Полное собрание сочинений. Том 2. С Юрием Гагариным - Василий Песков

Джульяно остановился и показал пальцем поверх деревьев. Батюшки! Две удивленные, перепуганные ушастые физиономии. Сразу вспомнились: зоопарк, детские книжки, Айболит, Бармалей. Поворачиваемся — сбоку еще двенадцать ушастых голов. Три малыша обкусывают ветки. Иногда ветка падает: тогда жирафята широко раздвигают передние ноги и выгибают шею к земле.

Родители настороже, хотя подпустили нас метров на двадцать. Глядят кроткими любопытными глазами, помахивая длинным хвостом с черной метелкой.

Вряд ли в природе есть что-нибудь более нескладное. Жирафы как будто из запасных частей собраны. Голова и туловище взяты у лошади, ноги — у антилопы, шея — верблюда и, наконец, пятнистую шкуру явно леопард одолжил…

Нам надоело стоять неподвижно. Генрих свистнул, и тут же мы едва не свалились с машины. Мы забыли о съемке, мы хохотали, потому что бежит жирафа… Всем приходилось, наверное, видеть замедленную киносъемку? Сначала вратарь нормально кидается за мячом, потом особая съемка — вратарь, медленно шевеля руками, плывет в угол ворот. Так же бегут и жирафы. Движение, начавшись у задних ног, волною катится по туловищу, по длинной шее. Получается что-то вроде веревки, если взять ее в руку и делать движение: вверх — вниз…

Пробежав метров сто, жирафы остановились и опять с шестиметровой высоты глядят на нас, мирные, кроткие. Мы приготовились сделать еще один тур фотосъемки, как вдруг в стороне от машины показались необычные пешеходы… Страусы!

Поворот. Машина крадется по кочковатой земле. Хрустят ракушки под шинами… Восемнадцать штук. Серые самки и пять самцов в черных мундирах, украшенных по бокам настоящими страусовыми белыми перьями. Бегут шеренгой. Остановившись, забавно играют: распахнув крылья, несутся навстречу друг другу. Близко не подпускают. Слезаем с машины, крадемся. Замечают — моментально в шеренгу и наутек. Делаем несколько снимков. И тут идея: снять в один кадр и жирафов, и страусов.

Уж и не знаю, с чем сравнить эту сложную карусель, отнявшую у нас целых полдня. Если бы жирафы и страусы узнали, чего мы хотим!

Медленно делаем огромный круг, медленно поворачиваем и гоним страусов к пятнистому стаду. Подгоняем — жирафы перебежали.

Снова огромный крюк.

Фотосъемки животных — трудное дело. Для выстрела надо мгновение: не важно, что пасмурно, не важно, что ветки, не важно, какая поза у зверя, — пуля достанет. Тут же… Да что говорить, радуешься как мальчишка… если получается что-нибудь «более или менее…».

Наконец-то в кадре жирафы и страусы вместе.

Следы элефанта

— Что должен знать охотник за элефантами? — Элефантами Джульяно называет слонов. Старый охотник сидит на траве, выбирает патроны с тупыми тяжелыми пулями. — Как вы можете догадаться, джентльмены, элефант никак не хочет оказаться убитым. К сожалению, он не знает различия между лязгом затвора и щелчком фотокамеры. Я убил тридцать пять элефантов.

Слух превосходный у зверя. Известны случаи: на выстрел — не шевельнется, на щелчок фотокамеры — бросается, как ошалелый. Остановить элефанта может только вот это… — Джульяно вытирает присохшие к пулям кусочки грязи и аккуратно кладет патроны в карманчики-патронташи. — Бежать бесполезно. Вас не пускают цепкие лапы кустарника, элефант же несется со скоростью паровоза и проходимостью танка. Хватает обычно хоботом и бьет о землю Чем громче крик, тем сильнее будет второй удар. Потом яростное топтанье ногами. Дикий слон, джентльмены, совсем не то, что вы видели в зоопарке.

* * *

Последние два дня экспедиции — охота на элефантов. Мы должны выследить и встретить слона непременно днем и непременно на солнце. Это совсем нелегкое дело, тем более что следопыт Куло (местный житель и обычный помощник Джульяно) откочевал куда-то с верблюдами.

Первый день просидели в палатках. Теплый ливень превратил землю в желтое тесто.

Вечером небо очистилось. Странным образом повисла над кустарником Большая Медведица. Южный Крест сверкнул четырьмя крупными звездами. Возле палаток двое местных жителей выкладывают новости о слонах.

Первый — шофер. Он горячится, то и дело поправляет чалму:

— Зову аллаха в свидетели — целое стадо! Машину свалили…

Второй из рассказчиков — пожилой полицейский. Он много прошел. Просит флягу с водой:

— У водопоя за «сухим перегоном» я видел восемь слонов со слоненком…

Утром мы едем к деревне за «сухим перегоном».

