Стая - Владимир Сухарев

— Значит, ты не меня шел выручать?

— Нет, тебе просто повезло.

— Что повезло, это точно. Я ведь уже с жизнью распрощался. Но мне обещали, что мои мучения ещё и не начинались.

— Так что, есть у тебя куда податься? И еще, мне нужно фотографии в паспорт вклеить. Есть у тебя такой специалист?

— Раз ты мне помог, я тебе тоже помогу. Есть такой деятель. К нему и поедем, у него перекантуемся. Он живет в деревне, километров пятьдесят отсюда. Специально там и был поселен, если надо кому-то пропасть и с новыми документами воскреснуть.

— Тогда поехали. Видишь, как у нас всё славно получилось.

— Я добро помню.

— Русские своих на войне не бросают.

— Что? — переспросил Дадон.

— Ничего, это я про себя. Дорогу показывай.

ГЛАВА 46

Оправившись от страха и перебинтовав мелкие царапины, Валентин Петрович вызвал к себе на квартиру Иванова и Одинцова. В отношении последнего Седов тоже теперь имел на это полное право. Пока они добирались, с дачи вернулся Сашка и Валентин Петрович узнал, что вся остававшаяся там охрана перебита, а Дадон бесследно исчез, угнав «Паджеро».

— Ничего тебе Саша нельзя поручить, — орал на своего начальника охраны Седов, — почему твои люди, как идиоты ринулись на шоссе, а на даче остались всего четыре человека?

— Они подчинялись непосредственно начальнику охраны дачи, он решал сколько людей отправить к нам на помощь, а сколько оставить. К тому же они были вооружены до зубов. Выкурить оттуда даже одного человека очень сложно. А их было четверо. Кто знал, что произошло на шоссе и сколько туда надо людей.

Сашка оправдывался, как мог. Седов понимал, что зря орёт на Сашку, но кричал он скорее от бессильной злобы, а не искал конкретного виновника. Чего искать виноватого в действиях охраны, если даже не ясно, кто на него напал? Валентин Петрович махнул Сашке рукой, и тот удалился от греха подальше.

Вскоре оба вызванных им человека зашли в комнату.

— Меня чуть не убили! — заорал на них вместо приветствий Валентин Петрович, — а вам даже не известно, кто это сделал.

— Известно, — тихо сказал Иванов, — я предупреждал, что борьба за власть, давно уже не является только политикой.

— Не понял, — удивился Седов.

— Утром по телевизору сообщили о том, что нашему теперешнему мэру скоро придёт конец. Иван Андреевич уже и дело уголовное возбудил и по телефону вызвал его на допрос на восьмое января. Вот он и огрызнулся.

— Думаешь, это он? Этот очкарик? Этот интеллигент недоделанный? Он способен?

— Не сам, конечно. У него есть на это специалисты, — Одинцов говорил мягко и подчеркнуто вежливо, — причем, если бы вас хотели убить, то убили бы. Никакая охрана вам бы не помогла. По горячим следам установлено, что в обе пострадавшие машины брошены гранаты. Ничего не мешало бросить гранату и в ваш «Мерседес». Но этого сделано не было. Такая цель перед киллером не стояла.

— Каким киллером?

— Не знаю. Бросить гранату, дело не хитрое. Тут любой бывший вояка справится.

— Ага, — не унимался Валентин Петрович, — но не каждый сможет поубивать на даче всю оставшуюся охрану и освободить Дадона.

— Думаю, что произошло случайно, — Иванов снова вступил в разговор, — на даче искали что-то другое. Может, компромат, а Дадон просто подвернулся, и его взяли собой, так как он может обвинить нас в похищении человека, истязаниях и так далее. Но наш уважаемый Иван Андреевич этого не допустит. Правда, ведь, Иван Андреевич?

— Разумеется, — Одинцов улыбнулся уголками губ.

Валентин Петрович посмотрел на низ обоих, и ему стало страшно. Он с ужасом начинал понимать, что эти двое для достижения им только известных целей не остановятся ни перед чем. Они легко перешагнут даже через него, того, кто им платит. Но через некоторое время, его денег станет мало и его ждет участь сегодняшнего мэра. Самое печальное, что этот процесс уже не остановить. Они его не боятся, боится он их.

— Ладно, — мрачно проговорил Седов, — идите. Взорвите что-нибудь у этого очкарика.

— Это ни к чему, Валентин Петрович. Лучше его арестовать. На двое суток пока, по подозрению в организации покушения на вас. Но доказать мы все равно ничего не сможем, не пытать же его. А вот пока он будет париться, мы найдем человека, который бросал гранаты в ваш кортеж. Его пытать можно и он нам сдаст заказчика. Тогда вашему потенциальному противнику будет не до покушений, — Одинцов монотонно без эмоций излагал свои мысли. Но с его позицией невозможно было спорить! Она излагалась, как уже решенный вопрос. А Валентина Петровича просто ставят в известность. Пока ставят.

