Алина. Серия «Знакомые лица» - Татьяна Краснова

– Скажи, чтоб и она меня слушалась, – скомандовал Стас. – Чтоб всё мне покупала! И чупа-чупсы, и мороженое! Вон ты ей сколько денег дал!

– За всё надо платить, – наставительно сказал Аркадий. – А за тебя – вдвойне.

– …потому что ты – королевич, – продолжила Зоя, закрывая дверь. – Я сама разберусь, чего тебе покупать, по заслугам.

Нащупала в кармане конверт. Эх, письмо-то забыла отдать! Ладно, догонять – не хочется бросать Стасика, а им возвращаться – плохая примета. Прочитает, когда вернется. И бросила конверт на холодильник, где Королёвы обычно оставляли друг другу записки, клали свежие газеты и журналы, ключи и вообще важные вещи. Там постоянно скапливалась «куча Плюшкина», как называли ее в семье.

Настроение было отличное. Зоя любила гостить у сестры. Дома даже телевизора не было, а тут можно смотреть его сколько угодно, и DVD-диски рядом на столике, и музыкальный центр, и Светкины глянцевые журналы, и холодильник со всякими вкусностями – в общем, в сидении с племянником есть свои плюсы.

Королёвы жили в «городской» части Белогорска, в новой разноуровневой многоэтажке-«подковке», и Зоя любила, расположившись в кресле, блаженствовать, глядя в окно – всё как на ладошке.

В общем, жизнь удалась.

Только что это там подопечный куксится?

– Стас, не дрейфь, – ободрила его Зоя. – Ты же не собираешься реветь без мамы, как маленький? Сейчас посмотрим мультики, а завтра будем весь день гулять.

– И на пляж пойдем? – недоверчиво спросил Стас, незаметно вытирая щеки.

– И на пляж, если не будешь ныть, вопить, убегать, тонуть и вообще дергать нервы. Слышал, мама сказала, что со мной надо по-хорошему, тогда всё будет хорошо.

– Это мама про меня сказала.

– А я говорю – про меня, – уверила его Зойка.

Конфет должно быть много

НЫТЬ и вопить Зоин воспитанник начал на другой же день и в самом «подходящем» месте – в кафе, в присутствии многочисленной публики.

И то он продержался довольно долго: спать накануне лег без боя, в знак признательности за то, что Зойка не стала запихивать в него ужин («не хочешь – не ешь»), не мешал ей допоздна смотреть телевизор, а утром – самые сладкие сны. Копошился в своей комнате, намазывая пластилин на маленький столик. Позавтракали они тоже дружно, йогуртом из холодильника. Ничего, он с нижней полки. И чисткой зубов воспитательница его не обременяла («всё равно скоро выпадут и новые вырастут»).

Неприятности начались, когда Стас увидел «наше кафе». У его отца в районе была своя сеть ресторанов, баров и продуктовых магазинов, и мальчик прекрасно знал, куда можно «просто так» зайти перекусить чем-нибудь вкусненьким или просто попить шипучки.

– Хочу в «Трех пескарей»!

К тому же там стоял аквариум, в котором плавали три больших – не пескаря, конечно, – три большие пучеглазые рыбины с красивыми красными хвостами, и для компании – рыбешки поменьше. Они парили среди водорослей, чуть шевеля плавниками, прятались в «затонувшем корабле» и медленно выплывали из какого-нибудь иллюминатора, а иногда приближались к самому стеклу, разглядывая людей.

Стас мог глазеть на них сколько угодно. Посетителям они тоже нравились. Рыбки настраивали на покой, негромкая музыка помогала отдохнуть и расслабиться. Это было тихое кафе, и несколько компьютеров в соседнем зале – интернет к услугам публики – казались очень кстати: так же, как одни посетители в аквариум, другие не отрываясь глядели в мониторы и погружались в виртуальное пространство, словно в подводный мир.

