Гром среди ясного неба - Диана Стаккарт

Стражники с мерзкими ухмылками переглянулись, но, к моему великому облегчению, их злорадство, похоже, было обращено вовсе не на меня. Державший меня стражник разжал пальцы.

— То-то мне они показались какими-то странными! — воскликнул второй стражник. — Что касается нового задания — сдается мне, у нас будет возможность позабавиться!

— Верно, с какой стати забавы вечно должны доставаться кому-то еще, но только не нам! — согласился с ним первый стражник.

Довольные, они тотчас позабыли о моем существовании и поспешили прочь, туда, откуда только что пришла я сама. Подождав несколько минут на тот случай, если вдруг появится кто-то еще, я, окрыленная тем, что мне удалось обвести вокруг пальцев стражу, двинулась дальше.

Через пару минут я обнаружила летательную машину — в том же самом месте, где в последний раз видела ее несколько дней назад. Более того, по тому, что предстало моим глазам, я поняла, что эти несколько дней мой отец не сидел сложа руки. От радости я даже вскрикнула. Потому что за это время великий замысел Леонардо успел обрести формы, превратившись из обтянутых холстом деревянных рам в нечто напоминающее не то большую птицу, не то гигантское насекомое. И, что самое главное, на мое счастье, это фантастическое существо словно приземлилось, чтобы отдохнуть, на крышу замка.

Понимая, что от этого зависит моя жизнь, я быстро проверила все до последней веревки — следовало убедиться, что летательная машина собрана и готова к полету. Обтянутые холстом крылья крепились к продолговатому корпусу, а их размах составлял примерно четыре моих роста. Роль сухожилий у этого фантастического существа выполняли плетеные из сыромятной кожи и конопли веревки, которые на одном конце крепились к корпусу и крыльям, а на другом — к педалям и ручным рычагам, которыми будет управлять тот, кто поднимет машину в воздух.

Я на всякий случай проверила пару рычагов. Те оказались в исправности, и крылья, как и положено, пришли в движение. Отец успел доделать хвостовое оперение. Теперь у летательной машины имелся руль, который при помощи простого рычага легким движением руки можно было в полете либо опустить, либо приподнять верх.

И, что самое главное, летательная машина больше не валялась на брюхе, словно хворая гусыня. Нет, в каждом из четырех углов корпуса крепилось по колесу, а сам корпус был приподнят над землей на высоту, которая позволяла машине легко катиться по плоской поверхности.

Заметив веревку, привязанную к петле под носом летающей машины, я проследила взглядом всю длину каната. Кто-то — по всей видимости, мой отец, — привязал другой конец к невысокому дымоходу, что торчал посреди покатой крыши позади летательной машины. Еще раз скользнув взглядом туда-сюда вдоль каната, я обратила внимание на то, что часть зубцов в этом месте давно сломаны и крыша обрывается вниз крутой пропастью.

Я тотчас вспомнила отцовский план. В принципе, при желании любой даже в одиночку смог бы при помощи каната подтянуть машину к печной трубе и развязать узел. После чего оставалось лишь выпустить из рук конец каната, и машина сама покатится вниз по покатой крыше. Причем, угол наклона и длина ската были вполне достаточны для того, чтобы к тому моменту, когда машина окажется на самом краю крыши, она успела бы развить необходимую для полета скорость и, словно выпущенный на свободу сокол, взмыть к небесам.

Но что, если отец переоценил и длину ската, и угол наклона?

В моем сознании моментально возник другой образ сокола — несчастная птица запуталась в веревках и камнем рухнула вниз. При этой мысли мне тотчас стало не по себе, и я невольно вздрогнула, и, закрыв глаза, опустилась на колени.

«Безумие! — вскричал мой внутренний голос. — Попытка взлететь обернется неминуемой гибелью».

Помнится, мастер говорил, что первый пробный полет следует совершить над водой. Ведь кто поручится, что машина не рухнет с высоты вниз? Откуда у меня вдруг взялась безумная уверенность в том, что я, Дельфина делла Фациа, способна совершить то, что пока было уделом лишь птиц и ангелов?

Впрочем, в следующий миг до меня снизу донеслись крики и цокот лошадиных копыт, и страх как рукой сняло. Осторожно вытянув шею, я глянула вниз. Зрелище, представшее моему взгляду, заставило меня испуганно ахнуть: внизу подо мной во дворе замка собралось около двух десятков конных солдат и примерно вдвое больше пеших.

