Безумие - Марина Наумова

Но можно ли было считать чужим ЭТО?

«А какая разница! — решил он наконец. — Они все мне одинаково чужие. Все. Это их ящик умеет делить их на своих и прочих — но почему я должен его слушаться? И почему, если они „свои“, то они не пускали меня на свободу? Почему от их ящика мне так часто бывает неприятно? Свои так не поступают!» Вместе с этой мыслью всплыл и голод.

Главный быстро слизнул часть красного пятна со щупальца, убедился, что вкус двуногого действительно неплох, и с жадностью накинулся не неподвижное тело. Некоторые плохо пережевываемые кусочки, правда, пришлось выплюнуть, но это было мелочью по сравнению с тем незабываемым наслаждением, которое он познал, запихивая в себя свежую, еще дымящуюся плоть.

Пронзительный вопль другого двуногого отвлек его от трапезы — и тут же оборвался. Главному хватило всего лишь одного прыжка, чтобы долететь до конца коридора и достать второе существо острым наконечником щупальца (этот прием ему тоже подсказал инстинкт).

Этого он уже есть не стал — так, куснул пару раз, сравнивая, чье мясо лучше, — и ринулся к лестнице.

Этого не говорили ни инстинкт, ни ящик — только собственный разум мог ему подсказать, что убийц не прощают. А если так, надо прятаться, надо драться, выжидая, когда станет ясна вся диспозиция и когда у него наберется достаточно опыта, чтобы одержать победу, уже полную. Главное, чтобы они не захватили его врасплох, пока он еще не освоился на их громадной территории. И не только это предстояло сделать — еще следовало освободить братьев, найти женщину… Что значит последнее, он толком не знал, но твердо был уверен, что это одна из самых основных задач его существования. Столь же важная, как и устроить «детский сад» для коконов — кто-то из его братьев должен был уметь создавать коконы для двуногих.

И еще одну задачу Главный выделил для себя. Она звучала смутно — но это ничуть не уменьшало ее важности. Ему надо было познать мир. Ни много ни мало…

Где-то неподалеку почувствовалось движение — Главный вжался в потолок, замер, и возникшее в коридоре новое существо благополучно прошло под ним. Лихорадочно заработал мозг: куда направится этот человек? Если вниз — то не лучше ли будет его убить, прежде чем тот обнаружит свежие трупы и поднимет тревогу?

Тело монстра напряглось, изо рта почему-то потянулась слюна, налипая на хитин груди.

Человек остановился у лестницы и пошел наверх; членистый хвост тут же обвис, и напряжение куда-то пропало.

Теперь надо было найти убежище — Главный прекрасно понимал, что все время отсиживаться вот так, на потолке, над головами двуногих, он не сможет. Лестница тем более выглядела рискованным местом — хотя бы уже потому, что часть потолка любое двуногое на ней так или иначе видело. Главный подтянул хвост обратно и двинулся в обход, внимательно прислушиваясь к ближайшим дверям. Большинство из них молчало, некоторые лучились неживыми волнами, от которых Главному приходилось вздрагивать, из-за третьих же доносились голоса двуногих. В какой-то момент любопытство пересилило в Главном врожденную осторожность, и он, завернув хвост на брюхо, чтобы тот не слишком уставал, расположился над дверью.

— Проклятье! — метал во все стороны возмущенные колебания один из людей. — Этого не может быть!!!

— Но Хэнк передал…

— Он сошел с ума! Я ни за что не поверю, что Луи и Мэт погибли! Это несправедливо! Этого не может быть!!!

— Эрик, успокойся…

На минуту голоса заглушил плач — но плакал кто-то третий, до сих пор не принимавший участия в разговоре.

— Ты обязан успокоиться — иначе погибнем мы все. В конце концов, свидетелей не осталось: на Медулл не выжил никто. Если сбросить на планету бомбу — не останется и улик, даже если хоть что-то из аппаратуры и уцелело… Да, эта потеря одинаково тяжела для всех нас, как и потеря Бренды, но мы должны с ней смириться. Нас еще много, и мы должны жить для следующих поколений…

— Что ты хочешь сказать этим, Рэнди?

— Что сейчас всем нам — и мужчинам, и женщинам — следует позаботиться о продолжении рода. Так как подходящих партнеров нам не удастся найти сразу, если вообще удастся, я предлагаю вырастить нескольких потомков в пробирках — во всяком случае, у нас должны появиться новая Бренда, новый Мэт и новый Луи… Вот что я хочу сказать. Наш клан не иссякнет. Ты, как главный из нас, станешь их отцом, кто-то из наших сестер — матерью.

— Только не Элиза — ей это будет тяжело! — поспешил заметить Зофф.

«Ну да, — чувство, похожее на иронию, шевельнулось в голове Главного. — А что, у них и так бывает?» Он вспомнил, что Элизой называли, кажется, как раз то существо, которое он съел первым.

Но не только это заинтересовало его в разговоре — эти двуногие затронули тему, важную и лично для него. Размножение, мужчины и женщины… Он слабо понимал, о чем именно шла речь, но одно было бесспорным: то существо с неправильными глазами было женщиной двуногих. Уж не потому ли от него шло столько чувств?

— Ну ладно, а что мы будем делать с оставшимися монстрами? — немного успокоившись, поинтересовался Зофф-главный. — Я бы не стал доверяться постороннему робототехнику, а другого специалиста у нас нет.

— Ну… По-моему, они уже сделали свое дело. Жаль, что нельзя использовать их и дальше, тем более — ранее не задействованных, но разумнее всего будет оставить только пару, на всякий случай, а остальных ликвидировать, чтобы не создавать лишних проблем. Здесь у нас, правда, нет свободных гормонов роста в таком количестве, как на Медулле, — ума не приложу, как мы могли это проглядеть, — но все равно лучше не рисковать. Уж слишком эти существа не похожи на нас…

Главный не стал дожидаться конца его речи. Как только смысл сказанного проник в его сознание, он, едва ли не забыв об осторожности, кинулся по коридору в сторону лестницы.

Его и его братьев хотят уничтожить! Ну что ж — он сделает все, чтобы двуногие опоздали. К тому времени, как они пошлют вниз убийц, их будет поджидать хороший сюрприз…

60

Когда Синтия, сопровождаемая косоглазой девушкой, появилась во дворе, Глава Компании был мрачен, зато Варковски улыбался, как очень вежливый японец.

— Это вы меня звали? — удивилась Синтия, разглядывая обоих пленников.

— Ты до сих пор ненавидишь нас так сильно? — не меняя выражения лица, поинтересовался Варковски. — В таком случае считай, что у тебя есть замечательная возможность стать свидетельницей редкого зрелища. Стихийные убийства ты уже видела, а вот как насчет казней?

— Зачем вы мне это говорите? — Синтия невольно отступила на шаг, кровь прилила к ее лицу.