Занимательное облаковедение. Учебник любителя облаков - Гэвин Претор-Пинней

Низкие облака могут выстраиваться параллельно направлению ветра, образуя кучевые лучевидные облака. Эти иначе называемые «облачные улицы» — своего рода римские дороги в мире облаков.

В детстве мы смотрим на своих родителей задрав голову — в буквальном смысле этого слова, — потому что для маленьких детей родители ближе всего к богам, правда? Может, поэтому впоследствии, уже взрослыми, мы ищем богов в небе. Ведь дождь и солнечный свет, от которых зависит наша жизнь, тоже приходят сверху и неподвластны привязанным к земле смертным. С древнейших времен, задирая головы к небу в поисках божеств, мы видели облака и, само собой, соотносили одно с другим. До чего же грустно, что сейчас можно сесть в самолет и убедиться, что никаких богов на облаках нет.

К середине XIX века полеты на воздушных шарах стали сравнительно обычным способом перемещения человека к облакам. Живший в викторианскую эпоху критик и эссеист Джон Раскин писал:

В то время как в Средние века никогда не изображали облако иначе, чем с целью разместишь на нем ангела… мы у лее не верим, будто в облаках, состоящих из определенного количества дождя или града, есть что-то еще[4]

***

Первые два столетия полетов на воздушных шарах эти средства передвижения поднимались в воздух в основном с помощью водорода — газа, который легче воздуха. Но водород слишком легко воспламеняется, к тому же у наполненного водородом шара трудно регулировать высоту полета, поэтому в 1960-х годах воздушные шары, предназначенные для подъема людей, стали наполнять нагретым воздухом. Нагретый воздух раздувал шар, и тот взлетал. При этом действовал все тот же принцип, что и при подъеме восходящих потоков в солнечный день. И в самом деле, кучевые облака могут образовываться даже над открытым огнем. Такие облака появляются поверх струй дыма над горящим жнивьем или лесом. Из-за жара пламени потоки теплого воздуха поднимаются выше, перенося с собой влагу.

Но что значит для восходящего потока «содержать» влагу? И как эта невидимая влага вдруг превращается в видимые капли, из которых состоит кучевое облако? Тут нет никаких тайн, достаточно вспомнить, как в прохладный день мы сами образуем облака пара, вырывающиеся у нас изо рта. Когда осенним утром мы с отцом отправлялись на прогулку в парк собирать каштаны, меня завораживали эти облачка. Забавляясь, я размахивал у себя перед лицом руками в варежках, но в то же время мне было грустно оттого, что мои облака, в отличие от облаков на небе, очень быстро исчезали. Мне хотелось, чтобы облака от машины и до самого дома тянулись за мной своеобразной цепочкой из «следов дыхания». И, хотя эти облачка не повисали в воздухе, а растворялись в утренней прохладе, они были самыми что ни на есть настоящими облаками. Отбросив рассуждения о размерах и высоте, можно с уверенностью сказать, что они ничем не отличались от кучевых облаков.

Кучевые облака могут образовываться в жарком, влажном воздухе, который поднимается от горящих лесов.

В воздухе, который мы выдыхаем, всегда полным-полно водяного пара. Об этом заботится наше тело — влажные бронхиальные трубки устроены таким образом, чтобы не дать пыли и загрязнениям проникнуть в легкие. Не менее четырех процентов от общего веса того теплого воздуха, который мы выдыхаем, приходится на вес отдельных молекул воды, которые сталкиваются со всем, что попадается им на пути, — совсем как молекулы кислорода, азота и других составляющих воздуха. В таком молекулярном виде вода принимает газообразное состояние и называется водяным паром. Однако отдельные молекулы слишком малы, чтобы мы могли их разглядеть, поэтому воздух, невзирая на количество содержащегося в нем водяного пара, остается прозрачным. Лишь когда молекулы воды собираются в кучки, мы видим их.

Именно это и происходит, когда мы выдыхаем при прохладной погоде. Наше теплое, влажное дыхание смешивается с холодным воздухом и быстро охлаждается. А в любом охлаждающемся газе движение молекул замедляется. То же самое происходит с молекулами воды в выдыхаемом нами паре, они гораздо охотнее собираются вместе.

Также и с восходящими потоками, которые поднимаются от земли вместе с водяным паром; если еще в момент подъема их температура достаточно низка, замедляющие движение молекулы гораздо легче притягиваются друг к другу, и некоторые принимают форму крошечной капельки, бесчисленное множество которых и образует кучевое облако.

***

Древнегреческий бог Зевс повелевал небом, считаясь громовержцем и тучегонителем. Отношения между ним и его супругой Герой были довольно-таки неспокойными, в основном из-за любвеобильности Зевса. Гера ревновала его, а Зевс мстил любому, кто засматривался на Геру. Так произошло с Иксионом; после того, как сам Зевс пригласил его на Олимп, Иксион осмелился соблазнять Геру. Зевс узнал, что между гостем и супругой что-то есть, и решил испытать Иксиона, сотворив облако, очертаниями напоминавшее Геру. Иксион не устоял, и Зевс убил его. Позднее облако породило Кентавра, который, как и его непокорные отпрыски-кентавры — появился на свет получеловеком-полуконем. Думаю, это может послужить предостережением для особо рьяных любителей облаков — избегайте слишком интимных отношений с воздушными массами.

Зевс (в римской мифологии — Юпитер), похоже, и сам был неравнодушен к облакам — свидетельство тому «Юпитер и Ио», картина, написанная Корреджо, итальянским художником эпохи Возрождения. На картине изображена обнаженная женщина в любовном исступлении, которой овладевает темное кучевое облако.

«Юпитер и Ио», 1531 г., автор — Корреджо. Такой вот сомнительный мир «облачной» эротики образца XVI века.

Картина — часть триптиха, созданного Корреджо в 1530-х годах и изображающего любовные похождения римского бога Юпитера. Художник нарисовал бога в момент близости с Ио, жрицей богини Юноны. Согласно мифу в пересказе римского поэта Овидия, охваченный страстью Юпитер преследовал Ио и пытался овладеть ею на лернейских лугах. Юпитер совсем не хотел, чтобы супруга застала его в момент измены с этой пышнотелой смертной, и потому спрятался в темное облако. Овидий повествует, что Ио спасается от бога как может:

…О, не беги! Но бежала она. И пастбища ЛерныБыли уже позади, и Лиркея поля с деревамиТоже; но бог, наведя на землю пространную темень,Скрыл ее, бег задержал и стыд девичий похитил.Тут-то Юнона с небес как раз и взглянула на АргосИ, подивившись тому, что летучее облако будтоНочь среди белого дня навлекает, решила, что этоНе от реки, что оно поднялось не от почвенной влаги[5]

В противоположность сцене насилия, описанной Овидием, Корреджо на холсте предпочел повернуть дело так, будто Ио вовсе даже не прочь провести время с облаком; в результате получилось самое чувственное изображение облака — первый и, к сожалению, последний образец «облачной» эротики.