Силы неисчислимые - Александр Сабуров

Громко и задорно Вася расхваливает свой товар:

- Покупайте новые бочки! Хорошие бочки, граждане! Липовые бочки! Без сучка, без задоринки!..

- Получается, - одобряю я. - Молодец!

Василий стегает лошадь и лихо выезжает со двора. Долго смотрю ему вслед. Как-то кончится его очередная вылазка?

Захожу в комнату. Ларионов вскакивает, быстро застегивает воротничок гимнастерки, поправляет ремень.

- Сидите, - тихо говорю я.

В комнате сонное царство. Люди примостились кто где: на полу, на стульях. Около печки на полу, широко раскинув руки, спит Яремчук - наш прославленный диверсант. Целую неделю он ходил под Карачевом и вернулся сегодня ночью только после того, как ему удалось пустить под откос вражеский эшелон с техникой.

Под лавкой вижу Крыксина и моего ездового Петлаха. Петлах вдруг вскакивает:

- Я тут!

Этот насквозь гражданский человек удивительно быстро втянулся в нашу жизнь. Более исполнительного бойца не сыскать.

- Конь уже накормлен, товарищ командир, - докладывает он.

Петлах осторожно ступает через спящие тела, но тут же кого-то задевает.

- Что, не видишь, медведь, голова на дороге...

- А ты откати ее с дороги, - чуть шепелявя, огрызается Петлах.

Оглядываю людей. Исхудалые, серые лица. Устали хлопцы. Каждый шаг в последнее время достается нам все тяжелее. Только личико Лизы Поповой, как всегда, сияет девичьей свежестью.

На станции Хутор Михайловский жила семья железнодорожного кассира Попова. С первых дней войны старшая дочь Тамара ушла с армией. Дома оставались родители и младшие дети: Володя, Лиза и крошечный Виталий. К нашему отряду сразу же пристал четырнадцатилетний Володя Попов. Все наши попытки отправить мальчика к родителям ни к чему не привели. Володя стал пулеметчиком. Он сражался как взрослый и погиб как настоящий герой. После боя перед его пулеметом мы насчитали до сорока убитых фашистов. Признаться, мы страшились разговора с родителями: не уберегли их несовершеннолетнего сына. И вот однажды в штаб пришли мать и отец Поповы. Я и комиссар старательно готовились к встрече с ними и, честно говоря, так и не знали, какими словами их утешить. Но утешать и не пришлось. Старики Поповы привели к нам свою дочь Лизу и сказали: "Научите Лизу стрелять, пусть она убьет хоть несколько фашистов за нашего Володю, за муки всех наших людей..." Теперь Лиза была с нами...

У самого окна на лавке примостилась Муся Гутарева. Под большой шалью, уютно свернувшись клубочком, она положила голову на узелок. Ее темные волосы, обычно собранные пучком на затылке, сейчас рассыпались густыми прядями. Маленькие, чуть-чуть припухлые, красиво очерченные губы приоткрыты. Вздрагивают длинные ресницы под круто выгнутыми бровями. Вся она какая-то юная, безмятежная, ну прямо школьница. И только резкая складка у рта, которую и сон не может разгладить, говорит о том, как трудно этой девушке, каких неимоверных усилий стоила ей смертельно опасная разведка в Севске, сложная игра с Половцевым и полковником Шперлингом. А сейчас на ее долю выпадает новое испытание - поединок с сыном бывшего начальника штаба у Колчака полковником Сахаровым.

Муся Гутарева стала разведчицей с ноября 1941 года. Девушка была сиротой, никого из родных, кроме младшей сестры, не имела. Муся работала в паре с другим нашим замечательным разведчиком - Васей Буровихиным. Их разведданные всегда отличались полнотой и точностью. Это они разузнали, что в Локте обосновался штаб так называемой "национал-социалистской партии всея России", которую возглавляет некто Воскобойников, скрывающийся под кличками Инженер и Земля.

Наши разведчики выяснили, что это за партия, выследили, где помещаются ее главари. Обдумали, как лучше обезвредить это осиное гнездо. Когда разведка уже подходила к концу, гестаповцы схватили Васю Буровихина. Он погиб от зверских пыток, но враг ничего от него не узнал. В январе наши отряды совершили налет на локотскую районную комендатуру. Пресловутая партия и весь ее центральный комитет были ликвидированы.

Жалко будить Мусю. Но легонько трогаю ее за плечо. Прошу прийти в штаб.

Мы втроем: комиссар, Гутарева и я. Муся веселая, оживленная, хотя после сна голос еще слегка хрипловат и глаза щурятся от света лампы. Как обычно, докладывает сжато, точно, выделяя лишь основное, главное.

