Чернее черного. Пепельный рассвет - Александр Конторович

Он обвел глазами строй.

— Гефрайтер! — Стоявший неподалеку ефрейтор вздрогнул, настолько резким и жестким был оклик офицера. — Ко мне!

Печатая шаг, тот вышел из строя и, остановившись перед майором, отдал честь.

— Ефрейтор Ранке, герр майор!

— У вас странная строевая стойка, гефрайтер…

— Но…

— Что?!

— Виноват, герр майор! — вытянулся ефрейтор. — На строевом смотре базы так стоят все солдаты гарнизона!

— Вы — не все, Ранке! Прежде всего те, кто здесь присутствует, немецкие солдаты! Во всяком случае, были ими раньше. Так что рекомендую напрячь память и вспомнить, как должен стоять в строю настоящий немецкий солдат.

— Так точно, герр майор!

— Встать в строй!

— Яволь!

Хрустя подошвами ботинок по щебенке, Гратц молча прошелся вдоль строя. Резко развернувшись, остановился.

— Мы еще не знакомы, майне херрен… но ничего, это дело поправимое. С сегодняшнего дня — я ваш командир! Майор Гюнтер Гратц, если еще кто-то не в курсе дела. Второй отряд подразделения «GSG-9». Мои товарищи — отныне ваши командиры и инструкторы, тоже оттуда. Вопросы есть?

В строю возникло и тотчас же затихло неясное гудение.

— Знаете, стало быть… — усмехнулся уголками губ новый комбат. — Это хорошо… меньше придется объяснять.

Солдаты, не произнося ни единого звука, стояли перед майором.

— Так вот! У вас есть десять минут. Только десять — и ни секундой больше! Те из вас, кто хочет рискнуть — и остаться, будут стоять передо мною после команды на построение. Те, кто не хочет, могут сложить свою форму — немецкую форму, — обвел глазами строй батальона Гратц, — вон там… и проваливать ко всем чертям! Они не хотят быть немцами — скатертью дорога, как говорят русские! Иначе говоря — пусть убираются! А на оставшихся — посмотрю я… и мои боевые товарищи. Возможно, что не все из вас заслужат право именовать себя немецкими солдатами. Ну, а те, кто этого достоин… с вас начнется восстановление Германии! Все поняли? Разойдись!

Шеренги дрогнули и рассыпались на мелкие группки людей.

Посмотрев на это, майор отошел в сторону и присел на большой валун. Хрустнула щебенка — сбоку подходил Кашке.

— Садись, Фридрих! — похлопал рукою по камню майор. — Тут хватит места.

— Спасибо! — гауптман присел рядышком. — Смотри, некоторые сбрасывают форму прямо на землю — спешат!

— Наемники… Чего ты от них хотел?

— Немцы…

— Они были немцами. Пока не продались этим заморским хлыщам.

— Смотри, Гюнтер, генералу это может прийтись не по нраву!

— И даже наверняка, — кивнул майор. — Но он промолчит.

— Почему?

— Ему нужно пушечное мясо, Фридрих! А своих солдат он бережет! Как же — англичане! Есть, правда, еще и американцы — но я им тоже не завидую.

— Отчего же? Их же больше!

— Было больше, хочешь ты сказать. Сейчас там филиал преисподней. И им не до выпендрежки. Как правильно сказал генерал, авианосец на помощь уже не приплывет… Так что я бы на их месте не особенно задирал нос. Их полковник попробовал — сидит в гарнизонной тюрьме.

— Стало быть, нам тоже ничего не светит, а, Гюнтер?

— Как сказать, дружище… как сказать…

РАДИОГРАММА

Седому

Выдвигайтесь в район квадрата 24–18. Обеспечьте получение груза и приземление группы.

СПЕЦСООБЩЕНИЕ

Отмечен радиообмен между неизвестным радиопередатчиком в районе квадрата 11–08. Обмен кодированный, шифр вскрытию не поддается. Длительность нахождения передатчика в эфире — пятьдесят восемь секунд.

— Майор! — Голос полковника в трубке телефона был сух и официален. — Локатор зафиксировал воздушную цель! Судя по скорости, транспортный самолет.

Минуту хлопаю глазами, с трудом выламываясь из сна. Блин, полтора часа как прилег! Что они, попозже не могли прилететь?

Бросаю взгляд на часы. М-м-да… скорее уж — пораньше. На часах половина пятого утра.

— Машину я выслал, — чуть добреет в трубке голос полковника. — Большой срочности нет, в зону поражения цель войдет еще не скоро — успеете доехать до нас.

В операционном зале «Дарьяла» я бывал только мельком, не до того. Да и делать это было незачем — локатор все равно не работал. Но после того, как запустили реактор, все вошло в привычную колею.

А это впечатляющее зрелище, однако! Что-то подобное я только в кино раньше видел. Доклады же операторов и вовсе звучали, как цитаты из фантастического фильма. Только имперских штурмовиков вдоль стен не хватало для полного антуража…

— Присаживайтесь сюда, майор! — приветливо машет мне рукой Лапин. — Здесь все сдублировано, сами увидите.

Сдублировано… что? И чего я должен увидеть?

Непонимающе смотрю на монитор компьютера. Какие-то точки, загогулины… ага, вот кольца — это так расстояние определяют?

— Цель низкоскоростная, — поясняет мне полковник. — По всем параметрам — транспортный самолет. Мы засекли его достаточно давно.

— Откуда он летит?

— Точку взлета засечь не удалось.

— Ну, хотя бы приблизительно?

— Со стороны Финляндии.

Так-так-так… А ведь транспортники, перевозившие десант и трофейное снаряжение, взлетели из Тампере… это ведь тоже где-то у финнов?

— Что будем делать?

Это полковник. Смотрит на меня выжидающе.

— Э-э-э… а я-то здесь при чем?

— Вы военный комендант — вам и командовать.

Вот, значит, как? Ну, что ж… щас кому-то поплохеет…

— Сбивайте его, товарищ полковник! Наши ведь оттуда лететь не могут?

— По имеющимся данным — нет. Да и по своим параметрам цель не соответствует — у наших крейсерская скорость другая. Система «свой-чужой» самолет также не опознает.

— Валите его!

Лапин делает знак кому-то сбоку.

— Резеда! Я — сто сорок второй! — бубнит в микрофон оператор за соседней стойкой. — Резеда! Одиночная цель — курс сто восемьдесят шесть! Высота — четыре тысячи триста, снижается!

— Цель вижу! — откликается динамик. — Захват произведен, сопровождаю!

Оператор оборачивается к нам. Почти синхронно с полковником я киваю.

Сейчас на позициях ракетчиков Морозова замерло все. Только чуткие антенны локаторов прощупывают небо своими импульсами. А вовремя мы им боезапас подвезли!

— Цель в зоне поражения! — хрипит динамик.

— Хреначь его! — рублю рукой воздух.

— Разрешаю открытие огня! — стискивает в руке микрофон оператор за стойкой.

— Приказ принял! Выполняю!

Мучительно медленно тянутся секунды… а что я хотел услышать? Звук стартующей ракеты? Или крик отчаяния в эфире? Не знаю…