* * *

В ста метрах от хижины — следы величиною с хорошее блюдо. Джульяно ставит машину в кустарник и приводит деревенского старика-следопыта. Старик придерживает цветную повязку на бедрах, в другой руке у него изящно отделанный лук. Забыв о слонах, разглядываем оружие, живущее на земле рядом с телевидением и реактивными самолетами. Упругая древесина лука, как гитарная струна, обвита волосом из хвоста антилопы. Натянуть тетиву трудно. Зато стрелы, пущенные стариком, уносятся к солнцу. Описав дугу, они падают далеко за кустами. Пробуем проделать то же самое.

Но отбиваем тетивой пальцы. Старик руководит обучением и радуется, как ребенок, когда наши стрелы достигают кустарника. Попадание в башмак, подвешенный за шнурки к веткам, для нас недоступно, старик же попадает с первого раза…

Ожидаем слонов на тропе к водопою. Каждый готовит свое оружие. Мы с Генрихом смахиваем пыль с объективов. Джульяно проверяет винтовку, старик укрепил на стреле металлический наконечник. Пробуем пошутить:

— На слона?

— На слона, — серьезно отвечает старик.

Старик улыбается. Достает еще один наконечник, чуть ниже плеча делает ранку. Струя крови бежит до запястья. Старик удержал ее кончиком первой стрелы. Кровь моментально чернеет. Прежде чем чернота достигла открытой ранки, охотник смахнул полосу крови:

— Хороший яд. Антилопа упадет сразу. Слон, если в брюхо попасть, пробежит шагов триста…

Есть в буше дерево вабе. Его обходят верблюды, под ним не бывает звериных следов, его узнаешь по трупам пчел и маленьких птичек, рискнувших напиться из пурпурных цветов.

— Если восемь дней и ночей кору дерева вабе варить на костре, если добавить змеиных голов, пауков и «красных кореньев», если бить в барабаны и исполнить танец охотника, яд получится очень…

Старик не успел досказать. Под кусты прополз мокрый от быстрого бега мальчишка:

— Элефанты!..

* * *

Мы напрасно сидели в засаде. Слоны подошли к озеру с другой стороны. Мальчишка видел, как слониха купала слоненка, обдавая его из хобота зеленоватой водой.

Начинаем преследование по следам. Следов мы уже видели множество. Слоновых следов в этом краю больше, чем заячьих где-нибудь под Тамбовом. Они пересекают пыльные тропы, и тогда кажется: какой-то чудак ставил на землю мешки с отрубями — мягкий, еле заметный след…

Сейчас мы идем по топкому месту, поросшему слоновой травой и колючками держи-дерева. Слоны оставляют в грязи глубокие ямы.

Из-под ног с шелестом поднимаются белые цапли. Птицы пролетают сотню шагов и снежными хлопьями повисают на низких деревьях. Неистово кричат какие-то черные птицы. Старик морщится: «Нехорошо. Слонам знаки дают».

Он трогает рукой помет, измеряет следы. «Быстро идут. В стаде самец вот с такими клыками…» Каким образом все это можно узнать по следам?..

Принимаем решение сделать крюк и выйти наперерез стаду против ветра. Километров пять или семь — непроходимым кустарником. Колючки впиваются в руки, путаются в волосах, соленые капли со лба разъедают глаза. По очереди прикладываемся к единственной бутылке, оплетенной веревкой, — по три глотка тепловатой воды…

Под ногами хрустят листья дикого ананаса.

Из кустов глядят любопытные глазки крошечных антилоп. Старик снимает босоножки, вежливо предупреждая этим — идти надо тихо. Колотится сердце. Джульяно проводит минутное совещание: «Без моих знаков — ни шагу. Если уши слоны опущены лопухами, значит, не слышит. Нападать будет — падайте, чтоб можно было стрелять».

Еще сто шагов и сто сердечных ударов…

Вдруг старик останавливается, обескураженно смотрит под ноги. «Не удалось отхватить…»

Еще один крюк. Опять шесть или семь километров. Опять колючки, разъедающий царапины пот, по три глотка воды… Старик то и дело кидает горсть пыли — определяет сторону ветра.

Кажется, мы заблудились и никогда уже больше не выйдем из царства пыли, колючек и любопытных глаз маленьких антилоп. Опять совещание насчет «слоновьих ушей». Потом двести шагов на кончиках пальцев…

Возле огромного баобаба мальчишка-пастух задержался и кошкой забрался на нижние ветки. Рассматривает кусты и прижимает руку к губам:

— Вон там…

Глухое урчанье. По инструкции Джульяно мы уже знаем: музыка слоновьего живота. Но где же?.. Еще два шага. Хрустят и ломаются ветки.