Страницы незримых поединков - Виктор Логунов

Вилли напряженно всматривался в иллюминатор, однако, кроме черной степи и узкой извилистой полоски леса, ничего не мог рассмотреть. Где же город, в котором ему предстоит пробыть целый год? Он покосился на сидевшего рядом Причарда. Интересно, знает ли он о задании, которое получил Вилли? Едва ли. Шеф не доверяет Причарду. Он наверняка «красный». Побывав в России, уж очень восторженно описывал жизнь за «железным занавесом». Конечно, если бы Причарда можно было заменить, шеф не отправил бы его вновь в Оренбург.

Самолет коснулся бетонки, взревели двигатели, и он побежал по полосе, быстро усмиряя скорость. Сразу стало жарко.

Аэродром оказался небольшим.

«Едва ли здесь могут приземляться военные самолеты», — профессионально оценил Вилли.

Встречающих было двое: девушка-переводчица и водитель.

«Где же сотрудники безопасности?» — подумал Вилли. Он внимательно, цепким взглядом осматривал привокзальную площадь. При инструктаже представитель ЦРУ неоднократно предупреждал, что с первых же шагов на русской земле за ним будет организована плотная слежка. Однако он ничего не заметил подозрительного в Москве, где прожил четыре дня, безуспешно искал слежку в самолете, не может обнаружить ее и здесь.

Это раздражало, создавало неуверенность. Оказывается, не так-то все просто… Видимо, не готов он еще к серьезным делам.

Вилли вспомнил, как за два месяца до отъезда в Россию его вызвал шеф и познакомил с бойким молодым человеком из ЦРУ. Поскольку Джекоб, так представился новый знакомый, вел беседу с Вилли в присутствии шефа, нетрудно было догадаться, что шеф работает на шпионское ведомство.

— Мне сказали, что вы говорите по русски. Откуда это у вас? — начал Джекоб.

Вилли насторожился. Как и все простые американцы, он много был наслышан о делах этого ведомства и не все, чем оно занималось, одобрял.

Вилли Шернер знал от своих родителей, что его предки переселились в США из России перед первой мировой войной. В России же Шернеры объявились еще при Екатерине II. Русская императрица решила с помощью немцев освоить волжские районы, дотоле заселенные свободолюбивыми кочевниками — калмыками, башкирами и киргизами. Она обещала переселенцам из Германии землю, невмешательство в их внутренние дела, дала деньги на еду, одежду, жилье, подписала указ не взимать с них налоги в течение тридцати лет. Хорошо жилось немецким колонистам в Поволжье. Но вот в 1871 году русское правительство решило брать их на военную службу, ввело в школе обязательное изучение русского языка, увеличило налоги. И началась их массовая эмиграция из России, продолжавшаяся до первой мировой войны. Так появился дед Вилли в штате Канзас.

Нельзя сказать, что манна небесная сыпалась на Шернеров в Америке. К моменту появления на свет Вилли они владели лишь небольшой фермой неподалеку от Канзас-Сити. Тем не менее после окончания колледжа Шернер-младший своим упорством и настойчивостью сумел пробить себе дорогу в жизни и стал неплохим специалистом. Надо сказать, что дед Вилли тосковал по своей утраченной Родине и в память о ней обучал внука русскому языку. Другие члены семьи не проявляли интереса к учебе и после смерти деда практиковаться стало не с кем. Язык постепенно забывался. Услышав вопрос Джекоба, Вилли только теперь понял, почему шеф остановился именно на его кандидатуре, когда решал, кого послать в Россию на монтаж оборудования фирмы. Им нужен человек, владеющий русским языком!

«Втянут в какую-нибудь авантюру, — подумал Вилли. — Опасно. В то же время появилась хорошая возможность поправить материальное положение. Не хочется ее терять. Что же делать? Отказаться? Тогда прощай фирма любимая, достаточно оплачиваемая работа. Шеф не простит отказа». И он решился: «Соглашусь, а там видно будет!»

Он рассказал Джекобу о себе, своих предшественниках. Откровенно признался, что подзапустил свой русский. Но здесь же поправился, что готов восстановить, если это понадобится.

Джекоб похлопал его по колену.

