДелит сам с собой.

У ельника в затишке греет телоНа предвесеннем солнышке скупом.Но изморозь,Что по хребту осела,Не растопить и мартовским теплом.

И даже к шуму лесаРавнодушен:Не слышит потревоженных сорокИ грохота машинного дорог.Он лишь безмолвью ельникаПослушен.

Стоит, жует…О, эта сила сока,Что бродит тайно в почках молодых!Она ударила по жилам токомИ заискрилась на боках крутых.

И вздрогнул лесОт радостного грома.Пропала белка молнией в снегах.Весенний зов,Как солнышко, весомоНесет сохатый на крутых рогах.

ЯГОДА ГОНОБОЛЬ

Я пришел на вырубкуПоутруВ жаркую малиновуюГущару.Ягода-кровинушка —Знай бери.Про люли-МалинушкуЛопочут глухари.Я не буду слушатьСтарых глухарей,Только ты, сладобушкаПриголубь-согрей!

А за той за вырубкойЗеленючий мох.Что ни кочка-выскочка —То подвох.Стелются багульникаСизые леса,Гоноболи-скромницыСиние глаза.Припаду я к синим —Буду пить и пить.Мне без ГоноболиныНе прожить.Закружила голову,Остудила боль.Ох, пьяна ты, ягодаГоноболь!

«Я лежу у синя моря…»

Я лежу у синя моря —Пообжарился слегка.Вот бы, дедушка Егорий,И тебе погреть бока.

Полежать бы в белой пенеНа песке, как на полку.В небо выставив колени,Словно в баньке к потолку.

Окунуться бы для пробыВ моря Черного теплынь,Может, давние хворобыСмыла б ласковая синь.

Только где тебе, трудяге…Пишешь мне:Не те лета.Да к тому жБез старой тягиНаше поле — сирота.

Прописали деду ванныС давних порУ тех болот,Где и за полдень туманыЖарким солнцем не проймет,

Но Егорий не в обиде,Лишь бы я писал ему.Он с письмом к соседу выйдет,Растолкует,Что к чему.

Словно сам на синем мореГрел ребрастые бока…Ты прости меня, Егорий,Не считай за чудака.

«Разукрашена, будто на свадьбу…»

Разукрашена, будто на свадьбу,Свет-земля в дорогие дары.Землякам эту яркость видать бы,Эту зеленьОсенней поры.

В черноморской октябрьской теплыниУслыхать бы им скрипки цикад!..У моей северянки-ПсковщиныДогорает теперь листопад.

В поле лужица,Ямка любаяЗастеклела,Закована в лед.А на юге вода голубаяИскрит радуги,Песни поет.

По-над морем светлынь —И в июлеСеверянке не снилось такой!Но меня в этом блескеИ в гулеПриласкало нежданно тоской.

«Я гляжу на море и свечусь…»

Я гляжу на море и свечусьТихой переменчивостью света:На прибрежье катит,Катит грусть,Желтым жаром осени согрета.

А в просторах,Рыже-зелена,Поднялась и будто бы застыла,Исподволь накапливает силуГлубиныЛенивая волна.

Горизонт подернут синевой,Горизонт — задумчиво-седой.Море это,Небо ль?Разберись!Смотришь —Будто сам взмываешь ввысь.

«С годами любится и мыслится иначе…»

С годами любится и мыслится иначе:Не властна тьма,Не ослепляет свет.И горькие былого неудачиСтановятся лишь суетой сует.

Награды нет,И нету круглой даты.Но и черта намНе подведена.И луч последний тихого закатаЗвенит и греет сердце,Как струна.

Сгущаются лиловые потемки,Но где-то зреет новая заря.И первый лед,Звенящий, тонкий, ломкий, —Пока лишь отголосок ноября.

«Из вчера к тебе пришел…»

Из вчера к тебе пришел,От мая,Видишь:В волосах черемух цвет…Шел я через годы,РазметаяСумрак дней,Ночей зеленый свет…

Ты глядишь спокойно,Незнакомо.Помолчим,К чему теперь слова?..НагляжусьИ в ночь уйду из дома,Тихий, как сентябрьская трава.

«Ой, широко-широко…»

Ой, широко-широкоРазлилась водица.Поругаться легко,Трудно помириться.

Боль-обида — не ручей,Не положишь лавы.Лучше не было б ночейИ травы-отавы.

Омуты любимых глазВовсе не видать бы.Зря сказали, что у насСкоро будет свадьба.

Лишь осталась губ твоихЖгучая прохлада…Что дается на двоих,На троих — не надо!

«От земли и вроде не земная…»