Алина. Серия «Знакомые лица» - Татьяна Краснова

– Алина, – ответила девочка.

– Какое красивое имя!

– Ну вот, кое-что мы уже знаем, – сказала Люба Гусятникову и Валентине. Оказывается, она умела говорить совсем тихим голосом. – У вашей дочки лучше получается. У бабушки в паспорте нашли свидетельство о смерти на имя Нины Александровны Колесовой. Возможно, это мама девочки. Она лечилась в кардиологическом центре и умерла несколько дней назад.

Валентина, Гусятников, Люба, подошедшие Игорь с женой посмотрели на девочку с жалостью и тревогой.

– Ну, что тут скажешь, – проговорила наконец Любовь Сергеевна. – Надо выяснить, есть ли у нее еще кто-нибудь из близких. Они с бабушкой шли от остановки сюда, в Сосновый Бор, значит, и искать надо здесь.

Сосновым Бором по привычке называли эту часть города, бывшую деревеньку с таким названием.

– Мама наверняка вместо приюта оставит ее пока у нас, – зашептал Ксюше Сережа. – Она раньше часто приводила всяких несчастных детей. Вот только Женька у нас совсем какая-то нездоровая. Сами говорили, что беременность – не болезнь, а теперь трясутся все.

Валентина мельком взглянула на Любину дочку: действительно, очень плохо выглядит. А какая молоденькая – на вид прямо десятиклассница. Вот и Ксюша совсем скоро подрастет – «и я стану бабушкой? Вот чудеса». Хотя и сама рано родила свою Ксюшу, и никаким чудом это тогда не казалось. А малышка в белой панамке – неужели ее мать действительно умерла и никогда не порадуется, глядя, как девочка подрастает?

– Может, Алина пока побудет у нас? Хотя бы до вечера? – предложила Валентина. – А там, возможно, и бабушке станет легче, и что-нибудь прояснится? Смотрите, с Настей она разговаривает. Может, мы еще что-то узнаем?

Становись бизнесменом

ХЛОПНУЛА дверь, вошел вконец расстроенный Игорь.

– Будут делать кесарево. Завтра. Уже готовятся к операции.

– Почему кесарево? – ахнула Любовь Сергеевна. – Всё же протекало нормально, никаких отклонений не было!

– Они говорят, что очень похоже на аппендицит. Московский врач прав оказался.

Любовь Сергеевна кинулась собираться.

– Едем туда скорей!

– Сейчас, переоденусь.

– Только… забежим на минуту к соседям, я узнаю, как там девочка.

Любови Сергеевне показалось, что Игорь поглядел на нее с грустным упреком.

– Сереж, – говорил он на ходу из соседней комнаты. – Я завтра весь день пробуду у Жени, ты сходи в «Пескарей», помоги там, что будет надо.

– Я – да, – немедленно отозвался Сережка. – Я и весь день могу работать, и завтра. Не беспокойся. А меня туда, к Жене – не пустят?

– Она после операции будет всё равно под наркозом, тебе лучше потом прийти, когда с ней можно будет поговорить, – объяснил Игорь, стараясь спокойно произносить страшные слова «операция» и «наркоз». – Любовь Сергеевна, – повернулся он к теще, – вы не против, чтобы Сережка мне в кафе помогал? Мы с ним всё уже оговорили. С деньгами он не будет связан, там на кассе другие ребята сидят, а ему только включать-выключать оборудование, следить за ним в течение дня, новичкам помогать, ксерокс делать посетителям.

У Игоря был свой интернет-зал, пока небольшой, только что появившийся в кафе, принадлежащем его знакомому. Но он уже пользовался популярностью, а сейчас, во время каникул, когда наехали дачники, посетителей стало еще больше, и дела шли еще лучше. «Три пескаря» уже называли не иначе, как интернет-кафе. Если бы не тревожное положение с Женей, можно было бы начинать расширяться. Но и сейчас Игорь один уже не справлялся и искал помощников. Сережка, одержимый идеей самостоятельности, так и рвался.

– Конечно, я не против, – устало сказала Любовь Сергеевна. – Летом подрабатывать самое время. Только смотри, берешься – подводить нельзя, как с домашними дежурствами: а я не успел, а я проспал, а я забыл.

Сережа оскорбленно отвернулся. Нашла с чем сравнивать!

– Если бы мне за мытье посуды платили, да я бы каждый день ее мыл.

– Может, тебе еще платить за то, что ты умываешься и после туалета руки моешь – если моешь? – саркастически спросил Игорь. – Молчал бы – сестра в больнице, нашел тему.

«А ведь промолчал, – удивилась Любовь Сергеевна. – Ведь это он работодателю не перечит, а мне бы мог и огрызнуться».

Но Сережка не промолчал, а осторожно и негромко пробубнил:

– Вот Зойке сто рублей дают, когда она сервиз перед праздником моет.

