Давай не отпускать друг друга (СИ) - Волкова Дарья
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Когда вы меня хотите видеть в следующий раз, Игорь Витальевич? — раздался кокетливым тоном заданный вопрос. Пациентка, наконец, оделась и села с другой стороны стола. Пуговица в районе грудины так и осталось не застегнутой.
— Сейчас посмотрю, — Игорь отвернулся к экрану монитора. — Могу предложить пятницу, в четыре. Если нужен совсем вечер — то только семь в понедельник.
— Давайте в пятницу, — вздохнула дама. — До понедельника я без вас не выдержу.
— Хорошо, пятница, четыре, — нейтрально улыбнулся Игорь. — Не забывайте делать упражнения и будьте здоровы.
Дама, еще раз вздохнув во всю не застегнутую пуговку, покинула его кабинет. А Игорь встал к стене. Есть минут десять до следующего пациента. Волшебнику надо свои собственные руки и спину привести в порядок.
***От вспышки острой боли потемнело в глазах, Рита согнулась, прижала руку к груди и застонала. Из подсобки выглянул Алексей Мамаев.
— Рита, Ритка, ты чего?!
Но она могла лишь стонать, баюкая руку, которую дергали вспышки горячей боли.
— Рита, скажи толком! — Леша пытался разогнуть ее, тронул руку — и Рита взвыла. Алексей испуганно отскочил. — Рита, ну что с тобой? — произнес почти жалобно. — Что болит, живот? Траванулась? Или месячные?
— Дурак… — сквозь сжатые зубы выдохнула Рита. Аккуратно выпрямилась — но не до конца — и опустилась на краешек стула. Привалилась виском к стене. Леша подошел и встал рядом.
— Обзываешься — значит, живая. Обезболивающего надо?
— Давай, — кивнула Рита. Здоровой рукой тронула лоб. Влажный, весь в испарине. Господи, да что же это такое?..
— Держи, — через пару минут перед носом появился стакан воды и большая мужская ладонь, на которой сиротливо терялись две маленькие белые таблетки. Их Рита закинула в рот, воду выпила всю. И снова привалилась к стене. Поднять голову она пока не могла.
— Ну, что у тебя скрутило? — поинтересовался начальник.
— Плечо, — вздохнула Рита. — Утром, когда на работу ехала, уже начало ныть. А сейчас «Сайгу» доставала, потянулась и…
— О-о-о… — протянул Мамаев. — Запомни, Рита, этот момент. Так подкрадывается старость! — Рита фыркнула, но Алексей продолжил. — Да-да, она такая, старость и немощь. Уж я-то знаю!
Рита, наконец, подняла взгляд на Мамаева. Он возвышался над ней скалой, сложив руки на могучей груди — и каждая была в бицепсе обхватом как Риткино бедро. Возраст выдавала лишь абсолютно седая голова.
— Ты прямо воплощение немощи, Алексей Владимирович.
Мамаев расхохотался. И присел на корточки рядом. Аккуратно похлопал Риту по колену.
— Как жить-то дальше будем, Маргарита Николаевна?
— В любви согласии, Лешенька, — вздохнула Рита. И повторила. — В любви и согласии.
— Ладно, сформулирую вопрос иначе. Как ты работать будешь с таким плечом?
— Не знаю, — снова вздохнула Рита. Веселого в ситуации было и в самом деле мало. Она вообще в первый раз оказалась в положении, когда здоровье настолько капитально ее подвело. Раньше у Риты ничего серьезнее простуды и не бывало.
— Не знаю… — передразнил ее Мамаев и встал. — Что тут думать — работать ты не можешь. Лечиться надо, вот что!
— Капитан очевидность, — буркнула Рита. Боль потихоньку уходила, но никуда пока не делась, рука ныла — уже не сильно, но стабильно.
— Слушай, мне тут одного доктора сватали. У меня ж возраст и поясница, — Рита хмыкнула, а Алексей продолжил. — Его за глаза зовут Голди. Руки, говорят, золотые, волшебник прямо. Самых скрюченных разгибает.
— Доктор какой специальности?
— Мануальщик. Ну или как там это правильно и по-умному называется, я забыл! — Мамаев выудил из кармана джинсов телефон. — Где-то тут у меня номерок был… Ща, погоди, — Алексей поднес аппарат к уху. — Добрый день. Мне бы к доктору Золотову на прием. А ближе нет? Очень надо, девушка, просто очень! Кто-то отменился? Ой, проверьте, пожалуйста! Давайте любое время, мы на все согласны. Рученька у девочки болит. Сколько девочке годков? Двадцать… — Ритка показала пятерню, а потом согнула три пальца. — Двадцать семь. Колосова Маргарита Николаевна. Ага, спасибо большое! — Алексей убрал телефон обратно. — Сегодня в восемь чудо-доктор тебя ждет. Клиника «Нобиле», адрес сама нагуглишь. А теперь — кыш домой.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})Рита кивнула. И медленно встала, прислушиваясь к ощущениям. А потом подошла к Леше и положила голову ему на плечо. Вздохнула.
