Афганский дневник - Юрий Лапшин

Путевка на руках. Сегодня пришел паспорт. Морально готов. Одно держит, вкладная книжка, которая будет готова числа десятого. А время поджимает, срок путевки с 17 мая по 11 июня. Обнадежили, правда, что можно опоздать до суток, и примут, и продлят срок. Но не люблю неопределенности. Пытался вчера дозвониться, попросил телефонистку передать через В. С. Халилова новость для супруги. Не слышит. Пытался сейчас опять звонить, канал в аварии. Не везет. Дома надо бы все заранее решить с учебой Михаила, отпуском, билетами. Не получается. Опять нагромождение случайностей.

Вчера и сегодня помогал в съемках эпизодов фильма, который выйдет на экраны где-то в конце года. Вчера сняли посадку десанта в вертолеты. Сегодня ветер не дал взлететь «вертушкам». Зато вместо десантирования разыграли настоящий бой в горах. Такой же бой «разыграли» и с гибелью корреспондентов «Известий». Вот только что программа «Время» вляпалась в грязь и подставку. Репортаж, интервью, даже съемки с места события. Траур. Автоматный обстрел?! «Духовские» гранатометчики?! Вот дурят. Еще вчера в подробностях знали, как завалил БТР водитель. Один из корреспондентов погиб, второй в тяжелом состоянии. Папа — заведующий отделом агитации и пропаганды ЦК. Прилетел спецрейсом. Встретил сам командующий. Все вполне объяснимо, из этого и вся игра.

Наджибулла сейчас в Индии. Две страны притягиваются друг к другу не столько дружбой, сколько общими врагами. Косвенно присутствовал при его отлете в Дели. Видел выруливающие на сопровождение МиГи с ракетами.

Магомед Елоев получил звание полковника. Поздравили его с папахой «бараньей головой». Командир утром вернулся из Кабула, утвердил решение на боевые действия в мае-июне на Саланге. Новости не обнадеживают. Придется нам померзнуть. Сегодня опять выезжала группа на рекогносцировку. Говорят, холод собачий и снег. Операторы в штабе Армии утверждают, что сокращения сроков вывода не будет. Пока все по плану. Конец всего к 15 февраля 1989-го. Правда, не верится. Зная нашу любовь к широким жестам, надеюсь, что к декабрю уберемся, а правительство обставит это как шаг вперед и жест доброй воли. Посмотрим. В конце июня вытаскиваем полк из Файзабада, а затем снова на Саланг.

Который день ветер метет с большой силой. Из-за него утром не летали «вертушки» в Панджшер. Обещают завтра. Что-то рано в этом году заработал «Баграмский вентилятор».

Получил Героя П. Грачев. Должен уйти в Академию ГШ, а на его место после Академии приедет Е. Бочаров. ВДВ — войска тесные, почти семейные.

День Победы. По телевизору показывают праздник духовых оркестров. Москва празднично бурлит. Все торжественно. Только что вернулся с вечерней Зари. Получилось скромно, но достаточно по событию. Были и разноцветные ракеты при исполнении Гимна, гром салюта из ЗГУ боевого охранения. Наша батарея повесила осветительные снаряды почти над полком. Плац насколько можно освещен с двух точек фарами машин. При прохождении торжественным маршем зрелище какое-то фантастическое. Пыль поднимается сотнями ног и раздувается разгулявшимся ветром. А утром встречали генерала армии Зайцева — Главкома Южного направления. Торжественное настроение совместили с проводами первой группы увольняемых и вручением наград по последнему. Указу. Все ордена и медали Зайцев вручил лично. Но самая главная и, пожалуй, для большинства неприятная новость — это то, куда мы выходим. «Обнадежил» нас Главком, сказав, что уходим в Кировабад, где нас уже ждут, готовят место, учебную базу и решают жилищные вопросы. Как сказал Зайцев, «Будем противостоять южному флангу НАТО». Да, перспектива. Хаким, как услышал, так полчаса бессмысленно смотрел вдаль и мычал что-то про себя. Чертыхался, что восемь лет там провел и под конец службы опять туда, как в ссылку. А как почувствуют себя те, кто рассчитывали выйти в Фергану, написали рапорты на продление срока службы в Афганистане и остались здесь до конца. Вот удар будет.

Рассчитываю завтра, если будет борт, вылететь в Союз. Может, эта запись будет последней в дневнике. Путь домой. УРА!

Часть третья

Позади отпуск. Все вместе: и грусть, и удовлетворение, и воспоминания, и ожидания. Впереди пока неизвестность. О будущем лучше не гадать. Весь первый этап вывода войск из Афганистана просмотрел по голубому экрану, в мягком кресле, в санатории. Судя по периодичности репортажей и предварительной моей осведомленности насчет графика вывода, все прошло по плану. Вот только молчок про Кандагар. Здесь уже узнал, что обстановка на юге сложная, постоянные схватки и обстрелы. Противник старается вырвать инициативу. Как результат, обе советские бригады пока на месте. Наши (345-й опдп) под Файзабадом. Сегодня с утра разговаривал с Востротиным по телефону. Обстановка в целом спокойная, но при выходе рот на блоки были потери. Пробудут на «боевых», вероятно, до 27 июля. Я остаюсь здесь и готовлюсь к возможному приезду командующего. На 16 июля планируется представление нового комдива 103-й гвардейской воздушно-десантной дивизии Е. Бочарова.

Во время моего отдыха, в конце мая (19.05.1988), без всякого постороннего обеспечения, даже без усиления от полка, который стоял на Саланге, Д. Савичев и А. Судьин в одночасье вывели из Панджшера 2-й батальон. Теперь слайды, сделанные в Анаве, ценны вдвойне. По тем горам и тропам ходят только «духи». Нам уже не бывать там. В перспективе, во второй половине августа, начнется следующий этап вывода. Пора закругляться. Чем скорее закончим, тем больше жизней сохраним. Мы еще здесь, а в печати, по телевидению уже идут другие «баталии». Одни ошибки: и принятие решения о вводе войск в Афганистан, и эта девятилетняя война. Хорошо, что хотя бы одно не ставится под сомнение — солдатское мужество. Хотя это слабое утешение. А что нас, «афганцев», ждет дальше?

Вчера под вечер взяли старт из Ферганы на Баграм. Пока летели к границе, при свете почитал газеты. А с подходом к невидимой черте, разделяющей мир и войну, самолет погасил аэронавигационные огни, погас свет и внутри. Все, далее полет по-боевому. За час полета до Баграма прислоняюсь к иллюминатору и смотрю на освещенные луной горы и облака. Настало время для размышлений и воспоминаний.

Первое время в Союзе все-таки бросались в глаза отличия мирной жизни от боевой. Вот ведь думал раньше, что передергивают ребята, когда говорят, что трудно входят в мирную жизнь, считал это чуть ли не бравадой. А ведь и сам первое время не раз ловил себя на мысли, что тихо, нет стрельбы и взрывов, странно, что вот так спокойно ходят люди, красивые, нарядно одетые, не видят крови, не знают смертельных переживаний.