Иоган Гутенберг - Владимир Проскуряков

Кто может назвать имя человека, который в X–XI веке создал первую сукновальную машину? Мы знаем только, что сукновалка применялась в Гренобле еще в середине XI столетия. Но всюду, где бы она не появилась, ее преследовало запрещение: в Париже, во фламандских городах и даже еще в конце XV века в Лондоне.

По свидетельству итальянского аббата Ланчелотти «Антон Мюллер из Данцига почти 50 лет тому назад, (т. е. около 1525 г.) видел в Данциге очень искусную машину, которая разом изготовляла 4–6 тканей, но так как городской совет опасался, что это изобретение может превратить массу рабочих в нищих, то он запретил применение машины, и ее изобретателя приказал тайно задушить или утопить».[9]

В тех случаях, когда изобретение не угрожало сокращением числа рабочих и гибелью существующей отрасли – цеховые мирились с ним.

Цеховая корпорация делала своей тайной всякое такое улучшение техники производства, угрожая конфискацией имущества и смертной казнью своему члену, который посмел бы ее выдать другому городу.

В Болоньи в конце XIII века был изобретен станок для наматывания шелка. Распространение его вне города признавалось изменой. Железной рукой цеховые Болоньи охраняли свои производственные секреты. Два мастера шелкового цеха, осмелившиеся в 1538 г. выселиться из города, были схвачены и повешены. Третьему изменнику посчастливилось – он благополучно перевёз станок в Модену. В родном городе, заочно присудили беглеца к смертной казни и публично сожгли его изображение.

Я буду говорить об изобретателях и их деле.

Изобретательство, как роды – великолепный творческий акт, установленный природой.

Страх родовых схваток не может прекратить появление новых поколений. Изобретателя можно уничтожить, – но изобретательство пресечь нельзя. Гибель творца изобретения в худшем случае только отсрочка. Мысль уже родилась, тысячи и десятки тысяч в привычных буднях труда накопили многообразный опыт, который ждет своего завершения.

И кто уверен в том, что сегодня, когда здесь претворяется в жизнь замечательное новшество, где-то в другом городе, может быть в другой стране иные люди не идут к той же цели и не достигают ее?

Но что же: хотят развенчать героев и умалить заслуга их? Нет, – в исторической перспективе работа изобретателя вырисовывается как краткое завершение, как последняя фраза написанной книги. С горной высоты люди кажутся точками и жизнь – миг в торжественном течении тысячелетий. А живой человек сегодня, теперь совершает гигантский труд, преодолевает тягчайшие препятствия, нередко посвящает целую мучительную жизнь делу изобретения.

Разноязычное племя изобретателей и исследователей малых и великих – могучее бродило в человеческом сусле. Это оно порождает играющее вино гениального движения вперед разума, науки и техники. Им созданы бесчисленные машины неизмеримо увеличившие силы человечества, им установлены химические законы, подчиняющие человеку внутренние силы материи, им открыт до конца и покоряется земной шар и, кто знает, быть может Завтра будет завоевана вселенная.

Человеческое болото, – мещане, завязшие в тине предрассудков и привычных форм существования, – всегда люто ненавидело этих искателей новых дорог.

Ненавистны они всем и всяким отживающим классам, ибо вместе с ними в двери жизни стучится буйная новь. Незаметно для самих себя, часто вопреки собственным желаниям изобретатели прежних веков вели разрушительную работу в устоях того классового строя, с которым связано их существование.

Приходят другие вожди, возглавляющие революционные бои масс и вместе с массами решают социальные проблемы, но имена изобретателей также всегда живут в умах передовых классов, им дано право на вечность, как вечен труд человека, покоряющий природу.

Изобретатель – мученик средневековья, изобретатель – наемник капитализма, ваше великолепное будущее – в свободном изобретателе-творце коммунистического общества.

Безнадежно бился изобретатель в противоречиях феодальной и капиталистической действительности и только социализм создает необходимые условия для развития жизни и труда изобретателя в полной гармонии с новым обществом.

Средневековый ремесленник подобен двуликому Янусу.[10]

Одно лицо его принадлежало мастеру-художнику. Средневековье, особенно конец его, были эпохой высокого художественного совершенства изделий. Не ученые архитекторы (они появились лишь в конце XVI столетия), а ремесленники построили грандиозные соборы и великолепные городские ратуши[11] средних веков – здания, которые и сегодня являются образцами непревзойденного мастерства. Никогда больше производства и художественное творчество не были так тесно соединены в лице производителя.

Наемный труд капитализма убил эстетическую радость физического труда. Капитализм сделал рабочего придатком к машине, обезличил его произведение и изъял из обихода понятие о доблести мастера-творца.

Другое лицо ремесла – принадлежало темной силе, которая боролась с техническими новшествами и наукой и долго сдерживала прогресс человеческого общества. Машина входит в историю уже по сгнившему трупу цехового строя и начинает головокружительный бег через кровь и пот наемных рабов к невиданному и невообразимому господству над природой освобожденного человечества. Только это общество освобожденного труда, выкорчевавшее последние корни капитализма, сумеет найти высший синтез производственного плодородия, удовлетворяющего всем общественным потребностям, с любованием производителя своим трудом, с новым типом рабочего творца И художника.

Но, рассказывая жизнь Гутенберга, мы еще находимся в начале пятнадцатого века. Ремесленники держатся крепко с полным сознанием высокой миссии благодетелей ближних и Гутенбергу нужна нечеловеческая энергия, чтобы преодолеть тупость феодального хозяйственного строя и добиться воплощения своей гениальной идеи.

Изобретатель начал борьбу – поимка Николауса Верштата – ее первый этап.

II. СЛОВО – РУКОПИСЬ – ПЕЧАТЬ

ИЗОБРЕТЕНИЕ книгопечатания означало переворот, но всякий переворот имеет свою предисторию. Дело Гутенберга было замечательным итогом процесса, растянувшегося на тысячелетия. Развитие человеческого общества подошло к тому пункту, когда идея книгопечатания сгустилась как атмосферная влага, – еще несколько мгновений и хлынет дождь.

Возникновение речи – достижение самой первой ступени жизни человечества, оно, собственно, относится к переходу от обезьяны к человеку.