Эшелон сумрака - Анна Цой
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я кивнула в ответ. И даже не потому, что её можно было назвать болтушкой, скорее от того, что я была бы рада быть наказанной папкой за собственную дурость. И я не сбежала бы из дома на её месте.
— А тебя видно сильнее лупили! — вернулась к первой теме она, — у меня таких шрамов нет, как у тебя. А ты чего молчишь? — она отвернулась ко второй девушке, теряя из виду меня.
Я в это время успела сменить рубашку и надеть новое платье на крючках у груди. Говорят, что богатые на этом месте носят пуговицы. Хотела бы и я иметь пуговицы, хоть одну. Повесила бы на веревочку на шею и был бы почти как кулон Всевидящего. Такой же красивый.
— Хватит болтать, трепушки! — хрипло разразилась Веста, — выгоню к прачкам, будете много болтать!
Она ссыпала в большой чан крупу и похромала к такому же, только с водой. Я аккуратно сложила дорогую для памяти одежду и прижала к груди руками, чтобы не дай бог не потерять.
— Вы для чего сюда шли? — шёпотом продолжила Нюра, — я вот очень хочу себе молодого мужа офицера. Только представьте, как я буду рядом с ним идти и… эх!
— Офицера? — не сдержала смешка вторая, — эк ты замахнулась! Кто тебя такую замуж возьмёт? Да и сказала же госпожа, не лезть к воякам, иначе останешься брюхатая и на остановке! Ничему тебя жизнь не учит!
Они пересеклись недовольными взглядами и уставились по разные стороны, чтобы не видеть друг друга.
— А ты что думаешь? — вновь обратилась ко мне Нюра, — пошла бы замуж за какого-нибудь солдата, а?
— Значит ей солдата, а тебе офицера подавай? — рассмеялась вторая, — высоко же ты себя несёшь!
— Тебя не спросила, — буркнула девушка, отвернувшись и от меня, — дурные вы обе — что не спроси, всё плохо!
— Трещётки! — завопила повариха, — а ну быстро сюда! Скидывайте барахло на лавку и ко мне, помогать!
Говорить второй раз не требовалось. Началась моя первая работа.
Глава 2
Все оказалось сложнее, чем я предполагала. Начать, наверное, стоило с того, что поварят у Весты было аж шесть, и приходили он почему-то именно со стороны солдатской столовой. А ещё: я никогда в жизни не чистила столько картошки и других овощей. Заканчивали работу мы в девять вечера, когда батальон уходил спать, и никто не мог неожиданно забрести к нам поужинать. Руки болели от мозолей, спина ныла, а ноги гудели, но я всё равно была рада новому месту и новым знакомствам. Большую часть времени мы посмеивались от беззлобного ворчания поварихи, иногда даже обменивались историями и шутили. А ещё наблюдали за видами. Вернее, я одна.
Я ощущала свободу, находясь в закрытом железном коробе.
Наверное, в этом и был смысл жизни отдельно и одновременно вместе со всеми — ощущать себя частью чего-то большого, неизмеримо важного и нужного, словно каждый мой шаг был предопределён и значим. Словно я сама была значимой для кого-то.
Первая ночь в поезде была такой же веселой и богатой на разговоры. Выбрать место мне, конечно же, не дали, указав на срединную кровать и тонкое покрывало на ней, которое будет служить мне одеялом всё время, что я пробуду здесь.
Но я была рада и этому, мечтательно слушая приглушенные разговоры девушек, раз за разом проводя пальцами по холодной металлической пружине в углу кровати над головой и мечтая о том, что вскоре я увижу что-то несоизмеримо волшебное, прекрасное и небывалое.
Я старалась начинать с этого каждый свой день, будь он хмурым и дождливым, или же солнечным и ярким. Ведь если каждый я не буду верить в хорошее и ждать чего-то этого от грядущего дня, то всё скорее всего пойдёт насмарку!
— Нет, насчёт мужчин здесь точно всё плохо, — нараспев отвечала Нюре одна из женщин, кажется прачка, — ихние законы совсем не такие, как у всех. Что ни день, то дурость!
— Кто ж идет сюда мужа искать?! — усмехнулась вторая, — вояки здесь странные, обозлённые, все в своего главного, — она сбавила тон, — поговаривают, он совсем женщин… того.
Я даже оторвала своё внимание от излюбленной пружины, будто мой взгляд помог бы мне слушать внимательнее.
— Чего…того?! — Нюра села, подалась вперёд и вперила горящий взгляд к говорившей прачке, — чего?
На неё махнули рукой и отвернулись к стенке, она и вторая новенькая девушка переглянулись в недоумении. Они уже успели подружиться за сегодняшний день, а я… в их разговоры не втянулась — никто из них не понимал моего рвения смотреть в окно, говоря, что это скучно.
В него мне конечно же смотреть никто не позволил, хотя по большей части я хотела попасть на поезд именно для того, чтобы видеть куда мы едем и мечтать под мерный стук колёс. Путешествия и мечты в моём сознании ходили рука об руку и были связаны друг с другом, как солнце и небо. В реальности же всё оказалось несколько труднее и тяжелее, чем было в мечтах — нам объяснили про ранний подъем до зари, потому что на заре вставали солдаты, про быстрое приготовление завтрака, помощь при разносе или точнее подаче тарелок разносчикам сквозь узкое окошко между кухней и столовой, затем наш завтрак и приготовление обеда. После этого делался длинный перерыв в двадцать минут, в который мы могли пообедать сами или сбегать по поручениям поварихи, и вновь подача. Ужин повторял чаще всего завтрак, потому мы дополняли его чем-нибудь вроде выпечки и делали заготовки на следующее утро.
По большей части всё было не так утомительно, как тогда, когда я была дома, однако существовали некоторые моменты, как с той же чисткой овощей, которые всё же казались тяжёлыми. Но даже так здесь имелось множество плюсов, не сравнимых ни с чем, что я видела до этого.
Например, большой выбор еды, который мы готовили — даже вчера с обеда оставалось несколько странных блюд, которые я видела впервые. Солдат кормили очень хорошо, а что оставалось после них, было наше, а потому… столько мяса я не видела никогда в жизни! А то, что его можно есть без каких-либо добавок, вообще казалось небывалым. За половину первого дня я успела попробовать кучу всего, от чего Веста и её
