Антология советского детектива-37. Компиляция. Книги 1-15 (СИ) - Коротеев Николай Иванович

— Знаю, однако приходится даже при наличии Конституции подстраховываться…

— Что ж, подстраховывайся…

— А что делать-то… — пожал плечами Паромов, — приходится.

Допрос подозреваемого Чавадзе не занял и получаса.

— Когда же обвинение планируете предъявлять? — поинтересовался Радкевич после того, как подозреваемого вновь забрал помощник дежурного, чтобы отвести в каз до отправки в ИВС.

— В соответствии с УПК, — неопределенно ответил Паромов. — В десятидневный срок должен управиться…

— Как надумаешь, так предупреди заранее, а пока пойду с супругой его поговорю, может что-нибудь заплатят.

— Поговори, может и заплатит… Покровитель-то у них имеется… мужчина состоятельный… некто Закарая Отари Харитонович, — не очень-то уверенно отозвался Паромов и тут же продолжил: — Станислав Дмитриевич, у меня к вас еще одна просьба: я планирую задержание еще одного подозреваемого по данному делу, так что еще в услугах одного адвоката имеется нужда.

— А нужен ли адвокат? Вдруг откажется.

— Может и откажется, если не виновата. Бывает. Но может и потребовать. Тоже бывает…

— Баба что ли?..

— Баба.

— А я не сойду?

— Вы всегда сойдете, но вдруг противоречия с первым клиентом возникнут… Зачем рисковать?

— Хорошо, кого-нибудь подошлю. Только ты, на всякий случай перезвони, если будет нужда в адвокате.

— Хорошо.

— Ну, будь здоров.

— И вам того же.

Радкевич ушел, а Паромов принялся за подготовку протокола задержания подозреваемой Несмелой Тамары Борисовны.

Задержанная в порядке статьи 122 УПК, Несмелова Тамара Борисовна, изучив внимательно статью 52 УПК, регламентирующую не только само понятие «подозреваемый», но и его права и обязанности, от услуг адвоката отказалась, заявив, что она ни в чем не виновата, поэтому в профессиональной защите не нуждается и защищать себя будет сама; положением статьи 51 Конституции РФ, предписывающей не свидетельствовать против себя и своих близких, не воспользовалась, только попросила дать ей возможность показания написать собственноручно. На что никаких возражений со стороны следователя не последовало; честно говоря, она тем самым облегчала труд самого следователя, которому не пришлось записывать то же самое, что было уже записано, когда она допрашивалась в качестве свидетеля.

Несмелова по поводу задержания не возмущалась, но по ее глазам было видно, что она теперь на всю жизнь затаила обиду на Паромова и, вообще, на всю милицию.

Чтобы хоть как-то сгладить эту обиду, Паромов спросил:

— Вы в Бога веруете?

— Верую.

— Хорошо, а в гадания, предсказания, в ворожей и экстрасенсов?

Несмелова, не ожидавшая такого вопроса, немного помялась, раздумывая, но потом все же решила честно ответить:

— Верю.

— А я вот не верю, но привлеченный нами к сотрудничеству по раскрытию данного дела экстрасенс категорически заявляет, что на вас, Тамара Борисовна, будет совершено покушение. Попросту говоря, вас попытаются убить, как нежелательного свидетеля преступления или как уже ненужного и неудобного для остальных соучастника, списав все это на несчастный случай и ДТП. Будто бы должна на вас наехать черная автомашина…

— Вы, наверное, меня обманываете?

— А зачем?

— Ну, возможно, таков у вас своеобразный способ оказания психологического воздействия на меня, чтобы я «раскололась», — Несмелова была образованной, начитанной женщиной, да и с логикой дружила. — Не в лоб с криком и откровенными угрозами, а вот так, с показным, нарочитым сочувствием, что еще изощренней. Откуда мне знать, был экстрасенс, не было… но, судя по вашей логике, я вроде бы должна испытывать к вам чувство благодарности и во всем сознаться… Должна разочаровать: благодарности не испытываю, сознаваться мне не в чем! И, поверьте, кроме того, что я уже сказала, мне сказать больше нече-го. В сговоре не была, в мошенничестве не участвовала. Знакомых владельцев черных автомобилей не имею. А что на роду судьбой написано, того не избежать, ни на коне не объехать, ни в ваших карцерах не отсидеться.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Честно говоря, Паромову, достаточно повидавшему на своем милицейском веку всевозможных задержанных: и спокойных, и плаксивых, и буйных — тяжело было отправлять Несмелову в ИВС, но работа, но стремление раскрыть преступление, но… предсказание экстрасенса заставляли это сделать.

