Распутница - Розмари Роджерс

– Не просто говорят, мой дорогой Эрардо. Это именно тот человек, который вызвал на дуэль сенатора Соединенных Штатов Бродерика и убил его – и притом сумел выкрутиться! Он лидер тайных сторонников южан, или Рыцарей Золотого круга, как они себя называют, в этих местах.

Блейз Давенант покончил с багажом и подошел к шкафу, чтобы налить себе бурбона.

– Хотите, Эрардо? Или вы предпочитаете текилу?

– Грасиас! Текилу, если можно. Даже без соли и лимона. Но я не стану дожидаться еще одного вашего укоризненного взгляда. Я сразу признаюсь, что я уже согласился пойти на это проклятое собрание. Мне хочется составить собственное мнение об этих так называемых рыцарях и о том, можно ли их принимать всерьез. Это все очень смахивает на школьное тайное общество, амиго! Но должен признаться, что сегодня ночью я скорее предпочел бы разделить постель с какой-нибудь милой женщиной, чем с вами! – Сеньор Куэвас осушил бокал и со стуком поставил его на стол. – А вы?

– Я? Наверное, я лягу спать. Меня-то не приглашали ни на какие собрания, и я не так уж много спал последние несколько ночей. Может быть, после обеда немного поиграю в карты – «Белла Унион», вы говорите? И может быть, сделаю наброски, которые я должен на этой неделе отправить в «Лесли» и «Харперс уикли». – В ответ на недоверчивый взгляд друга Блейз мягко улыбнулся.

«Почему же я не спросил у него о том, правда ли, что его «жена» уже замужем?» – думал Эрардо Куэвас.

Да нет, Блейз Давенант не тот человек, кому можно задавать подобные вопросы. Несмотря на его временами даже фатоватую и кроткую внешность (когда он желает таким себя показать), Блейз, если его потревожить, может быть так же опасен, как свернувшаяся в клубок гремучая змея.

И все же, знает ли Триста, за кого она вышла замуж? Если, конечно, считать, что они действительно женаты!

Глава 24

– Ты не возражаешь, Триста, если я заберу с собой Консуэлу? Без ее помощи я не смогу справиться со всеми этими корсетами и юбками, а у тебя есть Фарленд, который поможет тебе раздеться. Какое счастье, что у тебя такой чуткий, все понимающий муж! А Фернандо стал просто ужасно ревнивым и очень редко бывает дома из-за своих бесконечных собраний… – Голос Мари-Клэр осекся, она подавила зевок. – Но мы еще поговорим завтра, пока ты будешь собираться в Монтеррей, не правда ли? – добавила она, пытаясь придать своему голосу бодрый оттенок. – Ты наверняка тоже очень устала. Ты прямо-таки осунулась, бедное дитя. Еще бы – сначала это фальшивое замужество, а потом – Бог ты мой! – случайная встреча с настоящим мужем. О небо, что это был за вечер! Признаться, я рада, что он закончился и я могу прилечь! Должно быть, пройдут века, прежде чем Фернандо вернется, так что я успею как следует отдохнуть!

Мари-Клэр наклонилась и чмокнула Тристу в щеку.

– Ну, спокойной ночи! Фарленд, должно быть, ждет не дождется, когда сможет подняться к тебе! – сонным голосом пробормотала она, не замечая зловещего молчания, которым давняя подруга встретила поток ее слов. Именно в этот момент Триста окончательно поняла, что у нее нет ничего общего с Мари-Клэр – и никогда не было!

И в самом деле, что за вечер! Тристе очень хотелось с силой хлопнуть дверью, перебудив всех, кто спит в соседних комнатах. Хотя вряд ли кто-нибудь уже лег в столь ранний час, избегнув искушения предаться удовольствиям ночной жизни Сан-Франциско. Сама Триста тоже предпочла бы куда-нибудь пойти – в оперу или даже в знаменитый «Белла Унион», где имеется (как заметил Блейзу за обедом сеньор Куэвас) кабаре с очень смелыми номерами. И ее – всего на несколько часов – «муж» удалился, небрежно пояснив, что пошел делать зарисовки лучших и худших салунов и театров Сан-Франциско.

Уходя, Блейз ухмыльнулся и, отвесив шутливый поклон, пожелал Фарленду приятно и продуктивно (что именно это бесчувственное животное имело в виду?) провести ночь. Затем он простился со всеми и ушел, в то время как остальные мужчины продолжали курить сигары и пить портвейн.

– Как я его ненавижу! – громко воскликнула Триста. Тогда, за столом, ей очень хотелось треснуть Блейза по ухмыляющейся физиономии.

– В сложившихся обстоятельствах я сделал все, что мог, все, что джентльмен посчитал бы своим долгом! Ведь получилось неплохо – разве нет, Эрардо? Хотя ваше предложение вынести Тристу с корабля, пожалуй, было уже лишним. Конечно, это очень романтично, но довольно тяжело! Прошу прощения, Фарленд!

Значит, он просил прощения? Она еще и в самом деле заставит его извиняться! Пробормотав непристойное французское ругательство, Триста швырнула через всю комнату свой ридикюль, едва не разбив лампу.

Она ненавидела Блейза Давенанта и злилась на Фарленда Эмерсона, ее якобы «настоящего» мужа. Черт его принес в вестибюль «Лик-Хауса»! Хотя, по совести говоря, он никак не мог предполагать, что его так называемая «жена» только что прибыла из Европы и собирается ночевать в том же самом отеле. Несправедливость в основном заключалась в том, что Блейз Давенант наткнулся на Фарленда первым и подготовил его к встрече. А вот она была застигнута врасплох.

Шок от неожиданной встречи с Фарлендом разогнал тот алкогольный туман, который до сих пор позволял Тристе безучастно воспринимать язвительные замечания Фернандо и притворное сочувствие Мари-Клэр по поводу ее не совсем трезвого состояния.

– Боюсь, что это был единственный выход – устроить фарс с бракосочетанием в присутствии перешептывающихся пассажиров и капитана…

– Если бы мой друг Эрардо Куэвас не рассказал мне обо всем и не заверил, что этот так называемый брак был вам фактически навязан, я бы ни за что не поверил в такой вздор! – Голос Фернандо был полон едва сдерживаемого гнева и чего-то еще, что Триста в своем взвинченном состоянии не могла определить. – Твоя репутация – или то, что от нее осталось после столь откровенного пренебрежения приличиями, – могла быть окончательно подорвана. Наверное, даже до тебя дошли все возможные последствия подобного безрассудного поведения! И если тебя, как обычно, не интересует мнение других, то хоть немного позаботься о чувствах тех, кто тебе якобы дорог! Здесь Калифорния, а не Париж или Рим, и богемные привычки твоих друзей могут вызвать, мягко выражаясь, недоумение.

– О Фернандо, любовь моя, я уверена, что Триста очень-очень сожалеет. Но разве ты не видишь, что сейчас она чувствует себя не совсем хорошо? Сначала дай ей отдохнуть, и, я уверена, она сможет все объяснить… разве не так, дорогой?

– Со мной все в порядке. Просто я выпила слишком много шампанского, чтобы… чтобы заставить себя молчать! И я не считаю, что должна кому-то давать объяснения, – так что, если вы ожидаете, что я буду пытаться вымолить прощение… Извини, Фернандо, но я не стану этого делать – по крайней мере по отношению к тебе! Тем более что ты уже вынес мне и обвинительное заключение, и приговор! Умоляю тебя: думай что хочешь, но только помолчи!