Зоя сама с удовольствием зашла в «Пескарей», увидев там одноклассника Сережу Ларионова, – поболтать. Вначале ничто не предвещало бури. Стасик, сидя за столиком, не мешал – пил лимонад и сосал чупа-чупс, которого могло хватить минут на десять. Обменявшись новостями, Зоя и Сережа договорились увидеться на пляже в Сосновом Бору: опять стояла жара, и молодежь, работающая в кафе, отпускала друг друга по очереди на озеро, окунуться.

Скандал разгорелся уже на выходе. Стас никак не хотел уходить только с одной запасной чупа-чупсиной.

– Хочу много чуп! – голосил он, цепляясь за ножки столиков и спинки стульев.

Зоя соблазняла его пляжем и мороженым, пыталась шутить, что нельзя съесть все конфеты в кафе – надо и другим оставить, но Стас ее уже не слышал. Красный и надутый, он кричал и топал, демонстрируя классический образец избалованного ребенка.

Тихая атмосфера «Пескарей» была непоправимо разрушена. Посетители уже просто не могли не обращать внимания на происходящее. К тому же в маленьком городке все друг друга знали, а уж Королёвы и подавно были на виду. До Зои доносились язвительные реплики насчет того, что такая богатая семья не может накормить единственного сыночка. Она с ужасом поняла, что не знает, что делать, и готова бросить крикуна и позорно спастись бегством. Но в памяти уже был похожий случай: она изобразила, что уходит – в магазине, где Стас точно так же требовал что-то купить, но это ничего не дало. Гаденыш не побежал за ней, а уселся на пол и продолжал надрываться. Пришлось вернуться и просто его утащить. Кажется, и сейчас это единственное, что остается.

Сережа пытался помочь Зое, предлагая мальчишке еще одну конфету на палочке, но тот гневно ее отталкивал и кричал:

– Чуп должно быть много!

Зоя схватила его под мышки и понесла к выходу. Эх, и тяжелый, поросенок! Стас извивался и возмущенно требовал, чтобы его поставили на ноги.

– Пожалуйста, поставила! Иди сам, да поскорее!

В дверях посторонились, пропуская их, три девочки – Зоина ровесница и две малышки шести—семи лет. Одна из них, в белой панамке, худенькая, большеглазая, с испугом и жалостью посмотрела на плачущего Стасика, а потом догнала его и протянула чупа-чупс:

– Вот, возьми, ты уронил. Я подняла его там, на полу.

Он мгновенно замолк и растерянно пробормотал «спасибо».

– Видишь, – воспитательным голосом сказала потом Зоя, – ты всем показал, какой ты безобразник! И этой хорошей девочке – тоже!

И с удовлетворением отметила, что слова попали в цель – удивительное дело, но племянник сконфузился.

Она уже улыбается

– ТЕПЕРЬ я наконец узнаю, что такое памперсы, – радостно сообщила Люба, пришедшая вечером проведать Алину. И Валентина была рада ее по-прежнему громкому звучному голосу. Значит, всё наладилось. – Мы-то обходились еще марлевыми подгузниками. А теперь красота – выбросил в помойку, и стирки никакой.

– Памперсы постоянно нельзя надевать, – пояснила Валентина. – Не такие уж они дышащие, как рекламируют.

– Тогда накупим марли, – беспечно махнула рукой Люба. – Парень – три кило, неплохо для первого раза, правда? Прямо камень с души. Напугало нас это кесарево. И аппендикс Жене уже удалили. Слава богу, он только один, значит, больше этот кошмар не повторится.

– Как Женя перенесла наркоз?

– Ничего, она здоровая, сильная девочка, только с виду хрупкая. Я раньше переживала, старалась ее больше кормить. А потом один врач сказал, что худенькие дети более жизнестойкие, чем склонные к полноте, легче всякие болезни переносят, и я успокоилась. Лучше спросите, как Игорь перенес наркоз! По-моему, он мучился гораздо больше. Женечке переливание крови сделали, ему бы тоже не помешало, он килограмм пять сбросил за эти два дня. Ладно, пусть знает, как дети тяжело достаются… А как наша красавица – Белая Панамка?

Конец ознакомительного фрагмента.