Венеция. Прекрасный город - Питер Акройд

Каждый район состоял из приходов. Приход являлся важнейшим, основополагающим звеном венецианского общества; в официальных документах представители popolani именовали себя как было заведено в их приходах. В каждом приходе были свои фестивали, свои праздники, а приходской священник выбирался проживающими в районе свободными собственниками. В каждом приходе имелись небольшие рынки, а церковь служила местным жителям убежищем во время бедствий. Многие приходы специализировались на определенном ремесле. Приход, таким образом, являлся не только духовной, но и административной единицей. Обычным явлением было соперничество между приходами. Индивидуальные отличия каждого прихода были полностью сформированы и закреплены в общественном сознании. И если не по административному делению, то по духу город, основанный на множестве островов, сохранял территориальные различия.

Центром прихода служила campo. Она находилась перед церковью и когда-то представляла собой приходское кладбище или погост. На campo или на ближайшей улочке располагались лавки зеленщика, продавца фруктов, бакалейно-гастрономический магазин, лавка макаронных изделий, кофейня, парикмахерская и другие необходимые торговые точки, начиная с торговли тканями и заканчивая плотницкой мастерской. Приход был самодостаточной административной единицей – с собственным колодцем с красивым резным навесом, куда местные женщины ходили посплетничать. Можно даже сказать, что каждый приход представлял собой Венецию в миниатюре. И если такая вещь, как Дух места, действительно существует, ее все еще можно отыскать в венецианских приходах.

Дома в Венеции стояли тесно. Жители приходов прекрасно знали, кто из соседей чем занимается. Чужаков замечали быстро. Иными словами, город был вдоль и поперек пересечен вполне конкретными границами. Перейти из одного района – или из одного прихода – в соседний было все равно что попасть в другой город. Жители одного района могли не знать расположения улиц у соседей. Существовали такие части города, в которых многие венецианцы – если не большинство – никогда не бывали. Часто случалось, что горожанин за всю жизнь ни разу не выходил за пределы своего sestiere. Некоторые венецианцы никогда не бывали на площади Святого Марка. Автору рассказывали о недавно скончавшейся  (в возрасте ста лет) венецианке, которая за долгую жизнь посетила эту площадь всего дважды.

Границами – и пограничными линиями между районами города – служат каналы. В основном они представляют собой древние ручьи и реки, которые когда-то протекали по этой местности; к примеру, водное пространство, отделяющее Джудекку от остального города, когда-то было устьем реки Бренты. В Венеции насчитывается сто семьдесят каналов, которые, то наполняясь водой, то мелея в зависимости от прилива или отлива, тянутся почти на сто километров. Протяженность Большого канала составляет почти четыре километра. По одним каналам разрешается движение только в одну сторону, другие же позволяют организовать двустороннее движение; часть каналов представляют собой не имеющие сквозного прохода тупики.

Похоже, обилие воды повлияло на характер венецианцев так же сильно, как и сам город. Считается, что присутствие текущей воды вселяет в душу человека мир и покой и делает его уравновешенным. Кроме того, водные преграды не позволяют людям быстро собираться в одном месте в случае возникновения волнений и беспорядков. Так что именно обилие каналов обеспечило Венеции покой.

Если каналы являются символом разделения города, то объединяют его, безусловно, мосты. В Венеции более четырехсот пятидесяти мостов, служащих связующим звеном между приходами. Многие из них имеют собственные почетные наименования или прозвища – к примеру, Мост кулаков, Мост наемных убийц или Мост честной женщины. Венецианские мосты часто служили местом битв – или местами любовных свиданий. Самые ранние из них представляли собой деревянные мостки, положенные на опоры или на корпуса лодок; первый каменный мост появился в Венеции не ранее второй половины XII столетия.

Широкое строительство каменных мостов началось только в XVI веке, когда деревянные конструкции в массовом порядке заменялись более прочными и долговечными каменными. Новые мосты круто поднимались к центральной высшей точке и к тому же не имели ни парапетов, ни ограждений, так что пешеход или всадник, желавший пересечь такой мост, должен был обладать бесстрашием и ловкостью. Следует сказать, что строительство мостов в Венеции еще не закончено. Сравнительно недавно через Большой канал был возведен еще один мост, связавший транспортные узлы, расположенные в западной части города.

