Кесарь (СИ) - Калинин Даниил Сергеевич

- Ваше величество, завтра в бой пойдут полки реестровых казаков. Они жаждут мщения за соратников и более не допускают мыслей о тайных переговорах с московитами. Еще под покровом ночи мы подтянем к острожку, прикрывающему правый фланг армии московитов, всю нашу артиллерию, а с рассветом начнем обстрел укреплений. Одновременно с этим среди деревьев вблизи острога расположатся лучшие стрелки из числа реестровых казаков со штуцерами – они будут выбивать орудийную обслугу московитов… Когда в стенах острога образуются достаточно широкие бреши, в бой пойдет один из казачьих полков. Как все мы знаем, реестровые казаки – отличные, умелые в бою пешцы! Их натиск будет достаточно сильным, чтобы враг бросил в острог подкрепление – и тогда уже мы введем в бой второй полк реестровых.

Жолкевский прервался, чтобы перевести дух – и гетман остался вполне доволен тем, какое впечатление произвела на короля и сановник его речь, после чего продолжил:

- Безусловно, это будет тяжелая сеча, и быть может, мы и не добьемся победы на этом участке атаки. Но главное – казаки оттянут на себя все резервы московитов, в то время как еще два полка реестровых черкасов нанесут удар по острогу на левом крыле войска кесаря! Мы не сможем так быстро перебросить артиллерию на противоположный фланг, а потому уже сегодня займемся подготовкой должного числа штурмовых лестниц. Кроме того, запорожцам мы передадим весь имеющийся запас ручных фитильных гранат, что позволит запорожцам быстро занять укрепление противника… Там, где быстрее всего мы добьемся успеха, там введем в бой и оставшийся резерв пехоты – уцелевших хлопов и немецких наемников. Их атака позволит не только закрепиться в захваченных острожках, но и ударить по вражеской пехоте, контролирующий ближний проход… Наконец, когда он будет расчищен, мы сможем бросить в атаку реестровую панцирную кавалерию, и в последнюю очередь – гусар. Когда прорыв обороны войска Скопина-Шуйского станет очевиден, и противнику останется лишь спасаться бегством… Так или иначе, наши шансы на успех весьма высоки.

В конце своей речи Жолкевский уже гораздо более учтиво склонился перед крулем – и последний, весьма впечатленный планом гетмана, только и нашелся, что сдержанно похвалить его план:

- Что же… Весьма разумно, пан польный коронный гетман… Дайте войску отдых – после чего добудьте, наконец, победу!!!

…Второй день битвы начался для Михаила Васильевича задолго до рассвета – с доклада взволнованного Джока Лермонта, дежурного офицера его телохранителей, не побоявшегося прервать беспокойный сон кесаря:

- Ваша милость! Казачий дозор заметил приближение врага к засеке на правом крыле. Запорожцы – реестровые, и в большом числе! Сближаются с острогом донцов; кроме того, замечено движение и иных сил врага по направлению к острожку.

Михаил, еще не успевший даже толком раскрыть глаза, поспешно выпалил:

- Коня! И сотню детей боярских на разведку!

Сказано, сделано: для быстро облачившегося в доспех кесаря привели вороного жеребца, в то время как дежурная сотня детей боярских уже выдвинулась на разведку… Встреча русской кавалерии и польских пушкарей, следующих под охраной запорожцев, оказалась неожиданной для обеих сторон – казаки чересчур близко подпустили к себе московских ратников, прежде, чем отогнать их дружным залпом! Но и последние успели разрядить во врага имеющиеся пистоли… Главное же – что обе стороны обозначили себя плотным огнем, дав трем бодрствующим расчетам донцов целеуказатель. После чего последние принялись довольно точно класть первые ядра по только-только разворачивающим свои орудия польским артиллеристам…

Первые же громовые раскаты пушечных выстрелов разбудили, как кажется, оба лагеря противоборствующих сторон – и уж точно острожек донцов! В котором против трех десятков орудий противника нашлось два десятка «девятипядных пищалей»… Вначале донцы и приданные им пушкари открыли огонь железными ядрами. Но получив первый ответный залп, начали быстро нагревать свои снаряды – дабы стрелять уже калеными ядрами, более всего опасными для пороховых запасов врага…

