Закон сохранения - Сергей Николаевич Стоян
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А когда рано утром, свежие и отдохнувшие, манимые вкусными запахами, они спустились в столовую, то обнаружили там мирно завтракающего господина Хосимото…
15
Вадим и Глен остолбенели. Японец выглядел неважно, но был вполне адекватен. Он мельком глянул на вошедших, и чуть поклонившись в знак приветствия, как ни в чем не бывало, продолжил трапезу.
Краснов, еще вчера готовый оторвать ему голову, теперь даже растерялся.
Старуха молча подала на стол тарелки с кашей. Вадим уселся напротив японца и, бесцеремонно разглядывая его, положил в рот пару ложек горячего кушанья. Хосимото был невозмутим и полностью игнорировал повышенное внимание к своей персоне.
– Господин Хосимото, – с вкрадчивым раздражением позвал Вадим. – Как самочувствие?
Японец бросил на него мимолетный взгляд и тихо сказал:
– Спасибо. Мне гораздо лучше.
– А нам все также хреново! – повысил голос Вадим.
Хосимото не отреагировал.
– Зачем вы взорвали Теллуру?!
Японец отодвинул опустевшую тарелку.
– Вы меня с кем-то путаете, – хладнокровно сказал он. – Я ничего не взрывал.
– Допустим. Но погибнуть должны были вместе с ней!
– Кому?
– Что «кому»?
– Кому я был должен? Вам?
– Да! – рявкнул Вадим, стукнув кулаком по столу. – И нам тоже! Во имя чего вы уничтожили колонистов?
– Во имя чего? – переспросил Хосимото. – Молодой человек, вдумайтесь в свой вопрос. Формулируя его таким образом, вы заведомо соглашаетесь с тем, что есть цели, во имя которых можно без зазрения совести уничтожать людей. Если я сейчас предъявлю вам одну из таких целей, вы успокоитесь?
– Нет, я не успокоюсь!
Краснов вынул из кармана аурометр. Хосимото на мгновение вскинул брови.
– Знакомая вещица? – осведомился Вадим. – Вижу, что знакомая!
– Где вы это взяли?
– Купил на распродаже. Только продавцы оказались какими-то черными, треугольными и денег не попросили.
– Можно взглянуть?
Краснов протянул ему трубочку.
Рассмотрев показания индикатора, японец сочувственно покачал головой.
– У вас тоже есть такой прибор? – спросил он Глен.
– Есть.
– С такими же печальными результатами?
– Еще печальнее, – мрачно сообщила она.
– Любопытно, – Хосимото снова покачал головой и вернул трубочку Вадиму.
– Очень любопытно! – вызверился тот. – Зачем вы делаете вид, что не помните нас?
– Я и не могу вас помнить…
– Не надо врать! Ваша внешность и манеры слишком характерны, чтобы мы могли обознаться.
– Так я и не утверждаю, будто мы никогда не встречались. Более того, вы меня уже убедили, что такая встреча имела место. Но вспомнить ее у меня не получится.
– А если мы настойчиво попросим? – хищно уточнил Краснов.
– Сейчас это физически неосуществимо.
– Головой ударились?
– Прекратите хамить, – поморщился японец. – Лучше скажите: у вас есть инъектор?
– Нет.
– Как же вы сюда попали?
– Нам любезно помог один «добрый» человек. Вероятно, ваш хороший знакомый. Господин Кирш. Слышали про такого?
– Кирш? Х-м-м, а зачем он устроил нашу встречу? Вы его об этом просили?
– Нет. Мы даже не догадывались, что он способен на подобные фокусы! И вообще не понимаем, что здесь происходит!
– Вы меня заинтриговали, – Хосимото погладил отросшую на подбородке щетину. – Давайте так: сначала вы расскажете мне все что знаете, а потом я объясню что смогу.
– Ладно, – согласился Вадим. – Но сперва я хочу выяснить: есть ли у нас возможность спастись?
– Вот ее-то нам и предстоит поискать, – не моргнув глазом, заявил японец.
Столь неоднозначный ответ Вадиму не понравился, но деваться было некуда. Он начал вспоминать и проговаривать весь этот кошмар.
Злоключения на Теллуре и помощь Хосимото; гибель планеты и трагедия колонистов; возвращение на Землю и странная встреча на орбите; черные пирамиды и «эпидемия справедливости»; страшный приговор и искалеченные жизни; медвежья услуга Кирша и ядерный апокалипсис.
Вадим был краток, но старался не упускать важных мелочей, которых накопилось превеликое множество.
Глен молчала. Их завтрак давно остыл.