Из множества разнообразных и разноразмерных приходов, районов и землячеств чудесным образом складывается облик великолепного, легко узнаваемого города. Из различий вырастает тождество, из частей – связанных и несвязанных – складывается целое. Таков, пожалуй, главный секрет жизни города. Путешественнику, подъезжающему к Венецианскому bacino (водоему), открывается вид на две колонны из восточного гранита, возвышающиеся над площадью подобно часовым. На вершине ближайшей к Дворцу дожей колонны установлена статуя льва, символизирующая Святого Марка. Издали этот ансамбль выглядит превосходно. На самом деле он составлен из нескольких частей, выполненных в разное время и скрепленных металлическими скобами. Истинный возраст отдельных фрагментов точно неизвестен, однако большинство из них может быть датировано концом XII столетия. Крылья льва отреставрированы; в оригинале они состояли из отдельных перьев. Так – то ли по наитию, то ли под воздействием осознанной необходимости – создатели колонны, соединившие в одно целое различные фрагменты львиной статуи, воспроизвели в символической форме процесс развития города.

Вторую колонну венчает фигура Святого Теодора – первого святого покровителя Венеции. Если подойти ближе, можно заметить, что над его скульптурным изображением явно трудилась не одна рука. Голова святого высечена из паросского мрамора и, как считается, символизирует Митридата Понтийского; торс статуи явно имеет римское происхождение и относится к эпохе Адриана Великого, дракон – или крокодил – выполнен в ломбардском стиле XV столетия. В целом же изваяние представляет собой весьма удачный, хотя и редко встречающийся случай соединения в единое целое фрагментов, относящихся к различным историческим эпохам, и вполне заслуживает того, чтобы стоять на вершине колонны – в том числе как еще один символ Венеции.

Архитектура города имеет весьма разнородный и пестрый характер, ибо в нем соединились готический, греческий, тосканский и римский стили, а также стиль итальянского Возрождения. Их комбинацию, в свою очередь, можно определить как собственно венецианский стиль, в котором сосуществуют, взаимно дополняя друг друга, различные архитектурные направления. Похоже, ключом к пониманию венецианского искусства является именно слияние. Оно, в частности, напоминает, насколько причудливо-разнообразным испокон веков был облик города, основанный на бессистемном накоплении объектов и материалов, а также отражает весьма эклектические вкусы его обитателей. Венеция не знает согласованности и единообразия. Именно поэтому для путешественника или туриста этот город может быть очень утомительным. Он просто не поддается истолкованию и интерпретации. С одного взгляда его не понять. Минареты здесь увенчаны крестами. Византийские колонны завершаются коринфскими капителями. Части одной статуи могут быть прикреплены к другой. Теофиль Готье, описывая собор Святого Марка, замечал, что «эта базилика, противоречащая самой идее пропорциональности, это невообразимое нагромождение колонн, капителей, барельефов, эмалей и мозаик, это невероятное смешение греческого, римского, византийского, арабского и готического стилей – производит тем не менее впечатление бесконечно гармоничного целого». То есть большое количество фрагментов, как ни парадоксально, обретает смысл, только когда воспринимаешь их как единое целое.

«В Венеции, этом прекраснейшем из всех городов, – писал в 1537 году архитектор Себастьяно Серлио, – традиционно строят так, как не строят ни в одном другом итальянском городе». Это – островная архитектура. Это город, построенный на воде. Естественно, он должен быть другим. Здания Венеции отражают природу и характер города. Они являются порождениями или, лучше сказать, эманацией местности. Рёскин назвал свою великолепную работу «Камни Венеции». И действительно, камни – душа города.

Архитектуру Венеции отличают воздушное изящество, соразмерность и гармония. Она как бы отражает самые сильные стремления и чаяния горожан. Вот почему венецианская манера с ее заглубленными центральными окнами, чередованием ниш и теней, украшенными орнаментом поверхностями, сочетанием разнообразных стилей, склонностью к плавным линиям и обтекаемым формам, кружевом сводчатых галерей и особым стремлением подчеркнуть свет и пространство, уникальна и легко узнаваема. Особый упор делается не на вертикальные, а на горизонтальные формы и очертания, как бы сливающиеся с плоскостью залива. Фасады венецианских домов не являются несущими и производят впечатление великолепия, но не монументальности. Объем и размер дробятся посредством световых эффектов. Фасады буквально плывут в воздухе, словно они сами – великолепная иллюзия, волшебный мираж.