– Становись бизнесменом, как Королёв, и сам разбрасывайся ста рублями, – немного невпопад ответила Люба, выходя из дома.

– Стану, – пообещал Сережка, закрывая дверь.

У вас хорошо

КОГДА Настя рассказала, что в этом доме они нашли целую комнату игрушек, Алина посмотрела на нее недоверчиво. Пришлось подвести ее к волшебной дверце, которая была оклеена обоями и сливалась со стеной, а за ней в крохотной комнатке без окон скрывались сокровища из прошлого века: куклы, хлопающие ресницами, машины без колес, расписные елочные шары и сосульки в картонных коробках.

– А лошадку, на которой можно качаться, я унесла в свою комнату.

Увидев Настину комнату, Алина убежденно сказала:

– Это тоже комната игрушек.

На низеньких полочках, которые тянулись вдоль стен, как на витринах, разместились куклы, мишки и другие игрушки – и Настины, и бывшие Ксюшины, привезенные из Москвы, и игрушки девочек, которые всегда здесь живут и только на лето уехали, а еще – часть сокровищ из волшебной кладовки.

Свои книжки Настя тоже расставила очень торжественно – по одной, вперед обложками, и каждой можно было любоваться по отдельности. Места они таким образом заняли много, но его вполне хватало и еще оставалось.

Для цветов были специальные подставки, чтобы не затенять окна, – получался настоящий садик в комнате. Но самое главное – в садике стояли клетки с маленькими солнышками, одна – с канарейками, другая – с золотистыми хомячками.

Алина не могла оторвать от них взгляд.

– Они мои, а вот Мифа – девочки Жанны, которая всегда тут живет, – честно сообщила Настя, – и ее сестренки. А я только ее кормлю и слежу, чтобы не скучала. А у тебя есть братья или сестры?

Алина покачала головой.

– У нас дома все только старшие, – рассказывала Настя. – Я самая младшая. Но мне уже исполнилось шесть лет, я, когда лето кончится, пойду в школу. А ты уже ходишь в школу?

– Нет. Я тоже этой осенью пойду. Правда, бабушка не хочет меня отпускать, говорит, что я слабенькая и надо подождать еще годок. А я не хочу ждать.

– Конечно, я бы тоже не хотела.

– А кошка их всех не съест?

– Нет, не бойся. Мифа к ним привыкла. Она их даже не нюхает.

По лицу гостьи пробежала тень улыбки.

– А у тебя есть кошка или птички?

– Нет. Мы с мамой и бабушкой живем… жили… в совсем маленькой квартире. Там кроме нас никто не поместится.

– В Белогорске? Рядом с нами?

– Нет, далеко. В городе Можайске.

– А, я знаю, есть можайское молоко, – обрадовалась Настя, но девочка думала о своем и тихонько спросила:

– А что с моей бабушкой?

Настя подумала.

– Сейчас придет мой папа, он врач. Он наверняка знает и всё нам расскажет. Он говорил, что тут хорошая больница. Не волнуйся, твою бабушку обязательно вылечат!

Но Алину ее слова не успокоили.

– Про московскую больницу тоже говорили, что она хорошая и самая лучшая, а мою маму там не вылечили.

Настя растерялась и не знала, что сказать. Но тут в дверях показалась кошачья лапа, расширила щель, и Мифа еще раз за этот день спасла положение. По-хозяйски войдя в комнату, она сразу, как к своей, направилась к Алине и прыгнула ей на колени. И тут же громко замурлыкала, не дожидаясь, пока ее начнут гладить.

– Мы тоже в Москве живем в маленькой квартире, – наконец сказала Настя. – А здесь полно комнат, и даже мне досталась своя комната.

– Ты здесь спишь одна? И не боишься?

– Немного боюсь, – призналась Настя. – Только никому не говори. Но я не задергиваю занавески, и тогда светят звезды и фонари, и огоньки других домов. И еще Мифа приходит спать ко мне на одеяло, тогда совсем не страшно. А хочешь ночевать со мной? Вот будет здорово! У нас есть раскладушка.

– Я не могу, – твердо ответила Алина. – Мне надо к бабушке. Она же будет обо мне волноваться.

– Да, наверняка будет, – согласилась Настя. – А вдруг ее сегодня еще не выпишут? Я точно знаю, что выписывают с утра до обеда.

Алина промолчала. Кажется, Настя права.

– Ты у нас не хочешь остаться, тебя где-то ждут? Вы, наверно, в гости ехали?

– Я не знаю, куда мы ехали, – помолчав, созналась Алина. – Бабушка говорила, у нас здесь есть кто-то из родственников. Но они не будут волноваться, что нас нет. Они не знают, что мы к ним едем.

– Может, спросить их адрес у бабушки? – задумчиво промолвила Настя, немного озадаченная тем, что можно ехать в гости туда не знаю куда. Но Алинин ответ удивил ее еще больше.