— Всё мероприятие займет пару суток, а может и меньше. Найдем мы и Дадона, и просто скормим рыбам. Но на этот период, то есть на два дня прошу тебя квартиру не покидать. Распоряжение Сашке я уже отдал, охрана будет утроена, — Иванов и раньше не отличался особой эмоциональностью в разговорах. Теперь его речь приобрела едва заметный властный оттенок. Словно к Валентину Петровичу не обращались с просьбой, а приказывали.

— Ладно, — согласился опустивший плечи Седов, — а теперь идите же. Оставьте меня одного.

Хотя бы этим требованием он пытался ухватиться за остатки утекающей сквозь пальцы власти. Иванов и Одинцов развернулись и одновременно покинули комнату. Ни один из них даже не попрощался.

— Не перестарались? — спросил Иванов у Ивана Андреевича, когда они вместе спустились в холл выпить по бокалу вина.

— Ничего, пусть привыкает. Если он умный человек, то всё поймет, и будет тихо доживать свой век. Найдем ему какую-нибудь даму симпатичную и без комплексов, чтобы присматривала за ним постоянно.

— Есть у меня на примете пара бывших проституток. Для панели уже староваты, а для такого деликатного дела в самый раз. Но это после того, как он мэром хотя бы пару лет побудет.

— Конечно, — Одинцов допил вино и поставил стакан на стойку бара, — город надо прибрать к рукам, подготовить ему достойную замену, тогда ему можно и уехать куда-нибудь стариться вместе с молодой подругой. Чего еще желать?

Они вышли на улицу и закурили.

— Так, теперь главное: отыскать Терентия, — сказал Иванов, — к бабе своей он не появлялся?

— Нет, он не дурак. Обложена не только его квартира, но и весь квартал. Мышь не проскочит.

— Мы его там ждём, а он нашего шефа взрывает, дачу его атакует и Дадона освобождает. Прямо, Рэмбо, какой-то. Только чего ему на даче надо было? Ну, не Дадон же?

— Не знаю. По моим сведениям Дадона он не знал.

— Случайность?

— Скорее всего, — Иван Андреевич уже подошел к своей машине, — не нравится мне это все.

— Что не нравится? — спросил Иванов.

— Оружие у него откуда? Гранаты, автоматы. Он с таким арсеналом и до нас доберется, а ты смотрю без бронежилета.

— Я-то ему зачем? — удивился Иванов.

— Ты же ему путь за границу перекрыл. Может, он обиделся. Мстить будет, терять ему нечего, из города его не выпустят. Поверь мне, при таких обстоятельствах они становятся зверями. Насмотрелся я на них за свою карьеру следователя, — Одинцов провел ребром ладони по своему горлу для пущей убедительности.

— А Дадон? Думаешь, они сейчас вместе?

— Почему бы и нет, — размышлял вслух Иван Андреевич, — они примерно в одинаковом положении. Дадон теперь полководец без войска, опереться ему не на кого. А Терентий — это опора, да еще какая. Я думаю, что главную опасность для них обоих представляю именно я. Ты, можешь просто попасть под горячую руку. Поэтому ловить их нужно не на бабу Терентия, здесь мы погорячились. Ловить надо на меня.

— Ты хочешь рискнуть жизнью ради этих ублюдков? — удивился Иванов.

— Другого пути просто нет. Придётся. Сколько у тебя людей?

— Людей много, но профессионалов почти нет. Давай в контору обратимся. Я смогу их убедить, что опасность, действительно, велика.

— Нет. Если наши герои попадут в контору, они про нас много могут наговорить. Тогда вся наша затея с нашим шефом будет под контролем конторы, и мы будем нужны только до вполне определенного времени, пока представляем ценность. Тебе ли это не знать.

— Риск есть, — согласился Иванов, — тогда остается уповать на свои силы.

— Ловим на живца? — протянул руку для прощания Иван Андреевич.

— Ловим, — пожал ему руку Иванов.

Иван Андреевич первым сел в свою машину и уехал. Иванов смотрел ему вслед, но уезжать не торопился.

— Давно я мечтал о таком напарнике, — подумал Иванов, — жаль, что мы раньше не встретились.

Иванов назвал Ивана Андреевича именно напарником. Слово «друг» в тех кругах, где он воспитывался и начинал работать, да и среди тех людей, на которых он вкалывал сейчас, это слово распространённым не было. В стаях друзей не бывает. Каждый выполняет свою функцию. И как только эту функцию он перестает выполнять, от него избавляются. И всё это для того, чтобы грызть друг друга. Чтобы быть во главе стаи, чтобы быть первым. Какие уж тут друзья?