Занимательное облаковедение. Учебник любителя облаков - Гэвин Претор-Пинней

***

Хотя наблюдать за облаками лучше всего тогда, когда располагаешь временем, занятие это доступно всем и каждому. Из множества природных явлений облака — самые яркие выразители идеи равенства. Они хорошо видны отовсюду — так что совершенно неважно, где вы находитесь. Конечно, некоторое возвышение никогда не помешает, но тут сойдет как горная гряда удивительнейшей красоты, так и обычный высотный дом. Гораздо более важным представляется состояние ума, в котором вы пребываете, наблюдая за облаками. Вы смотрите не за поездами, поэтому выстаивание на холме с тетрадкой и ручкой наготове, чтобы отмечать разные виды облаков, закончится разочарованием. Как и любые попытки записать их серийные номера.

Наблюдать за облаками не значит вести каталог — это за вас уже давно делают метеорологи, присваивая номера облакам различных родов, видов и разновидностей. Причем свое занятие эти чудаки почему-то называют работой. Ваша цель гораздо более изящна, она наводит на размышления, с ее помощью можно значительно глубже постичь мир физический, эмоциональный и духовный. Джон Констебль, возможно, один из лучших художников, изображавших облака, считал небо «лейтмотивом» и «главным органом чувств» пейзажа. На мой взгляд, «облачным пейзажам» Констебля свойственна выразительность и жизненность, чего нет в сельских идиллиях, представленных ниже.

Теперь уже исчезнувший символ облака, разработанный для прогноза погоды на Би-би-си Марком Алленом, художником, которому на тот момент было гораздо больше шести.

Констебль придерживался того мнения, что «мы ничего не видим по-настоящему до тех пор, пока не поймем это». Я с ним согласен. Если вы поймете, как образуются облака, что делает их такими, какие они есть, как они переходят из одной формы в другую, растут и развиваются, разрушаются и исчезают, вам откроется нечто большее, нежели основы метеорологии. Рене Декарт, французский философ, живший в XVII веке и воспитывавшийся среди иезуитов, написал об облаках:

Поскольку для того, чтобы посмотреть на них [облака], приходится поднимать глаза к небу, мы рассматриваем их… как трон Бога… А это внушает мне надежду: если удастся объяснить природу облаков… другие легко поверят, что нет ничего невозможного в том, чтобы обнаружить причины всего замечательного на Землей.[2]

***

Так что же такое эти кучевые облака? Возможно, я вас разочарую, потому что они всего лишь… вода. И ничего больше, причем то же самое справедливо и для остальных облаков. Любознательный наблюдатель за облаками может спросить: почему же тогда облако там, на небе, выглядит иначе, чем стакан той же самой воды здесь, на земле? Белый цвет облака, его непрозрачность объясняются тем, что вода в облаке существует в виде бесчисленного количества крошечных капелек (вообще-то, если быть точным, их около 10 000 000 000 на м3, каждая из которых имеет всего несколько тысячных миллиметра в поперечнике. И это множество крошечных поверхностей отражает свет во всех направлениях, делая облако размытым и придавая ему молочно-белый цвет; совсем иначе смотрится налитая в емкость вода с ее ровной, однородной поверхностью. Облака и воду можно сравнить со стеклами — травленым стеклом стакана и гладким окна: многочисленные плоскости стакана, расположенные под углом и рассеивающие свет каждая в своем направлении, придают ему беловатый цвет.

Кучевое среднее облако — одинаково и в ширину, и в высоту.

Капельки воды в среднем кучевом воздухе весят как восемьдесят слонов Но это облачко выглядит так, будто весом всего с одного слоненка.

Согласно древним индуистским и буддийским верованиям, кучевые облака духовно родственны слонам — поэтому в Индии во время засухи к слонам обращаются с просьбами о ниспослании дождя. На хинди «megha» означает «облако»; именно так называют слонов во время молитв о дожде. В ведическом мифе о сотворении мира говорится, что слоны, созданные в самом начале времени, были белыми, имели крылья, могли по собственной воле менять облик, а также обладали способностью вызывать дождь. И, хотя к нашему времени животные потеряли свою магическую силу, считается, что современные потомки тех самых «праслонов» все еще родственны облакам, особенно слоны-альбиносы.

Становится как-то не по себе, когда узнаешь, что капельки воды, составляющие средних размеров кучевое облако — кучевое среднее, весят столько же, сколько восемьдесят слонов[3].

Хотя капельки в кучевом облаке невообразимо малы, их в нем тьма-тьмущая. Раз слоны в наше время уже не летают, как же воде весом в восемьдесят слонов удалось под видом кучевого облака подняться вверх?

В том, что облака обычно появляются именно в солнечную погоду, есть свой резон. Когда светит солнце, земля нагревается, и возникают потоки, называемые восходящими потоками теплого воздуха или конвекционными потоками. Почувствовать их можно в самолете, летящем сквозь кучевые облака — его слегка покачивает. Вот почему управляемые вручную планеры, а также орлы берут курс именно на эти облака, небесные указатели воздушных потоков, на которых можно подняться высоко вверх. Восходящие потоки — невидимые духи, вдыхающие в кучевые облака жизнь. Они — сущность облаков; протекая через облака, они оживляют их.

Понять, как образуются конвекционные тепловые потоки, значит заглянуть кучевому облаку в душу. Именно эти потоки поднимают влагу наверх, а также способствуют тому, что капельки облака удерживаются в воздухе в течение примерно десяти минут — таков средний срок жизни кучевого облака.

Процесс очень напоминает движение капелек масла в лавовой лампе. Смесь масла и подкрашенной воды движется в лампе вверх благодаря тому же явлению конвекции, что и воздух солнечным днем. И, хотя в лампе не газообразные вещества, а жидкие, принцип тот же.

В обычном состоянии масло в лампе чуть плотнее воды и собирается у дна, однако, когда включается лампочка на дне, масло нагревается, расширяется, становится менее плотным и начинает медленно, как бы нехотя всплывать на поверхность. Воздух ведет себя так же. Вспаханное поле, нагретое солнцем, заменяет лампочку — оно передает тепло воздуху, который расширяется, становится менее плотным и поднимается вверх, через слой прохладного воздуха. Невидимая влага, подхватываемая восходящим потоком, в конце концов становится кучевым облаком или, как называет его американская поэтесса Мария Уайт Лоуэлл, «маленькой, хорошенькой овечкой с недавно остриженным белым руном, пасущейся на голубых пастбищах».