Одновременно с тем казаки ударили из острога – ударили в сторону леса, потому как дозор сообщил о значительном отряде черкасов, занимающих дубраву у засеки. И тут же зачалась яростная сеча между донцами и реестровыми запорожцами – да не на жизнь, на смерть! Но последовавшие на вылазку обороняющиеся вооружились саблями да пистолями – в то время как черкасы с их винтовальными пищалями пропустили приближение донцов в густых, едва сереющих предрассветных сумерках… А потому не сумели и воспользоваться преимуществом точного и дальнобойного оружия, что должно было пригодится им лишь при свете солнца! В итоге же казаки из острога получили ощутимое преимущество в ближнем бою, расстреливая запорожцев в упор из пистолей… И в рубку они полезли с явным остервенением, зная за собой правду ратников, защищающих Родную землю и Православную веру!

Вскоре же самые опытные стрелки черкасов, вооруженные дальнобойными штуцерами, откатились к опушке леса, не получив своевременной помощи – в то время как донцы, собрав богатые трофеи, а заодно и тела своих павших, оттянулись обратно к острогу. К Михаилу Васильевичу был отправлен гонец с донесением – но кесарь, разгадав план противника, сам использовал против гетмана его же задумку. И вскоре к донцам из числа защитников острога, вооружившихся трофейными винтовальными пищалями присоединился и отряд казаков со штуцерами, заранее подготовленный великим князем.

А уж отстреливать вражеских пушкарей точными выстрелами со стен острога куда как сподручнее…

Противостояние пушкарей было недолгим – и длилось не более двух часов в общей сложности. За это время ляхи успели пробить лишь две небольшие бреши в кольях острога… И потерять более половины обслуги артиллерийских нарядов от точных выстрелов из трофейных же польских штуцеров!

В конце же схватки азартно пристрелявшиеся по врагу московские пушкари вложили каленое ядро в бочонок с порохом, мгновенно подорвав его – а заодно и пару-тройку других бочек, лежащих совсем рядом! Бахнуло знатно, выбив свыше дюжины ляхов из обслуги, да разбив еще три орудия…

Гетману Жолкевскому оставалось лишь кусать локти от отчаяния, когда его неплохой с виду план пошел прахом – но все же, стараясь держать марку, он отдал приказ второму корпусу пеших реестровых казаков атаковать на левом фланге московского войска… Надеясь просто на чудо.

И ведь в какой-то момент боя казалось, что чудо реально возможно…

Приближающихся к острогу запорожцев встретил вал огня – по черкасам залпами палили сотни донцов, открыл плотный огонь артиллерийский наряд защитников, по мере приближения противника перешедший с ядер на картечь. И все же – все же казаки, ведомые то ли ненавистью к москалям (не отличая донцов от москвичей или, скажем, новгородцев), то ли желанием отомстить за потери, то ли демонстрируя свою удаль… Короче, несмотря на огромные потери еще на подходе к острогу, запорожцы добрались до его рва, протиснувшись сквозь надолбы!

Штурмовые лестницы черкасы приставили к стенам прямо через ров – надо сказать, все же не очень широкий… А по защитникам острога накоротке открыли плотный залповый огонь реестровые стрельцы противника. Наконец, на стены полетели и фитильные гранаты – собравшие среди донцов самую кровавую жертву… В какой-то момент большая часть южной стены острога осталась и вовсе без защитников, что позволило черкасам даже ворваться в укрепление!

Но кесарь Михаил не был бы столь славен, как полководец, если бы позволил врагу развить успех. Пятьсот стрельцов из резервного приказа Давыда Жеребцова, ведомые лично воеводой, ворвались в острог – и смели первыми же залпами всех запорожцев, кто успел проникнуть внутрь! После чего воспрянули духом и уцелевшие донцы, вновь поднявшись на южную стену вместе со стрельцами… К тому моменту гранаты у врага уже кончились, и развивать столь успешно начавшуюся атаку они не могли. Окончательно же черкасов сломал картечный залп десятка вертлюжных пушек из ближнего редута, кои поставили на сани и подкатили к самым надолбам у стены острожка…