Мифы драгоценных камней. От стрел Амура и яблока Адама до живого серебра и кожи Великого Полоза - Владимир Печенкин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Гелиотроп же получил свое название в древнейшие времена и описан еще Плинием Старшим. Но с этим камнем случилась запутанная история. Его название буквально означает «поворачивающийся за Гелиосом» или же «поворачивающийся вместе с солнцем». Считалось, что при погружении в воду самоцвет способен отклонять солнечные лучи.
Название камня связано с историей несчастной любви нимфы Клитии к солнечному богу Гелиосу. Не будем здесь пересказывать миф. Упомянем лишь, что отвергнутая девушка много дней подряд провожала взглядом солнечное божество, поворачивая голову вслед за ним, пока не превратилась в цветок под названием гелиотроп. С XVI века европейские скульпторы и художники часто изображали Клитию, превращающуюся в цветок подсолнечника. Только вот незадача – греки не знали этого цветка, ведь до открытия Колумбом Америки было еще далеко. Под названием «гелиотроп» имелся в виду другой цветок – сегодня остается только гадать какой именно.
С минералом гелиотропом случилась похожая путаница. Плиний, говоря о гелиотропе, описывает красивый камень, который способен изменять и преломлять солнечные лучи, если его погрузить в воду. Сегодня гелиотропом называют темно-зеленую яшму с кроваво-красными пятнами. Преломлять солнечные лучи яшма ну никак не способна. Возможно, под «гелиотропом» Плиний подразумевал празем, или плазму, – полупрозрачную разновидность кварца. Достоверно установить, что это за минерал, не удается. Академик Василий Михайлович Севергин при переводе «Естественной истории» Плиния предпочел заменить термин «гелиотроп» несколько сказочным названием «солнцеоборот»[17]. Вообще, перевод и «опознание» минералов в «Естественной истории» Плиния напоминает распутывание детективной истории. Многие современные исследователи берутся за это сложное, но интересное дело, и порой выходят научные статьи под замечательными названиями вроде: «У Плиния и хризопраз не хризопраз, и топаз не топаз, и сапфир не сапфир».
На самом краю Ойкумены, за рекой Океан и Страной Заката, там, где небесный купол опускался на земной диск, находился вход в царство мертвых – место последнего упокоения усопших душ, где бестелесные призраки бесконечно бродили по серым полям асфоделей[18]. Все тени – и герои, и злодеи – обретали покой во мраке Аида. Еще глубже находился Тартар, он так же далек от Аида, как земля от небес. По утверждению Гесиода, наковальне потребовалось бы девять дней, чтобы долететь с земли до дна этой бездны. В самой глубине Тартара томились титаны и циклопы, поверженные Зевсом. Но были среди узников мрачной бездны и люди. Правда, не много – обычный человек не попадет в Тартар. Как же надо было оскорбить богов, чтобы удостоиться такой «чести»! Познакомимся с парочкой этих особо злокозненных правонарушителей, чьи имена получили ни в чем не повинные минералы.
Сизиф, Иксион и Тантал. Ш. Гриньон, 1790 г.
Wellcome Collection
Иксион был царем одного из народов Фессалии и «прославился» тем, что первым из людей совершил убийство, связанное с родственниками. Чтобы выгодно выдать дочь замуж, обещал за ней богатое приданое, но, когда после свадьбы новоиспеченный муж пришел за обещанным, Иксион столкнул его в пылающую пропасть. Это было настолько ужасающее преступление, что никто из людей не соглашался взять на себя ритуальное очищение Иксиона. Зевс по какой-то прихоти своей властью сам очистил его и даже предложил разделить трапезу богов на Олимпе. Перебравший амброзии Иксион прямо на пиру начал приставать к жене Зевса. Заинтригованный такой наглостью провокатор-Громовержец решил посмотреть, как далеко зайдет дело. Из проплывающего под Олимпом облака Зевс соткал образ Геры, с которой захмелевший Иксион провел бурную ночь. Позже от этой связи на свет появились кентавры, но это другая история.
Если бы не его длинный язык, Иксиону, может, и удалось бы отвертеться и даже посмеяться вместе с Зевсом – он стал хвастаться перед друзьями, что провел ночь с богиней, да не абы с какой! В наказание Зевс поразил его молнией и привязал к пылающему колесу, которое постоянно вращалось. Колесо сначала забросили под самые небеса, а потом оно ухнуло в Тартар, где будет крутиться до скончания веков.
Другим узником Тартара оказался Тантал – внебрачный сын любвеобильного Зевса и фригийской царицы Плуто. Отец наградил его и силой, и богатством, и здоровьем – живи и радуйся! Время от времени Тантала даже приглашали на Олимп, пообедать. Но за столом он начал приворовывать – то амброзию[19] утащит, то нектар. Его просто распирало от гордости, какой он великий, равный богам, пирует вместе с ними, знает их тайны. Дома он собирал друзей, потчевал их божественными напитками, да еще похвалялся секретами и сплетнями, что краем уха удавалось услышать за столом небожителей. Это была неслыханная дерзость. Боги видели это, роптали, но Зевс смотрел на проказы сына сквозь пальцы, хотя и высказал ему претензии богов.
Тантал решил загладить свой промах и созвал олимпийцев на пир, пообещав приготовить блюдо, которое они доселе не пробовали. И сдержал обещание: убил своего сына и приготовил из него угощение, подав его на золотом блюде. Ужаснувшиеся боги собрали мясо и кости и оживили юношу. Как ни любил Зевс Тантала, последняя выходка непутевого сына переполнила чашу отцовского терпения. Тантала сбросили в Тартар, где он стоит по горло в прохладной воде, но стоит ему наклониться, как вода тотчас же исчезает. Над ним свисают сочные фрукты, но стоит протянуть руку, как порыв ветра отклоняет ветки. Жажда и голод терзают Тантала, он испытывает несказанные муки. Но и это еще не все. Над самой его головой высится громада скалы, которая едва держится и, кажется, вот-вот упадет. Так что к голоду и жажде добавляется еще и постоянный страх.
Так за что же минералам присвоили имена этих грешников? Со второй половины XVIII века среди ученых началось неофициальное соревнование по открытию новых химических элементов. А где их брать? На помощь пришла геология (минералогия) – исследователи рыскали по действующим и заброшенным шахтам и рудникам, пытаясь обнаружить новые минералы и извлечь из них еще незарегистрированные химические элементы. Вот и к шведскому химику А. Г. Экебергу в 1802 году попали два образца неизвестного минерала, которые он пытался разложить с помощью щелочей и кислот и проанализировать. Но образец не поддавался. В конце концов, когда ученому удалось довести опыты до конца и получить в растворе новый элемент, он, вспомнив свои поистине «танталовы муки», предложил назвать его танталом. Соответственно, неподдающийся минерал получил имя злосчастного Тантала – танталит. Кстати, первые микроскопические частицы металлического тантала ученым удалось выделить только через сто лет – в 1903 году.
А в 1857 году в Финляндии был
