Собрание сочинений. Т. 1 - Саша Черный

У КАНАЛА НОЧЬЮ*

Тихо. Глухо. Пусто, пусто…Месяц хлынул в переулок.Стены стали густо-густо.Мертв покой домов-шкатулок.              Черепных безглазых впадин              Черных окон — не понять.              Холод неба беспощаден              И дневного не узнать.

Это дьявольская треба:Стынут волны, хмурясь ввысь,—Стенам мало плена неба,Стены вниз к воде сползлись.              Месяц хлынул в переулок…              Смерть берет к губам свирель.              За углом, угрюмо-гулок,              Чей-то шаг гранит панель.

«У моей зеленой елки…»*

              У моей зеленой елки              Сочно-свежие иголки,Но, подрубленный под корень, в грубых ранах нежный ствол.

              Освещу ее свечами,              Красно-желтыми очами,—И поставлю осторожно на покрытый белым стол.

              Ни цветных бумажных пташек,              Ни сусальных деревяшекНе развешу я на елке, бедной елочке моей.

              Пестрой тяжестью ненужной              Не смущу расцвет недужныйОбреченных, но зеленых, пышно никнущих ветвей.

              Буду долго и безмолвно              На нее смотреть любовно,На нее, которой больше не видать в лесу весны,

              Не видать густой лазури              И под грохот свежей буриНикогда не прижиматься к телу мачтовой сосны!

              Не расти, не подыматься,              С вольным ветром не венчатьсяИ смолы не лить янтарной в тихо льющийся ручей…

              О, как тускло светят свечи —              Панихидные предтечиДолгих дней и долгих вздохов и заплаканных ночей…

              Тает воск. Трещат светильни.              Тени зыблются бессильно,Умирают, оживают, пропадают и растут.

              Юной силой иглы пахнут.              О, быть может, не зачахнут?О, быть может, новый корень прорастет… сейчас… вот тут.

ДОЖДЬ*

Сквозь распластанные веткиМокрых, никнущих березГусто затканные сеткиНижут нити чистых слез.

На трепещущие листьяКапли крупные летят,И печальных сосен кистиЧуть кивают ветру в лад.

А в просветах, где вершиныОдиноко смотрят ввысь,Однотонной паутинойТучи тусклые сплелись.

Острый ветер бродит в чаще,Хлещет каплями в окно.Дождь ровней, скучней и чащеРаскрутил веретено.

Закрываешь тихо веки —Но далекий плач не стих:Небу скорбному вовекиСлез не выплакать своих.

У БАЛТИЙСКОГО МОРЯ*

Ольховая роща дрожит у морского обрыва,Свежеющий ветер порывисто треплет листву,Со дна долетают размерные всплески и взрывы,И серый туман безнадежно закрыл синеву.Пары, как виденья, роятся, клубятся и тают,Сквозь влажную дымку маячит безбрежная даль,Далекие волны с невидимым небом сливаютРаздолье и холод в жемчужно-поющую сталь.Осыпала старые камни, поблекшие травы и мхи —Поднялся лиловый репейник, и эта улыбка цветнаяНежнее тумана и дробного шума ольхи…

Гнется тростник и какая-то серая травка,Треплются ивы по ветру — туда и сюда,Путник далекий мелькает в песках, как булавка,Полузарытые бревна лижет морская вода.Небо огромно, и тучи волнисты и сложны,Море шумит, и не счесть белопенных валов.Ветер метет шелестящий песок бездорожный,Мерно за дюнами пенье сосновых стволов.Я, как песчинка, пред этим безбрежным простором,Небо и море огромны, дики и мертвы —К тесным стволам прижимаюсь растерянным взоромИ наклоняюсь к неясному шуму травы.

