Долго и счастливо - Джил Грегори

– Вот именно.

В холле воцарилось напряженное молчание.

В последнее время Камилле казалось, что между братьями установилось негласное перемирие, но теперь старая вражда и обида снова выплыли на поверхность. У Джеймса был сердитый и несчастный вид. На его щеке дергался мускул, а обычно милое лицо Шарлотты исказилось гримасой страдания. А Филип снова надел свою непроницаемую броню. При свете огромного настенного канделябра с мигающими свечами его глаза были холодными и мерцающими, как иней зимой.

Стремясь разрядить напряжение, Камилла заговорила.

– Если вы позволите Доринде поехать в Лондон, я за ней присмотрю, – предложила она. – Ей так понравится путешествие. Она любит быть в кругу семьи, и я… я знаю, девочка будет безутешна, если мы оставим ее здесь.

Она умоляющими глазами посмотрела на Филипа, но он отвернулся.

– У вас в Лондоне дел более чем достаточно. Доринда будет вас отвлекать, а я хочу, чтобы вы сосредоточились на том, что вам предстоит. Очаровать гостей в Мэрроуинг-Холле – это детская игра по сравнению с тем, что ожидает вас в Лондоне.

В его голосе зазвучали резкие ноты приказа.

– А теперь идите наверх и отдохните, – распорядился он. – Завтра вам придется продемонстрировать все свои актерские способности.

Шарлотта встревожилась и быстро взглянула на Камиллу.

– Что вы имеете в виду? – спросила Камилла.

Но хорошее настроение графа испарилось. Он не был расположен к разговору.

– Завтра узнаете, – ответил он нетерпеливо. – Спокойной ночи. – Коротко кивнув, он прошел к себе в кабинет и закрыл дверь.

Джеймс поморщился.

– Не обращайте внимания на Филипа, – сказал он Камилле, глядя на массивную дверь кабинета так, словно старался увидеть сквозь нее находящегося там человека. – Он не на вас сердится. Просто… он становится тираном, когда речь заходит об устройстве жизни Доринды. И Джереда тоже, кстати. Но он хочет сделать как лучше. Я отчасти избежал его тирании благодаря своей женитьбе. Думаю, именно это и приводит его в ярость, он больше не может мной помыкать.

– Но почему? Почему ему надо всех вас контролировать? – вырвалось у Камиллы.

Джеймс развязал галстук и вздохнул.

– Из-за Маргариты, – тихо и грустно ответил он.

– Ваша сестра… та, которая умерла?

Джеймс кивнул. Они с Шарлоттой обменялись печальным взглядом.

– Не надо, Джеймс, – прошептала Шарлотта.

Но он смотрел Камилле в глаза.

– Видите ли, я был причиной ее смерти. Это длинная история с трагическим концом. Маргарита умерла из-за меня, и Филип считает меня виновным. Но, что еще хуже, он считает виновным и себя тоже.

– Не понимаю.

Джеймс быстро проговорил:

– Филип был в отъезде, когда погибла Маргарита. Он дрался на дуэли с Андре Дюбуа – протеже Марчфилда. Меня оставили дома за старшего… – Его голос оборвался. Он прикусил губу, а Шарлотта положила ладонь на его плечо, словно желая утешить.

– Не вспоминай об этом, Джеймс, – попросила она.

– Не так-то просто забыть ту ночь, – медленно произнес он. – Но все мы сильно изменились с тех пор. И хотя я иногда ненавижу Филипа, в глубине души понимаю, что он всего лишь боится за Джереда и Доринду, боится, что недостаточно заботится о них, боится, что не оправдает возложенной на него ответственности за их судьбу. Так что, – закончил он и взял под руку Шарлотту, направляясь к лестнице, – вы должны его простить. Иногда он кажется холодным, даже деспотичным в отношении Доринды, но, уверяю вас, он желает ей самого лучшего.

Камилла не смела больше расспрашивать Джеймса о прошлом. Эта тема была слишком болезненной для него. Но то, что он ей уже сказал, во многом проливало свет на поведение Филипа. Теперь ей были понятны та постоянная печаль, которую она отмечала в его взгляде, и то напряжение, которое существовало между ним и Джеймсом. Но каким образом Джеймс стал причиной смерти Маргариты? И что именно с ней произошло?

Они поднялись наверх и свернули в широкий коридор, ведущий к спальням. Камилла в задумчивости пожелала Джеймсу и Шарлотте спокойной ночи.

Как хорошо было снять с себя платье и шелковые туфельки и переодеться в изящную ночную сорочку из кремового шелка, отделанную кружевом! Камилла присела на подоконник и прислонилась щекой к прохладному стеклу, задумчиво глядя в ночное небо. Ее охватила грусть. У нее столько еще не выясненных вопросов, сколько звезд на небе. Но одно можно с уверенностью сказать: граф Уэсткотт любит свою семью, очень любит.

Только выражает свою любовь очень странным способом, подумала она.

«Возможно, я смогу убедить его найти более мягкий подход, – с надеждой подумала Камилла и тут же спохватилась: – Опять я за свое, пытаюсь всех учить, даже графа». Но теперь Филип Одли и его семья были для нее не просто титулованными посторонними людьми, они стали ей как родные. Особенно Доринда. Малышке нужны любовь и нежность больше, чем дисциплина и уроки. Так или иначе, но Филипа следует заставить это понять.

Но пока Камилла гасила свечи и ложилась в постель, ее мысли перенеслись с Доринды на самого графа, такого высокого, такого необычайно красивого и дьявольски обольстительного… И такого одинокого, добавила она про себя, с нежностью глядя в темноту.

Бриттани, несмотря на всю свою элегантность и красоту, не казалась ей способной заполнить эту печальную пустоту в его душе. Или, может быть, у нее пока не было возможности попытаться сделать это? «Я бы смогла, – подумала Камилла, улыбаясь про себя и натягивая одеяло до подбородка. – Если бы он когда-нибудь посмотрел на меня так же, как смотрит на Бриттани. Я бы сделала его счастливым, чего бы мне это ни стоило!»

Только Филип Одли больше похож на создание луны и ночи, подумала она, поворачиваясь на бок и подкладывая ладонь под щеку. Он был бы в своей стихии под таинственной и чувственной властью тьмы, этот мужчина, опытный в спальне не менее, чем в гостиной. Ее сердце забилось быстрее, а дыхание оборвалось, когда она на мгновение представила себе, каково было бы оказаться с ним наедине в комнате, залитой лунным светом, лежать в его постели, в его объятиях, отвечать на его поцелуи…

«Выбрось из головы подобные мысли, – приказала она себе, резко садясь и прижимая ладони к горящим щекам. – Граф и служанка? Слишком невероятно. Он собирается жениться на Бриттани, и ты взялась ему помочь. Лучше думай о завтрашнем дне и о том сюрпризе, который ты приготовила Филипу».

Камиллу охватило сильное волнение. Завтра ей вновь предстоит столкнуться с пресловутой вспыльчивостью и упрямством Одли. Правда, у нее еще оставался слабый луч надежды.

Может быть, пойдет дождь.