Чернее черного. Пепельный рассвет - Александр Конторович

Когда я первый раз об этом услышал, откровенно говоря, ушам своим поверил не сразу. Ну не укладывалась в моей голове такая информация! Тут вокруг черт знает что происходит, вообще непонятно, как еще все не посыпалось в тартарары, и вдруг — здрасьте, школа!

— А ты глаза-то не таращи! — серьезно выговаривает мне Ноздрев. — Это воевать да глотки резать — ума большого не треба. А детей учить, чтобы из них нормальные люди выросли, а не головорезы, — это, брат, не каждому дано!

— Демьян Семенович, да я разве что говорю? Просто непривычно как-то… неожиданно…

— Это, друг мой ситный, война — неожиданно. А учеба — она по плану! И раньше бы начали, кабы не мерзюки эти…

— А с учителями у нас как?

— Не шибко… — грустнеет на глазах Семеныч. — Писать-считать — это есть кому обучить. А вот серьезнее что…

Почесав в затылке, предлагаю ему потеребить на эту тему Рашникова. Там мужики умные сидят, авось чем и подсобить могут.

Вопреки моему ожиданию, профессор не только согласился, но и прислал к нам троих грамотных и языкастых парней. Работать они станут вахтовым методом — по месяцу. Потом их сменит другая троица.

Прислал своих спецов и Калин — тоже троих.

Хм, у нас тут даже и не школа, а какой-то технический колледж получается! Что, впрочем, никого из местных ничуть не огорчает. Ребятишек прислали даже из Печоры. Один хрен, в городе теперь долго не жить, родители потихоньку перебираются в окрестные селения. Кто-то переезжает в Рудный, кто-то в Усинск — там потихоньку тоже все оживает. Иной раз, завертевшись за всеми заботами, даже начинаю забывать о том, что где-то лежат в развалинах целые города…

Слегка обескураженный этой мыслью, делюсь своими наблюдениями с Галиной.

— А что ж ты хотел? — сидя у окна, она штопает мою рубашку. — Война, Сережа, это состояние неестественное для человека. Вот и отключает голова-то воспоминания такие…

Ну, вот станцуй она сейчас танец живота — и то так не удивился бы! Из чьих уст такое услышать только не ожидал — но не от Гадалки же!

Она сейчас без своей формы и оружия, в домашнем халатике, который притащили ей наши медсестры. Совершенно мирный вид… если забыть все то, что я про нее знаю.

— Галя, да ведь постоянно что-то мне об этом напоминает!

— Так ты и не робот, чтобы совсем без эмоций на все реагировать. Вот и включает сознание свои предохранители. Нельзя иначе, перегоришь…

Отложив в сторону шитье, она встает с места и, подойдя поближе, присаживается на подлокотник старого кресла, в котором сейчас сижу я. Прижимается ко мне боком и нежно поглаживает по голове:

— Не комплексуй, ладно? Все правильно будет…

Лязгнула стальная дверь, и майор поднялся навстречу входящему генералу. Стюарта сопровождал подтянутый капитан с ноутбуком в руках.

— Герр генерал-лейтенант!

— Присаживайтесь, Гюнтер. Как ваше самочувствие? Высыпаетесь? А то мне уже о вас всякие чудеса докладывают… По ночам не спите, да и другим не даете тоже…

— Учеба, герр генерал-лейтенант.

— А не слишком ли она у вас… жестокая, майор? За две недели — девять человек пострадали и один разбился насмерть!

— Пострадавшие вернутся в строй в самое ближайшее время, — пожал плечами немец. — А что, герр генерал-лейтенант, разве лучше, если такие оплошности они допустили бы в бою? Здесь хоть могилы копать не пришлось…

— Одну пришлось.

— Одна — не десять.

— От вас ушло двадцать восемь человек!

— Балласт. Хотите сказать, что в других подразделениях от них больше толку?

— Хм… Нет. Тут я возразить вам не могу. Кофе хотите?

— С молоком.

— Разумеется, — Стюарт кивнул. — Как видите, я ваши предпочтения не забыл! Мортимер, друг мой, распорядитесь…

Молчаливый капитан тенью исчез за дверью. Буквально через пару минут он вернулся в сопровождении стюарда. Тот молча сервировал стол, поставив около майора горячий кофейник. Налил генералу чай, поправил вазочку с бисквитами и притворил за собою дверь.

— Угощайтесь! — взял со стола чашку Стюарт. — Пока у нас еще есть настоящий бразильский кофе…

На минуту в комнате воцарилась тишина. Затем тихо звякнули аккуратно выложенные на блюдца ложечки, а собеседники поднесли чашки к губам и отпили по глотку.

— Хорошо! — Генерал откинулся на спинку кресла. — Нечасто так получается — посидеть за чашкой чая…

Немец молча наклонил голову в знак согласия.

— А скажите-ка мне, Гюнтер, отчего все же вы так жестоко тренируете своих солдат?

— Вы позволите мне быть откровенным, герр генерал-лейтенант?

— Разумеется! И даже попрошу об этом!

— Все очень просто, герр генерал-лейтенант. У солдат должна быть цель, ради которой они готовы сложить головы. Что может являться для них такой целью сейчас?

— М-м-м… вы это знаете?

— Уж точно — не деньги. И прошу меня простить, герр генерал-лейтенант, не величие Англии — им оно не очень-то интересно.

— А то, что они среди всего этого бардака имеют кров и пищу, — этого недостаточно?

— Чтобы рисковать жизнью? Нет. Как вы полагаете, хорошо подготовленный солдат долго будет пребывать голодным и разутым? Даже будучи в одиночестве? Или вы думаете, что его будут чрезмерно угнетать страдания окружающих?

— Хм… сомневаюсь.

— Я тоже. А вот за право стать первым среди нового мира… Человеком, от которого зависит (пусть и в небольшой степени) судьба этого новообразования… за это можно рискнуть головой.

— Но таких людей не может быть слишком много!

— Так ведь и база у нас не резиновая. Да и не все дотянут до этого момента, как вы понимаете.

— А вы сами? Постараетесь дожить?

— Не постараюсь, герр генерал-лейтенант. Доживу.

Майор сказал это совершенно будничным тоном, но на его собеседников словно холодом повеяло, настолько несокрушимой уверенностью от него дохнуло. Наступило неловкое молчание.

Первым пришел в себя капитан:

— Сэр…

— Ах да! — встрепенулся Стюарт. — Майор, в какой готовности сейчас пребывают ваши люди?

— В недостаточной.

— Почему?!

— Это же бывшие наемники… Всему приходится учить заново. Вот было бы у меня полгода…

— Увы, Гюнтер, такого времени я предоставить не могу! Придется воевать тем, что у вас есть сейчас!

— Значит, будем воевать так, — кивнул немец.

— Мортимер! — обернулся генерал к капитану. — Покажите нам картинку.

На плоском экране ноутбука проступило изображение.

— Прошу внимания, господин майор! — повернул экран к немцу Мортимер. — Вам хорошо все видно?

— Вполне. Что это за объект?