Расправа над СССР – предумышленное убийство - Андрей Буровский

К концу 1950-х интеллигенция лихо запела «блатные» песни. Преступник казался очень свободным, независимым от начальства человеком, и это вызывало восхищение. Многие нормы уголовной культуры стали частью обычной советской культуры… Например, само слово «блат» и привычка держаться «своих».

Но своих ведь полагается поддерживать вовсе не только в уголовном мире. Под «блатом» вообще-то понимаются две совершенно разные вещи. Это система возмездных услуг по принципу «ты мне – я тебе». Ты выписываешь моей семье путевку в санаторий, а я делюсь с тобой ветчиной со своего склада.

И еще под «блатом» понимается безоговорочная поддержка «своего». Парня из своей деревни, родственника, знакомого и знакомого знакомых. И родственника знакомого родственников знакомых. Попасть к хорошему врачу редкой специальности? Не вопрос – надо, чтобы о тебе написали записку: мол, прими, пожалуйста, друга моего друга. И принимали, причем без очереди и даже не в рабочее время.

Блат определялся возможностями человека распределять и выписывать – это факт. Скажем, во время одной из экспедиций начальник берет к себе в отряд сына или дочь торгового работника… И вся экспедиция отоваривается со склада, куда не всякий и не всегда попадет.

Но еще блат определялся принадлежностью к кругу «своих». Принадлежность могла быть и к национальности, и к общественной группе, и просто к числу тех, кого знают.

Добавьте еще категорический моральный запрет «стучать», то есть доносить властям или начальству о любых действиях других, и придется признать: в определенном смысле советский человек был просто готовым мафиози. Не хуже иного сицилийца. Что доказывает одну грустную истину… И в Сицилии, и в Китае мафии возникали как объединения местных, направленные против завоевателей – норманнов в Сицилии, маньчжуров в Китае. В СССР мафиозный тип сознания возник из завоевания России коммунистами.

В первые годы СССР личные знакомства могли в буквальном смысле спасти жизнь человеку. Могу рассказать потрясающую историю об отце моего личного знакомого… Дворянин с титулом и давно отобранными имениями, он стал геологом в СССР. Неплохим геологом он был и ничего враждебного для властей никогда не совершал, но в 1935-м начались массовые посадки «бывших». Этот человек был предупрежден за три дня об аресте, поспешно уехал в экспедицию… и уцелел.

А предупредил его человек, чей отец торговал когда-то в его имении на Украине всякой всячиной. Отец моего старшего друга заходил в лавочку к Мойше, вел с ним умные беседы о Боге и о научном прогрессе… Они были людьми абсолютно разного общественного положения, людьми разных миров. Но что-то их привлекало друг в друге.

Во время погрома помещик и крупный ученый вышел к беснующейся толпе с револьвером в руках и объяснил: всякий, обижающий Мойшу, тем самым обижает и его, князя Рюриковича… Есть желающие? Толпа орала, но Мойшу, его семью и его лавку не тронула. Теперь сын того самого Мойши, офицер НКВД, вспомнил добро, сделанное его отцу много лет назад…

Начиная с 1960-х советским людям редко приходилось спасать друг друга, но система «блата» охватывала практически все общество. Люди объединялись со знакомыми, с похожими, с рекомендованными.

Когда началось общественное брожение «перестройки», огромную роль играли именно вот такие объединения – даже не единомышленников, а скорее тех, кто лично знает друг друга.

В стране непуганых идиотов

И общество, и государство в СССР негативно относились к переменам. В начале 1970-х в крупнейших вузах обеих столиц ввели ограничения для поступающих из других городов. А вот «трудовые династии» всячески поощрялись. Бурный динамизм «раннего» СССР, 1920–1950 годов, уходил в прошлое. Легче всего стало продолжать быть теми же, что и твои родители. В результате многие вообще ничего никогда не решали. Заведомо было известно, где они будут учиться, какую специальность получат, где и как будут работать, вплоть до того, какое жилье у них будет.

Если люди не могут, да просто им и не нужно решать самостоятельно многие проблемы взрослых людей, и вечно от кого-то зависят – какие черты характера у них формируются? Правильно, инфантилизм.

Случалось, родители активно вмешивались и в личную жизнь взрослых детей. Ведь дети зависели от пап и мам очень долго.

Результат? Еще больший инфантилизм.

