Гаражное чтиво - Дмитрий Александрович Чернов

Вколю этому чудику мета, если совсем одичает. Лин Томпсон нужен нам, и мы загнали его в беспросветную яму из фантазий, домыслов и иллюзий. Единственное, что у него осталось из своего, так это потрепанный внешний вид. Слушателям это нравится, ведь они так похожи на него. Несуразные, кривые, косые ошметки людишек. Как же они, бедные эти твари, любят находить нечто похожее на них. Такие же несчастные как он, такие же грустные как он, такие же вонючие и склизкие как он. Глубоко мне срать на их жизнь, на их судьбу, на их путь и чертово их предназначение. Это был мой гениальный ход – найти из этой кучи самую одаренную тварь, отмыть ее, побрить ее и вынести на общее обозрение для сбора их пожитков в свой толстый и упругий карман. Ну я и обвел их. Не надо тебе не корчиться, не притворяться, не угождать кому-то. Просто вытаскивай это их же чудище на показ, и, але-оп, наличка катиться тебе в за пазуху. Как бы еще облапошить этих недоумков. Вот бы Лин Томпсон мог еще в процессе своего чтения готовить, скажем так, коктейли, или подкидывать красиво кегли и ловить их, я бы накинул пару баксов за билет. Я – Колизей. Я – Арена большого цирка. Я – Боксерский пружинистый ринг. Я Постановщик, Продюсер, Режиссер этого Гаражного чтиво. Надо потренировать это пса, может он чего еще может полезного для нас сделать. Где же ты, Лин Томпсон, пора ехать домой и вести денежку Никки, моей малышке! – подумал я, и немного привстал, чтобы крикнуть окрикнуть обезьяну.

– Лин, черт бы тебя побрал, где ты?

Пустое молчание пронеслось в ответ. Схожу посмотрю. Сидит там за своим троном и хлещет вино. Ну и пуская, расслаблюсь не много.

Я закинул ногу на ногу и утопился еще не много в кресло. Надо поменять его, а то и я же тут сижу.

Глухой стук раздался из-за кулис. Что-то упало на деревянную сцену. Сухой и хлесткий звук.

– Что там происходит, уроды? Только не троньте мою сцену! – крикнул я в зал с гримерки.

Придётся возиться еще из-за этого Лина Томпсона. Точно-точно развозил что-то по сцене! – подумал я.

Ни звука в ответ. Я шагнул в сторону кулис, злобно отдернув их.

– Что за хрень? – вырвалось из меня, когда на сцене передо мной предстал худощавая низкорослая белоснежка со своей подругой-мулаткой.

Лин Томсон лежал недвижно возле своего рабочего места. Красная тягучая лужа медленно растекалась по сцене, образуя сплющенный сверху-снизу шар. Лин Томпсон терял остатки своего накаченного метаквалоном сознания, пребывая в горизонтальном положении относительно стоящих на сцене.

– Что за хрень, я спрашиваю? – легкий пот вышел на моем лбу. Надеюсь он жив. – подумал я.

– Рэй, ты убил его! Зачем ты убил его, мать твою!? Зачем ты убил его, Рэй? – мулатка трясла своего мальчика из-за спины, пробивая своими маленькими черными кулачками ему в темечко.

Парень был совсем потерян. Тер свою руку от сокрушительного удара, спровадившего Лина Томпсона в непробудную спячку.

Лин лежал с закатанными полуоткрытыми глазами. Зрачки совсем недвижно упирались в брови, предсказывая скорую точку проходивших в нем процессов невозврата.

– Лин, очнись, дружище! Ты слышишь меня? – приземлившиеся на колени возле него, я начал давить ему на грудь. Что я делаю? – подумал я. Пытаюсь наладить дыхание парня с кровавым земным шаром вокруг башки?» Отсутствие дыхания – вряд ли это сейчас его беспокоит! Надо бы проверить пульс! – продолжал развлекать себя я.

– Есть тут доктор? – крикнул я в пустой и черный зал.

– Есть ли тут доктор, мать вашу? – крикнула черномазая мне в след.

Не подыхай мать твою! Это было лучшее твое выступление, мы только начали набирать обороты, малыш! Этот подвижной состав уже выбрал направление движения.

Кровь была свежая и отдавала ярким запахом метала. Я проверил пульс. На столько редкий, что пальцами пришлось сдавить ему гланды до характерного хруста.

– Зачем ты убил его, дружище? – повернулся я в сторону трясущегося парня.

– Да, Рэй, что с тобой случилось? На какой черты ты пришиб беднягу? – подпиздывала эта его подружка.

Белоснежку трясло серьезно. Помочь мы ему ничем не могли. Поглощенный ситуацией, он навалил себе в штаны. Запах на сцене не был похоже уже на пряную кукурузу, которую Лин постоянно глодал после своих выступлений.

Черт, как же там теперь будет моя малышка? Единственный способ нашего существования в последние полтора года – это труп с рваной рубашкой, что распластался посредине сцены и делает вид как будто он мертв. Вставай Лин Томпсон! Ты еще нужен мне! Ты еще многое можешь, дружище! – думал я, пока ничего вокруг нас не происходило.

– Послушай меня, болван! – я встал и подошел к парню, как следует прихватив его за грудь.

– Тебя и твоей маленькой мышки сегодня тут не было, тебе ясно! – тряхнул его я.

– Угу! – промычал он.

– Сейчас вы берете свои жопы в руки и уезжаете отсюда! Никто вас

не видел?

– Вроде были люди, когда мы зашли, но потом они вышли! – ответила мне подруга.

– Отлично! Запомни, тебя здесь не было, про гаражные чтения тебе ничего не известно, Лин Томпсон – какой-то забытый хоккеист прошлого десятилетия!

– Ну я же его убил! – бормотал мальчишка.

– Забудь! Ты конкретно обосрался! Тут тебе этого не простят, даже если ты его воскресишь! Давай хотя бы уберем за тобой, а для этого делаю, что я скажу, усек?

– Угу! – промычал он снова.

– Уебывайте отсюда и никому никогда об этом не рассказывайте! Я вас никогда тут не видел, и вы меня узнать никоем образом не можете, даже если я – ваш чертов сосед с постоянно сущей вам на забор собакой!

– Мы тебя поняли, пойдем Рэй! Пошли! – тянула мулатка его за волосы в сторону выхода.

– Мпасибо, спасибо, спасибо! – выдавливал он, запоминая эту картину. Меня, Лина, Лужу крови, Сцену, Стол, Кулисы.

Они закрыли дверь гаража, их машина завелась и звук исчез где-то в воздухе.

Как мне теперь найти такую же золотую обезьяну? – смотрел я на неподвижно лежащего, как будто претворяющегося, Лина Томпсона. Сколько времени снова нужно потратить мне, чтобы привести эту обезьяну в соответствующий мне вид? – я схватил его за подмышки, волоча его за кулисы. Вот и закончился твой последний концерт, Лин Томпсон! – подумал я. Мне будет не хватать твоих денег, собака! – укутывая его в большой белоснежный плед, крутил я в совей голове. Где-то у меня тут был плотный черный брезент! Сейчас завернем его как следует, замотаем скотчем, чтобы не размотался! Интересно, если бы я вызвал полицию, то они бы и меня когда-нибудь взяли за эту кучу мяса под метаквалоном и без документов? Я бы сказал, что знать его не знаю и он просто читал в моем гаражном клубе.