Город в песках - Мэри Чабб

До чего же глупо было с моей стороны вообразить, что эта чудесная жизнь может продолжаться до бесконечности. Лондон — Египет — Греция; Лондон — Египет — Крит; Лондон — Египет — куда еще? Нет, с этим покончено; мне не мешает поискать обычную секретарскую работу, и, если мои занятия в промежутках между двумя ежедневными поездками в метро в часы пик не будут слишком нудными, следует считать, что мне повезло. А почему бы и нет? Что дает мне право претендовать на нечто большее, чем обычная работа секретаря? Вероятно, я слишком избалована необыкновенной удачей и ослеплена лучами солнца. В будущем году Крит? Как бы не так! С этим покончено навсегда.

Глава вторая

Промелькнули последние недели моей работы в лондонской конторе. Запыленные листья платанов на Тэвисток-сквэр поникли от летней жары; они уже начали приобретать свой осенний коричневый цвет. А я все еще продолжала нехотя читать объявления под рубрикой «требуются секретари». Нужны были секретари, тактичные, веселого нрава, секретари-бухгалтеры, секретари, умеющие водить машину, чесать собаку, править корректуру на гэльском языке или выводить на прогулку членов семьи, страдающих различными маниями.

Однако никому, по-видимому, не требовались секретари, любящие слушать пение египетских рабочих на раскопках древних дворцов или греться у жаровни в греческой таверне. Без малейшего энтузиазма я наведывалась по некоторым из этих адресов и радовалась, когда по той или иной причине выходила после переговоров на улицу, все еще оставаясь вольной птицей. Я отлично сознавала, что найти должность, аналогичную прежней, в одной из археологических экспедиций почти невозможно; английские организации, ведавшие раскопками, вечно решали одну и ту же проблему — как растянуть скудные ассигнования так, чтобы хватило на все нужды. Но мне не давала покоя мысль — а вдруг я поступлю на обычную, пусть даже неплохую должность и отрежу себе все пути к счастью, а потом узнаю, что произошло чудо, что где-то на раскопках требовался сотрудник вроде меня, а я прозевала.

Наконец я поняла, что мне следует отказаться от выжидательной тактики и поторопиться с выбором. Однажды, отпросившись на час перед ленчем, я отправилась в Сити, чтобы повидать заведующего складом известной фирмы, изготовлявшей товары из замши, главным образом перчатки и куртки. Ему срочно требовался секретарь для работы где-то на Вуд-стрит в районе Чип-сайда. «Что ж, неплохо было бы поработать в Сити, — уговаривала себя я и добавляла: под сенью собора Св. Павла». Так звучало романтичнее.

Внешность м-ра Оммэни удивила меня. Заведующий крупным предприятием этого типа представлялся мне краснолицым, квадратным и суровым, а он оказался худым, бледным и добродушным. Мы беседовали в крохотной конторе над складом, который походил на огромный магазин без покупателей.

— Мне просто необходимо, чтобы кто-то, умеющий грамотно писать по-английски, освободил меня от всей этой срочной писанины.

Я ответила, что мне надо подумать. Мой взгляд задержался на очаровательном дамском жилете бледно-желтого цвета, выставленном на стенде за стеклянной витриной.

— Сотрудникам фирмы предоставляется право приобретать любые наши товары по себестоимости, — донесся до меня глухой шепот из-за письменного стола. — Не могли бы вы приступить к работе первого августа?

Я повторила, что мне надо подумать. Пока мы пробирались к выходу, над нашими головами с грохотом проносились белые коробки с товарами. Пожав мне руку, м-р Оммэни скрылся за дверью своего странного царства.

Автобус вез меня обратно в Холборн, и, пока он огибал собор Св. Павла, я решила поступить на это место хотя бы временно. Дойдя до подъезда конторы, которая помещалась в первом этаже дома на Тэвисток-сквэр, я все же решила позвонить после ленча м-ру Оммэни и сообщить ему, что первого августа я приступлю к работе.

Секретарша общества еще не возвратилась с ленча, но дверь конторы оказалась открытой: по-видимому, кто-нибудь из членов общества еще до ее ухода зашел почитать в библиотеку. Отлично, по крайней мере кто-то отвлечет меня от всяких мыслей до того момента, как я смогу позвонить. Посетитель с шумом закрыл книгу, и я пошла взглянуть, кто это.

Передо мной стоял худощавый, темноволосый, чисто выбритый мужчина в коричневом костюме. Из-под густых бровей на меня смотрели темные глаза. Он держал в руках большую книгу и, чуть наклонив голову, ждал, кто войдет.

— О Ганс! Привет!

— Ах, это вы? Good! Вас-то мне и нужно. — Он поспешил к книжным полкам, положил книгу на место и повернулся ко мне.

В свои тридцать пять лет Ганс Франкфорт уже снискал известность в мире археологии. Он родился в Голландии и, еще будучи студентом, приехал в Англию, чтобы работать под руководством сэра Флиндерса Петри. Случайно прочитанная им небольшая книга Петри о целях и сфере деятельности археологии настолько заинтересовала его, что побудила в дальнейшем избрать профессию археолога. Петри устроил его на должность помощника начальника полевого участка на раскопках в Египте. Вскоре он собрал материал для своей первой работы — монографии по сравнительному изучению керамики Ближнего Востока в древности. Эта работа и по сей день считается образцовой. Он также руководил раскопками в Тель-Амарне за год до Джона Пендлбери. Теперь он возглавлял Иракскую экспедицию Института востоковедения Чикагского университета. Его основатель и директор Джеймс Генри Брэстед, совершая вместе с Джоном Д. Рокфеллером-младшим несколько лет тому назад поездку по Египту, встретился с Франкфортом в Тель-Амарне. Вскоре по возвращении в Чикаго он написал Франкфорту и предложил ему взять на себя руководство экспедициями в Месопотамии; эти раскопки производились Институтом востоковедения в соответствии с обширной программой археологических изысканий, осуществляемых на средства фонда Рокфеллера.

— Говорят, что вы уходите отсюда, — сказал Ганс.

— Да, — ответила я печально. — Но, по-видимому, это вызвано только отсутствием средств; они, кажется, считают, что я приносила пользу там, на месте.

Ганс произнес бранное голландское словечко, что часто с ним случалось в минуты возбуждения.

— Еще бы! Конечно вы приносили пользу! На всех раскопках следует иметь секретарей! Чем вызвана такая неуверенность в себе?

Я ответила, что в данный момент я потеряла веру в свои силы.

— Ерунда, — тихо сказал он. — До меня дошли слухи, что в Чикаго не могут и не будут больше терпеть составленных мной отчетов и финансовых документов. В прошлом сезоне, — продолжал он, — мы с Джейком попытались подвести баланс за четыре месяца в течение одного дня в поезде между Антиохией и Стамбулом. В Чикаго остались недовольны результатами.