Лучников среди них я не заметила: по всей видимости, герцог не желал тратить такую дорогую вещь, как стрелы, на не слишком многочисленного противника. Впрочем, даже без луков эта небольшая армия была вооружена до зубов. У многих в руках были мечи, у других арбалеты и пики. И, самое главное, все как один были готовы взять с места в карьер, чтобы устроить в лесу охоту на безоружных подмастерьев. Ведь моим товарищам даже нечем постоять за себя, в лучшем случае это будут камни и палки.

До моего слуха сквозь цокот копыт и лязг оружия донесся смех солдат, их грубые шутки, и на мои глаза невольно навернулись слезы. Подумать только, герцог Понтальба приказал своим головорезам убить два десятка юношей, осмелившихся оказать ему сопротивление! Наверняка, захваченные врасплох, они даже не смогут спастись бегством, и будут вынуждены либо сражаться, либо сдаться на милость победителя.

Давид наверняка предпочтет сражаться. Паоло, Томмазо и Витторио, тоже. Интересно, а как поведут себя остальные? Будут ли стоять до конца или же, понимая всю бессмысленность дальнейшего сопротивления, предпочтут сдаться на милость победителей? Впрочем, даже это, наверняка, не спасет их от смерти, потому что герцог сочтет их ненужной обузой, и уже утром все как один будут болтаться на зубцах замка.

Но что, если отвлечь внимание солдат — пусть даже всего на какое-то короткое время? В этом случае подмастерья, наверняка, успеют спастись бегством. В конце концов, у них есть восемь лошадей, и им не придется идти пешком. Они вполне могут бросить повозки и прочее снаряжение и, сев по двое верхом, галопом ускакать из леса. Потому что даже в этом случае, они будут иметь преимущество перед тяжеловооруженными солдатами герцога. Мне было неизвестно, как долго те готовы преследовать моих товарищей, но то, что у друзей появится шанс на спасение, в этом я не сомневалась. Причем этот единственный шанс появится у них лишь в том случае, если я, вместо того, чтобы стоять на крыше, испуганно глазея на то, что происходит внизу, предоставлю им его.

Приняв решение, я поднялась на ноги. Крики солдат и цоканье копыт эхом раздавались в моих ушах, но я, не обращая внимания, бросилась к летательной машине, чтобы бросить вызов судьбе и врагу и победить… либо прыгнуть в объятья быстрой и увенчанной славой смерти.

Глава 22

Знаменитая птица совершит полет и тем самым овеет себя мировой славой.

В моем распоряжении оставалось еще несколько минут. Я была уверена в этом хотя бы потому, что такое количество солдат трудно быстро построить. Тем более что те, похоже, не торопились выполнять герцогский приказ, отлично понимая, что противник далеко не уйдет.

Взяв в руку конец веревки, я подтащила летательную машину как можно ближе к дымоходу. Кстати, сделать это оказалось гораздо труднее, чем могло показаться на первый взгляд, однако, в конце концов, мне это удалось. Еще минута-другая, и тугой узел был развязан, а нос летательной машины смотрел прямо вниз.

Оставалось лишь пристегнуть себя ремнями к корпусу. Увы, в самый последний момент, стоило мне посмотреть вниз, как меня вновь начали одолевать сомнения. Хотя летательная машина была довольно внушительных размеров, подо мной в любом случае будет бездна. Это было сродни тому, как попытаться взмыть в небо, вскарабкавшись на спину огромной птице и вцепившись ей в перья.

«А вот отец не испугался бы, — строго напомнила я себе. — Да и мастер тоже».

Боже, неужели и мне хватит смелости доверить жизнь шаткой конструкции из обтянутых холстиной рам?

«И вообще, что тебе терять, — нашептывал мой внутренний голос. — Ведь не рискни я взлететь, меня наверняка, схватят, и тогда в любом случае мне уготован конец. Так что не велика разница».

«Уж лучше умереть, подобно соколу, чем жить как пугливая мышь», — сказала я самой себе и улеглась лицом вниз на корпус машины.

Теперь мне оставалось лишь пристегнуться. Впрочем, сначала я решила проверить работу педалей и рычагов и поразилась тому, как даже самое легкое прикосновение тотчас приводило в движение крылья. У меня отлегло от души — я опасалась, что не смогу дотянуться до рычагов управления, рассчитанных на человека такого роста, как мастер. На мое счастье, они были расположены таким образом, что до них можно было дотянуться под любым углом. Мне оставалось лишь запомнить последовательность действий рычагов и педалей, чтобы удержать летательный аппарат в воздухе.