– Оказывается, один раз я уже спасал вас от судьбы, – философски изрек Хосимото, когда Вадим закончил.
– Спасибо большое, – угрюмо поблагодарила Глен. – Вытащить человека из-под топора и живьем бросить в кипящий бульон – очень гуманный вариант продления жизни.
– Итак, пора объясниться, – напомнил Краснов.
– Все это достаточно сложно и запутанно, – поскучнел японец. – И потом, не всякое знание идет во благо…
– Вот и проверим! – грозно перебил его Вадим.
– Ну что ж, – вздохнул Хосимото. – Только предупреждаю: ничего повторять и разжевывать я не буду. Вы не на уроке естествознания, а я не наставник молодежи.
– Кто же вы на самом деле?
– Я – старший наблюдатель.
– С этого места, пожалуйста, подробнее, – попросил Вадим.
– Вы знакомы с теорией Большого взрыва? Впрочем неважно, ее смысл определен самим названием. Исходя из данной теории, когда-то все мироздание представляло собой нечто бесконечно малое. Грубо говоря – точку. Еще не существовало ни времени, ни пространства. Потом эта точка взорвалась, так и возникла наша Вселенная. Это случилось примерно двадцать миллиардов лет назад. Сейчас осколки протовещества в виде разнообразных звездных скоплений продолжают разлетаться с огромными скоростями. Но через каких-то сто миллиардов лет начнется обратное движение. Галактики будут сталкиваться между собой, им станет тесно в сжимающейся Вселенной. Пройдя в обратном порядке все стадии Большого взрыва, мир исчезнет. Вселенная опять сожмется в точку.
– Это лишь теория, – возразила Глен.
– Тем не менее так оно и произойдет, – заверил Хосимото.
– Издеваетесь? – разозлился Вадим. – Нас не интересует, что там произойдет через сто миллиардов лет!
– Зря. Существуют законы сохранения энергии, импульса, массы и так далее. Но самый главный из них – это закон сохранения информации. Да, Вселенная неизбежно погибнет, но полная информация о ней находится в другом физическом измерении. Поэтому когда «точка отсчета» взорвется вновь, мир начнет развиваться по тому же сценарию, что и много миллиардов лет назад.
– На что вы намекаете? – растерянно спросила Глен.
– Я не намекаю! Я утверждаю, что в той новой Вселенной опять появится Солнечная система, Земля и Вы с теми же проблемами и переживаниями…
– Чушь! – отмахнулся Вадим. – Давайте ближе к делу.
– Хорошо, – не стал спорить японец. – Только уясните себе, что основой материального мира является информация. Вокруг вас ничто не изменится до тех пор, пока это изменение не будет прописано в стержневом информационном потоке.
– И кто же эти изменения прописывает? – устало поинтересовался Вадим.
– Я же объясняю: все изменения давно прописаны. Кто это сделал первый раз неизвестно, однако теперь Вселенная в каждом новом цикле взрыв-коллапс идет по уже проторенной дорожке. Но, человечество не зря познавало мир. Со временем люди научились сами править данные в стержневом потоке.
– Со временем? – насторожился Краснов. – Только не надо говорить, что вы явились к нам из будущего.
– Я не являлся… Меня сюда прописали в качестве наблюдателя.
– Прописали? О Боже! – покачала головой Глен.
– Господин Хосимото! – повысил голос Вадим. – Вы бредите?
– А вы? – парировал японец. – Если нет, тогда объясните мне принцип действия инъектора. Или, например, каким образом воскресла похороненная на Теллуре мисс Моррис?
Вадим не ответил.
– То-то же! Теперь отбросьте скепсис и слушайте внимательно. Путешествовать во времени нельзя, но очень хочется, а значит, способ, пусть суррогатный, но найдется. Люди удивительно догадливые существа…
Хосимото замолчал, собираясь с мыслями.
– До-гадливые, – раздельно повторил Вадим. – То есть те, которые нагадят вам заблаговременно.
– Вы даже не представляете, насколько близки к истине, – покивал японец. – Достоверно известно о трех циклах жизни Вселенной. Абсолютное количество ее рождений и смертей пока остается тайной. Еще древние философы утверждали, что творец миропорядка, через определенные промежутки времени поглощает все сущее и из себя снова рождает его. Люди всегда чувствовали некую предопределенность своей жизни – судьбу. Одни могли заглянуть в будущее – погадать, другие нырнуть в прошлое – вызвать образы умерших. И вот на определенном этапе развития, кстати недалеко отстоящем от сегодняшнего дня, человечество узнало о стержневом информационном потоке. Сразу все встало на свои места. Никакой мистики, никаких чудес.