Ветер борется с плащомИ дыханье обрывает.Ветер режущим бичомЧерный воздух, рассекает.В небе жутко и темно.Звезды ежатся и стынут.Пляска волн раскрыла дно,Но сейчас другие хлынут.Трепыхаются кусты —Захлебнулись в вихре диком.Из бездонной пустотыВеет вечным и великим.Разметались космы тучИ бегут клочками к югу.На закате робкий лучХолодеет от испуга.Волны рвутся и гремят,Закипают тусклой пеной,И опять за рядом рядНалетает свежей сменой.Только лампа маякаРазгорается далеко,Как усталая тоска,Как задумчивое око.

Еле льющаяся зыбь вяло плещется у пляжа.Из огромных облаков тихо лепятся миражи.Словно жемчуг в молоке — море мягко, море чисто,Только полосы сквозят теплотою аметиста.Солнце низко у воды за завесой сизой тучиШлет вишневый страстный цвет, тускло-матовый, но жгучий.Мокрый палевый песок зашуршит, блеснет водою,И опять сырая нить убегает за волною.Горизонт спокойно тих, словно сдержанная нежность,Гаснут тени парусов, уплывающих в безбрежность —Это тучи и вода с каждым мигом все чудеснейЧуть баюкают закат колыбельно сонной песней…

              Видно, север стосковался              По горячим южным краскам —Не узнать сегодня моря, не узнать сегодня волн…

              Зной над морем разметался,              И под солнечною ласкойВесь залив до горизонта синевой прозрачной полн.

              На песке краснеют ивы,              Греют листья, греют прутья,И песок такой горячий, золотистый, молодой!

              В небе облачные нивы              На безбрежном перепутьеСобрались и янтарятся над широкою водой.

СНЕГИРИ*

На синем фоне зимнего стеклаВ пустой гостиной тоненькая шведкаСклонилась над работой у стола,Как тихая, наказанная детка.

Суровый холст от алых снегирейИ палевых снопов — так странно-мягко-нежен.Морозный ветер дует из дверей,Простор за окнами однообразно-снежен.

Зловеще-холодно растет седая мгла.Немые сосны даль околдовали.О снегири, где милая весна?..

Из длинных пальцев падает игла,Глаза за скалы робко убежали.Кружатся хлопья. Ветер. Тишина.

НА ЛЫЖАХ*

Желтых лыж шипящий бег,Оснеженных елей лапы,Белый-белый-белый снег,Камни — старые растяпы,Воздух пьяный,Ширь поляны…Тишина!Бодрый лес мой, добрый лесРазбросался, запушилсяДо опаловых небес.Ни бугров, ни мху, ни пней —Только сизый сон теней,Только дров ряды немые,Только ворон на сосне…

Успокоенную больЗанесло глухим раздумьем.Все обычное — как рольРезонерства и безумья…Снег кружится,Лес дымится.В оба, в оба! —Чуть не въехал в мерзлый ельник!Вон лохматый можжевельникДерзко вылез из сугроба,След саней свернул на мызу…Ели встряхивают ризу.Руки ниже,Лыжи ближе,Бей бамбуковою палкойО хрустящий юный снег!

Ах, быть может, ПетербургаНа земле не существует?Может быть, есть только лыжи,Лес, запудренные дали,Десять градусов, беспечностьИ сосульки на усах?Может быть, там, за чертоюДымно-праздничных деревьев,Нет гогочущих кретинов,Громких слов и наглых жестов,Изменяющих красавиц,Плоско-стертых серых Лишних,Патриотов и шпионов,Терпеливо робких стонов,Бледных дней и мелочей?..

На ольхе, вблизи дорожки,Чуть качаются сережки,Истомленные зимой.Желтовато-розоватыйПобежал залив заката —Снег синей,Тень темней…Отчего глазам больней?Лес и небо ль загрустили,Уходя в ночную даль,—Я ли в них неосторожноПерелил свою печаль?Тише, тише, снег хрустящий,Темный, жуткий, старый снег…

Ах, зовет гудящий гонг:«Диги-донг!» —К пансионскому обеду…Снова буду молча кушать,Отчужденный, как удод,И привычно-тупо слушать,Как сосед кричит соседу,Что Исакий каждый годОпускается все ниже…Тише, снег мой, тише, лыжи!

НИРВАНА*