За эти две недели она побывала в Стародубе, Погаре, Трубчевске и Новгород-Северске. В Трубчевске узнала, что гестапо ищет Половцева, одного из организаторов "национал-социалистской партии всея России". Гестапо считало его своим агентом и вдруг узнало, что он одновременно служит английской разведке. Муся и Вася Буровихин по нашему заданию неоднократно встречались с Половцевым, вошли к нему в доверие.

- А знаете, в Новгород-Северске я снова с ним увиделась.

- Ты ему сказала, что его ищет гестапо?

- Нет, товарищ командир. Но он, видимо, и сам это чует. Чуть ли не героя из себя строит. Обрадовался моему появлению. Был очень оживлен, разговорчив. Я никогда его таким не видела.

- Что же он рассказал?

- В Севске новость: туда прилетал адмирал Канарис - начальник абвера, военной контрразведки Германии. Застал там переполох. После того как мы в Локте разгромили "партию всея России" во главе с Воскобойниковым, у немцев начались аресты и перемещения. Канарис все уладил. Полковника Шперлинга, горе-опекуна партии, перевели в Житомир.

По словам Половцева, в Новгород-Северске комендант Пальм рассказывал ему, что сейчас на всей оккупированной территории создана "полиция беспеки" и части СД. Командует ими генерал доктор Томас. Заместителем у него граф Смыслов, который еще в царской охранке занимался делами большевиков. Говорят, что генерал Томас получил особые указания от фюрера: любыми путями навести порядок на Брянщине.

Половцев сомневается, что Смыслов - настоящее имя. Скорее всего, это конспиративная кличка. Но об этом графе говорят, что он матерый разведчик. Смыслову подчинен полковник Сахаров, который должен формировать воинские части для борьбы с партизанами. Оба приехали сюда из какого-то Ровса. Только я, товарищ командир, так и не поняла, что это: город или учреждение?

Я уже знал, что Ровс - это организация. Еще во время боев под Киевом наш начальник штаба батальона Гриша Островский выведал о ней у одного пленного. Ровс - Русский освободительный военный союз - был организован в 1922 году в Париже великим князем Николаем Николаевичем Романовым. После князя на посту руководителя союза побывали многие - генерал Кутепов, потом Миллер, за ним Туркул и, наконец, фон Лемпке, который прочно обосновался в Берлине. Считая себя чистокровным арийцем, фон Лемпке подчинил эту организацию интересам фюрера и собрал в ней всю фашиствующую белогвардейскую шваль.

- Дальше, Муся, дальше! - в нетерпении тороплю разведчицу.

- Говорят, что граф Смыслов уже начал действовать: подготовил и выбросил шпионов к партизанам и за линию фронта. Вот и все, - как всегда, смущенно опустив глаза, закончила Гутарева.

"Вот и все"... Смотрю на Мусю и думаю, сколько смелости и сноровки потребовалось от девушки, чтобы собрать такие сведения в самом вражеском логове. Это под силу человеку, которым движет чистая, самоотверженная любовь к Родине. Мы начинаем разговор о новой разведке. Взвешиваем все "за" и "против". Богатырь просит Мусю подробнее рассказать о Сахарове.

- Он еще молодой. Полковничьи погоны получил за бои против республиканцев в Испании. Хвастается, что звание и награды дал ему лично сам Гитлер, а за борьбу с партизанами здесь надеется дорваться и до генеральского чина. Не зря ведь ему обещана всяческая поддержка: подбрасывают целую дивизию, сулят даже авиацию снять с фронта. Нет, что ни говорите, а игра с ним стоит свеч...

- Боюсь, Муся, этот волк может тебя раскусить, - не сумел комиссар скрыть своей тревоги.

- Я тоже думаю, лучше отвязаться от него... - поддерживаю Богатыря. - Не могу. Этого нельзя делать. Мне он доверяет, назначил встречу в Трубчевске. Если я не явлюсь, то мне вообще по этой земле не ступать. И сиди, Мусенька, дома и загорай на печке... Какой же я тогда разведчик? Нет, этого никак нельзя делать. - И все же лучше оставайся, - предлагаю я. - Переждем немного, посмотрим, как поведет себя Сахаров.

- Нет, товарищ командир, так мы только время потеряем. - Гутарева говорит очень убежденно. - Ведь я ему обещала выяснить, где партизанский штаб. Скажу так, как мы с вами уговорились: в лес пройти не смогла, всех задерживают партизаны, кругом строят укрепления, теперь, дескать, направляюсь к своей тетке в Стародуб, может, там что-нибудь разведаю. И действительно, - Муся улыбается, - все сделаю, чтобы установить связи с черниговским подпольем и партизанами.

Мы сообщаем ей, что начальник штаба отряда Боровика Ушаков с группой партизан тоже направляются на Черниговщину. Их задача та же самая: выяснение обстановки и связь с местными партизанами, а попутно - диверсии на железных дорогах.