«За десяток суток с ней ничего страшного не случится, да и наука впредь будет так легкомысленно относиться к своим обязанностям, — успокаивал он свою совесть, так как все больше и больше убеждался в ее непричастности к данному преступлению. — А с другой стороны, возможно, действительно сохраним ей жизнь… Пути Господние неисповедимы».

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Заброшенный милицейский «бредень с частыми ячейками» стал приносить плоды: весь отдел был «забит» выходцами с Кавказа. И не только с Кавказа. Были тут и представители Центральной Азии: узбеки и киргизы, обосновавшиеся на городских рынках. Их «прихватили» на всякий случай. Однако, удостоверившись в личности, многих отпустили, так как Паромов заявил, что в этот раз он в выходцах Средней Азии не нуждается, интерес только к выходцам с Кавказа, особенно к грузинам, уроженцам Абхазии.

Оперативники, проводя отсев, выявили с десяток лиц, которые так или иначе, но были причастны к группе Шаматавы и некоего хромого Квираи, «заправлявшими» в Курске под прикрытием фирмы «Дефис». кто-то о них слышал, кто-то знал, а некоторые даже помогали (по их словам) в выгрузке рубероида, линолеума и аккумуляторов (это было что-то новое) в один частный гараж поселка Камыши Курского района. Даже имя женщины — владелицы гаража назвали — Люда и место ее работы — поселковый медпункт. А на вопрос следователя, кто в этой группе лидер, многие при приватной беседе и даже в протокол допроса свидетеля пояснили, что это Квирая, который еще в Абхазии был не раз судим, которого все земляки откровенно побаиваются.

«Страшный человек», — характеризовали Квираю многие. Зато о Биндилиани говорили, что он хоть и участник грузино-абхазского военного конфликта, хоть и побывал в плену у абхазцев и покалечен ими, но он, скорее всего, действует по указанию Шаматава Зифрида, так как женат на его родной сестре Кларе. «И как не помочь родственнику…».

Паромова удивляла информированность заброшенных на Курскую землю горцев. Любого русского спроси о его ближайших соседях — десяти слов не скажет, не говоря уже об их родственных связях, а эти — пожалуйста, и про маму, и про папу, и про троюродного племянника расскажут, если «припечет».

Но все они клялись мамой, что ни в каком мошенничестве не участвовали и местожительство главных фигурантов дела не знают. «Улов» был большой, а толку мало, что, впрочем, не помешало Паромову (на радость Василенко и его операм) с пяток из них задержать по статье 122 УПК, а остальных участковые инспектора оформили как бродяг и отправили в приемник-распределитель, забив его под завязку.

Главная же цель вновь оказалась не достигнутой: Шаматава, Биндилиани и Квирая в милицейский бредень не попали. Оперативники чертыхались, особенно лейтенант Кулешов, который больше всех суетился во время заброски «бредня». Но тут повезло сотрудникам ГАИ: им удалось раскопать в архиве областного ГАИ административный протокол о задержании водителя автомобиля ВАЗ-21063 серого цвета, госномер К 2356 ГР, Шаматава Зифрида Карловича, 1959 года рождения, уроженца Абхазской АССР, временно проживающего в городе Курске по проспекту Кулакова, 7, квартира 425, за превышение скоростного режима.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Наконец-то в руках следствия оказались документы с полными данными одного из основных фигурантов дела, а не коротенькие обрывки с фамилией и инициалами да показания Закарая.

Подоспела и справка из КАБ с указанием адреса еще одного Шаматава, но уже Карла Иосифовича — отца подозреваемого.

Василенко экстренно собрал в своем кабинете оперативно-следственную группу, чтобы определиться о дальнейших планах и действиях.