Игра в «Жизнь». Сборник стихотворений - Алекс Марин

родимый!

Когда же ты, папка, нас с мамой найдёшь…

СемьЯ.

У кого-то работа и деньги, у кого бирюльки и стразы,

У кого-то машины и пароходы, у кого-то нефть и алмазы.

Это ценности, что безразличны, для меня, вы уж в это поверьте,

Есть бесценнее и безграничней, смыслы на этом свете.

Когда дома светло и спокойно, когда пахнет вкусным чаем,

Когда мир, когда все довольны, когда все друг друга встречают.

Когда радостью есть с кем делиться, когда горе одно на всех,

Когда есть, для кого трудиться, когда искренен каждый смех.

Когда маски сняв за порогом, и ссутулив затекшие плечи,

говоришь все как перед Богом, зная, тут тебя точно излечат.

Для меня семья моя ценность, самый кладистый клад на земле,

Моя часть… да не часть, а цельность, опора рука в руке.

Человеком всегда стоит оставаться ради людей.

Элен.

Элен считает, что внутри нее синее море.

В нем просто огромный и чистый мир, лишь приглядись.

Элен пьет холодный и горький кофе.

И смотрит в окно по ночам, сквозь зубы себе говоря: Ты только держись.

Элен на работу/с работы, и жизнь аккуратно стоит на полках.

А море бушует внутри и хочется на берега.

Искать свое место, словно в стогу иголку.

И именно этим, питается девочкина тоска.

Наутро берет телефон, там музыка и заметки.

Две книжки кидает в сумку и кофе" возьми с собой",

В кармане ее пальто от сдачи звенят монетки.

Она улыбается миру и следует за толпой.

А море внутри… накатывает и сияет,

и ей так и хочется это кому-то сказать.

Она незаметно в море своем утопает,

И ей, так и хочется это все записать.

Элен, устает от борьбы со своей Вселенной.

Никто не дает совета, как это перебороть.

На каждый вопрос ответ все короче и откровенней.

Ей хочется, чтобы море внутри сбылось…

***

Первая, вторая и третья глава не про нас,

Одиночество точит меня, но, увы, не вас…

неритмично я рисую на теле своем картинки, играю с тобой в невидимки, листаю фотоснимки, кидая в Текилу льдинки…

Крашу ногти цветом крови, не тебя/не меня никто уж и не остановит.

Ты всё так же клянешься исправиться в следующем месяце,

Я всё так же не верю, считая, ступени у лестницы.

Те, которые ведут всё ниже и ниже, говоришь не слышу, кричу, ты не слышишь.

Мне хватает тебя на две с половиной минуты, каждый день все те же, туда же маршруты.

Ты конечно не худшее что со мной было, ты из тех, кто пытался из меня сделать глину.

Я все позже ложусь, все раньше бодрею, мне бы в крестные, добрую милую фею,

Чтобы она мне смогла "нафеячить" идиллию, чтобы день изо дня, мне не гнуть свою линию

Что скрывать, милый, я устала играть в молчанку,

я не пью, но мне бы сейчас на пьянку…

Там где куча наполненных виски людишек, все клянутся, во век не мотать мне нервишек,

Тянут руки ко мне, как за новой "машиной",раздражая вознею своей мышиной,

Но они для поднятия самооценки, чтоб извлечь себя из "витрины" уценки,

Залатают пусть там где ты, ясный мой, оставил пробоины,

Не разбираясь, пуляя из эгоизма обоймы.

Я признаюсь, я боль свою прячу… ну а как?! с тобой невозможно иначе…

четвертый и пятый стих, и ты поутих…

и стало намного больше "чужих" для двоих…

Я больше не пью ромашковый чай, не встречай/провожай, обнажая тугие нервы,

Не касайся меня невзначай, извлекая из меня микросхемы.

Сломана.

Не помогут шаманы и маги, новомодные гиппер средства,

Я искала, но ты так и не дал мне, для меня, подходящего места.

Я себя, наизнанку вывернув, завязала тугим узлом,

Но сейчас, друг мой, поздно, не рано, и во мне случился излом.

Мы поделим незначимость поровну, моя "до", твоя будет "после",

И пройдем по пустому городу, не заметив друг друга вовсе…

***

Во мне нежности накопилось целое море,

И страх по спине пробегает холодом,

Вдруг, он появится и в ней утонет?

А вдруг, мое сердце расколет молотом…

Мы– стены.

холодность стала страшнее чумы…

потому что мы – стены, а стены– мы…

Мы живём в коробках, еда из коробок,

Молчим по неделям, курим безмерно,

С утра, благим матом с проклятием пробок,

И как ни крути… воздвигаем лишь стены.

Я мечусь по углам, тишина, бронь бетонная,

За стенкой соседи ругаются, всё так привычно,

И я, как и все, на жизнь обреченная,

Частично правдивая, в меру циничная.

Четыре стены, мне трудно дышать, воздух вышел,

Как крыса подопытная, выход ищу,

А может быть там, на горячих от солнца крышах,

Избавлюсь от стен, прощу всех, себя прощу....

Четыре стены, мне выбраться б только,

Добраться до душ, что еще не истлели,

Так страшно, когда уже боль– но не больно,

Когда вечно свет над пустою постелью.

Четыре стены, пространство замкнУто,

Итожим и множим холодные лица вкупе,

Четыре стены, и кто кажется другом,

Давно тебя продал в людском варьете.

Четыре стены…из нас изгоняя людей человечных,

Барьеры и рамки вгоняют в загон,

И это не важно, что нет безупречных,

А важно, что стены и нет никого…

Можно?

Сжимаются легкие, трудно дышать и верить.

Читаются книги, сбегаю от серых будней.

И как ни старалась я, не получается склеить…

Я выбирая дороги, которые по безлюдней.

И кажется, словно, бегу по кругу.

Усталые ноги, как будто уже кровоточат.

И из последних сил, кричу ему: "Дай мне руку!".

И тишина… лишь карты мне, что-то пророчат.

Я изнутри, наверное, словно уголь.

Истлевшее сердце, от ветра уже не тлеет.

Над головой, водрузила огромный купол.

Который так тяжко давит и он же меня и греет.

Хожу на