— Ну что ж, сэр, вы нам подходите. Россию вам благодарить не за что, она оказалась для ваших предков мачехой. Вы же — полноправный гражданин нашей свободной страны, и ваш долг отблагодарить ее за гостеприимство. Задание не будет для вас сложным: ищите людей, недовольных Советами, алчных, корыстолюбивых. Напористо влияйте на них. Постарайтесь сделать из них врагов советского строя. Не жалейте на подарки денег, мы вам все оплатим. Эти люди будут нашим капиталом. Есть и вторая часть задания. Для организации пропаганды нам нужны материалы, которые бы порочили жизнь в России: фотографии неприглядных зданий, плохо одетых людей. Ну и еще что-либо в этом роде. Потом мы изготовим хорошенький монтаж. Так что американцы ахнут, глядя на то, как живут бедные русские. Чтобы вам легче работалось, покажите себя этаким рубахой-парнем. Подкиньте насчет ностальгии по земле предков. Русские это любят. Ну и, конечно, до отъезда позанимайтесь языком. Мы вам поможем. Дадим кое-что с собой из литературы. Есть такие хитрые книжечки, которые можно в качестве пробы подсунуть почитать, а потом легонько поспорить. Итак, вы согласны? Ну вот и прекрасно! Мы с вами еще не раз встретимся до отбытия и все подробно обговорим. Вы не пожалеете, что будете работать и на нашу фирму. Когда вернетесь через год, на вашем счету будет кругленькая сумма. Как русские говорят: «Ты — мне, я — тебе», — почти без акцента выговорил Джекоб и расхохотался.

Потом было несколько таких встреч, и с каждой из них Вилли чувствовал себя все увереннее. Он научился довольно сносно фотографировать. Преуспел в русском. Подобранный Джекобом преподаватель остался доволен.

…И вот с первых шагов в России нервы сдают. «Спокойнее, — убеждал себя Вилли. — Главное — не показать своего волнения. В конце концов, никто не знает о задании».

…Машина долго шла по сравнительно ровному асфальтовому шоссе. Переводчица — симпатичная девушка с серыми глазами — на довольно хорошем английском рассказывала о природе края и его богатствах:

— И вот, 6 ноября, в канун 49-й годовщины Октября, неподалеку от областного центра вырвался из недр мощный газовый фонтан. Это было второе рождение Оренбуржья. Отсюда берет свое новое начало город, раскинувшийся на обширной равнине, пронзенной седым, много повидавшим Уралом-рекой…

Шернер заметил, что у переводчицы мягкий, располагающий голос.

— Появление богатейшего газоконденсатного месторождения не осталось незаметным за рубежом. Многие фирмы США, Франции, ФРГ, Италии, Японии и других стран предложили свои услуги в его освоении. На монтаж закупленного у них оборудования в Оренбуржье поехали сотни иностранных специалистов…

Причард поинтересовался какими-то общими знакомыми. Вилли молча наблюдал, как по обочинам дороги мелькают еще не распустившиеся деревья лесных посадок. Минут через двадцать показались первые городские здания. Шернер был приятно удивлен. Город оказался современным, с широкими улицами, многоэтажными новыми домами. Но вот Вилли воспрянул, как боевой конь при звуке трубы. Машина катилась по узкой улочке между двумя рядами приземистых деревянных домиков. Некоторые из них стояли за покосившимися заборами.

— Что это за дома? — спросил Вилли.

Переводчица посмотрела в окно:

— Это наш Форштадт. Он доживает последние дни. А когда-то был городским предместьем. Дальше вы увидите, что часть домов уже снесена и на их месте выстроены многоэтажные корпуса.

Шернер про себя отметил: здесь надо побывать с фотоаппаратом. Джекоб будет очень доволен снимками этих домишек.

Вскоре водитель затормозил возле пятиэтажного здания.

— Вот вы и дома! — звонким голосом по-русски объявила переводчица.

Вилли сделал вид, что не понял и переспросил по-английски:

— Прибыли?

Джекоб рекомендовал ему с первых дней скрывать свое знание русского.

Гостиница для иностранных специалистов оказалась очень уютной и хорошо меблированной. Вилли разместили в двухкомнатном номере на третьем этаже. Придраться пока было не к чему.

…С первых же дней Шернер вынужден был активно включиться в работу на газовом заводе, а затем увлекся ею по-настоящему. Специалист он действительно был хороший. Дело свое любил. Ежедневно возникали проблемы. Будто из ничего появлялись вопросы. Как правило, они быстро разрешались советской стороной. Но иногда решение затягивалось, и все нервничали. Со всеми вместе неудачи переживал и Вилли. Относились к нему доброжелательно, с уважением, считали «своим». Он иногда искренне, уже без всякого умысла, высказывал симпатии окружающим его людям, их образу жизни. Стал понемногу забывать Джекоба и встречи с ним. Постоянно пребывал в хорошем настроении. Месяца через три, в самый разгар лета, в Оренбург прибыл на неделю по каким-то срочным делам представитель фирмы Оверланд.