— Спасибо, мой самый лучший на свете шеф.
— Но-но, давай без соплей, — Мамаев аккуратно похлопал ее по попе. — Ты мне здоровая нужна, так что давай не сачкуй, слушай доктора и все такое!
— Да, капитан, так точно, капитан.
— Ну вот и молодец. Ты доехать-то сможешь? — обеспокоился вдруг Алексей. — Если руку прихватило-то, а? А то давай, подожди, я тебя отвезу, мне все равно в город надо.
— Доползу как-нибудь потихоньку, — успокоила шефа Рита. — Не механика же. Опять же, мне без машины потом как?
— Ну ладно, давай, только аккуратно и потихоньку, — Мамаев снова полез за телефоном. И Рита собиралась домой под очередной звонок начальника. — Миша, привет. Выйти сможешь сегодня? Да Марго у нас расхворалась. Руку прихватило. Отлично! Когда подъедешь? Ок, понял, я сам пока на ресепшне постою, тебя дождусь. До встречи.
***Стрелковый клуб «Мишень», в котором Рита работала администратором, расположился в старом здании аэропорта, в двадцати километрах от городской черты. Рита ехала обратно в сторону города — ну как, ехала, медленно и печально тупила в крайнем правом ряду — как и обещала Мамаеву. Ехала, тупила и вяло удивлялась, откуда столько машин на дороге в середине дня. И куда всем надо. Скорее бы домой добраться, выпить еще обезболивающего, лечь в постель. Если получится — уснуть до вечера. А потом поехать к волшебнику на букву «Г». И надеяться, что он, в отличие от Гудвина, не обманщик.
Войдя в квартиру, Рита споткнулась о пакет. Точнее, о пакеты — их было два. Опустила взгляд и долго смотрела на два больших пакета, которые стояли у стены. Они были полны подарков Романа, в том, что ближе к стене, сверху брошена норковая шуба. Эти пакеты Рита собрала сегодня утром. Как много она успела сделать… за последние сутки. И вся цепь событий — начиная с сегодняшнего утра, как в режиме обратной перемотки — к ночи, потом вечер, потом еще, еще назад, пока цепь не оборвалась в Риткиной юности. Там, тогда все началась. Вот ей четырнадцать…
***Ей четырнадцать, у нее миопия, астигматизм, сутулость. Она выше всех в классе — и мальчиков, и девочек. У нее уродливые очки с толстыми стеклами и вжатая в плечи голова — Рита стесняется своего роста и рано выросшей груди. А еще она влюблена. Разумеется, тайно и безответно.
Сейчас придумали слово «буллинг». Во времена Риткиной юности это называлось проще — травля. У Риты Колосовой были все шансы стать жертвой это травли. Но ее спасло то обстоятельство, что в школе работала бабушка — учительницей математики. И пусть она не вела уроков у их класса, но открыто третировать внучку училки не решились. Так, немного дразнили, но больше — игнорировали. В том числе и тот, по кому она страдала. Рома Забелин, красивый и наглый. Наглый, потому что папа был чиновником самого высшего ранга. А красивый — ну, в маму, наверное. Папка-то у него на свинью был похож. А у Ромочки — каштановые кудри и черные пронзительные глаза. А еще улыбка, от которой екает сердечко, и модная одежда, которую он умеет носить. А у Ритки — вещи с китайского рынка, а в элитную престижную гимназию ее взяли исключительно за бабушкины заслуги. Нет, Рита училась хорошо, она была умненькой девочкой, и учителя ее любили. Но ей-то хотелось, чтобы ее любил он — Рома Забелин. А Рома в лучшем случае отпускал в ее адрес обидные шутки. А обычно — не замечал, предпочитая других девочек — красиво и модно одетых, умеющих громко смеяться его шуткам и рассказам.
Года два она его любила смертельно сильно, внутренне обмирая, когда он проходил мимо. Вечерами, перед сном, лежа в постели, мечтала, представляла, как он вдруг признается ей в тайной любви. Как берет за руку. Как наклоняется к ней… Дальше Риткины фантазии не шли, она не могла представить, что там может быть дальше, за таким-то счастьем. Впрочем, про «наклоняется» — это была уже совсем махровая фантастика. Потому что Ромочка, конечно, подрос, как и положено мальчикам — чуть позже, чем девочкам. Но до Ритки так и не дорос, был ниже ее на пару сантиметров — ну так ей казалось. Хорошо уже, что несколько ребят из класса Риту все же переросли. Но им всем было далеко до Ромы Забелина!