Очень многие советские люди, особенно интеллигенты, всю жизнь оставались такими бородатыми пацанами. Великовозрастными подростками, которые никогда не боролись за жизнь, не конкурировали ни с кем, не покупали сами жилья и не определяли для себя места жительства. Они даже при выборе жены советовались с родителями.

Этот инфантилизм имел порой самые удивительные последствия… например, когда интеллигенты демонстративно очень много пили водки! Алкашество таких, как Высоцкий (пример которого был особенно пагубным, потому что это был пример известного и по заслугам уважаемого человека), писателей и кинодеятелей было откровенно «протестным»: формой фрондерства, демонстрацией своей асоциальности и несогласия с властями.

Способ выразить свое негативное отношение к происходящему – совершенно детский, в духе «куплю билет и назло кондуктору пойду пешком». Но ведь СССР и был страной великовозрастных детей.

Какие ясные, широко открытые, какие пустые по-детски глаза у многих советских людей на фотографиях и в кинохрониках! Как смешно «пугали» власти бородатые пацаны из академических институтов… Помню, в «самиздате» раздавались «угрозы», что интеллигенты выйдут из лабораторий и курилок и двинутся «в народ» с гитарами и с «могучей методологией физики». Я не шучу! В очередной раз мне приходится подчеркнуть, что рассказанная мной история – не анекдот. Эти бородатые мальчишки с учеными степенями и правда хотели кого-то всерьез напугать своими действиями.

Стоит ли удивляться, что во время «перестройки» многие из интеллигентов, привилегированных в СССР, оказались до смешного легко обмануты, а после 1991-го – до смешного беспомощными?

Страна общения

Когда люди не очень устают, а жизнь нетрудная, чем им заняться? Правильно, надо общаться. В СССР общались намного больше, чем сейчас. Все послевоенные годы патриархальности становилось все меньше: урбанизация перемалывала старую деревню, патриархальные горожане и интеллигенты становились «просто» специалистами. С 1950-х по 1980-е меньше стала готовность вникать в жизнь и проблемы других людей, желание остановиться на улице, показать незнакомцу дорогу…

В обществе это воспринималось болезненно, как утрата душевности народа и солидарности людей.

Вообще же и в 1970-е и в 1980-е собирались часто, часами спорили обо всем на свете, много ели и пили. Дефицит дефицитом, а холодильники были полны, и стол заставлен вкусностями. Водка плохая? Отличная была водка, ее можно было поджечь в стакане, и она горела тревожным мерцающим пламенем.

Круг людей, часто видевших друг друга и всегда готовых помочь, был велик: десятки и сотни людей.

Много общались и в профессиональной среде. Совершенно исчезнувшая примета времени: профессиональные песни, гимны экспедиций, лабораторий и учреждений. Сочиняли их сами для себя и охотно пели на довольно частых сборищах. Профессиональный фольклор есть и сейчас, но он заметно беднее.

Эта плотная среда общения делала крайне важным некое «общественное мнение». Договорившись о чем-то, интеллигенты умели отстаивать коллективную позицию, собираясь в группки и в компашки не только «по интересам», но и «по убеждениям».

Сюрреалистический мир СССР

Когда-то, отправляя в Африку Ганса Шомбурга, знаменитый ловец зверей, владелец зоопарков и цирков Карл Гагенбек наставлял молодого коллегу: «Помните, вы отправляетесь в страну, где могут рассказывать самые невероятные истории о самом обыденном… но в которой и самые невероятные истории могут оказаться реальностью».

Про Африку – не знаю, но таким местом точно был СССР. СССР – настолько богатая страна, богатая и природными ресурсами, и своим историческим наследием, что в ней могло быть буквально все, что угодно. А в официальной жизни эти богатства так мало значили, что их можно было «откопать» решительно где угодно и в каком угодно состоянии.

Был врач, купивший в деревне за бутылку водки скрипку работы Страдивари: когда-то дед запойного селянина спер ее в разграбленном имении. Скрипка провалялась 60 лет в сарае.

У Стругацких рассказано, как некто продавал партитуру труб Страшного суда. Не уверен, что это только сказка. Более того – лично общался с запойным хохлом, который вроде владел партитурой и пытался что-то играть… И быстро выяснилось, что лучше этого не делать. Правда? Не правда? Не знаю наверняка, но не могу исключить, что и правда. Вроде бы и прав был некий хитрый парень, который втюхал «ту самую партитуру» одному доктору наук, рублей за 25…

Мне не раз рассказывали о «городе шаманов», где сосредоточены просто фантастические ценности. Сказки? Возможно… А может быть, и не сказки.