Кодекс Защитника - Эдуард Семенов

Увидев, что Мария ее заметила, она тут же направилась к ней.

— Добрый день, извините за беспокойство, — обратилась к Султановой женщина, когда расстояние между ними сократилось, — я сегодня присутствовала на вашей лекции и хотела бы поблагодарить вас за нее, но никак не могла подойти там, в зале. Было слишком много молодежи. Вот решилась сейчас.

— Пожалуйста. Я рада, что вам понравилось. Надеюсь, лекция была полезной для вас.

Султанова увидела, что из-под пенджаба на нее смотрят голубые глаза. Она удивилась, но женщина не дала ей возможности задать естественно возникший вопрос. Она откинула с лица повязку и показала лицо:

— Вы правы. Я русская. Меня зовут Светлана.

— Но вы мусульманка? — спросила Мария.

— Это всего лишь дань уважения к бывшему мужу.

— Вы разведены?

— Вдова.

Султанова опустила глаза и увидела, что ее собеседница перебирает руками четки. Захотелось спросить, зачем она это делает, если пенджаб, как она говорит «всего лишь» дань уважения, но почему-то постеснялась. Что-то забытое, из детства, когда еще была жива бабушка, помешало ей задать этот вопрос.

— Понятно, — ответила Султанова и чтобы сменить тему, спросила. — Почему вы интересуетесь моей диссертацией?

Светлана посмотрела в сторону, как будто выискивая что-то глазами.

— А можно мне пригласить вас на чашечку кофе? У меня здесь есть небольшое кафе. Понимаете, мне хотелось бы рассказать и показать вам кое-что. Думаю, это было бы для вас интересно.

— И что именно?

— Речь идет об Игоре Панкратове. Я была с ним в последнюю ночь перед первым Судом Божьим.

Султанова наморщила лоб, пытаясь вспомнить.

— Если вы внимательно слушали меня, то должны отлично знать, что я изучала это вопрос много лет. Мне доподлинно известно, что Панкратов последнюю ночь провел в одиночной камере. Он не мог видеться там ни с какой женщиной. И потом у него была жена. Он ее боготворил.

— И, тем не менее, я не вру, — ответила женщина, — Есть человек, который может подтвердить мои слова.

— Кто же это?

— Тучков.

— Ответчик на первом Суде? — удивилась Султанова.

— Да, он сам послал меня к Панкратову, — Светлана запнулась, — я понимаю, что все сказанное мной звучит странно, но если мы дойдем до моего кафе и присядем, то я приведут вам более убедительные доказательства своей правоты.

Мария увидела, что в небольшой березовой роще перед Большим театром появились белые столики, и показала в их сторону рукой.

— Ладно. Пойдемте, посидим в кафе.

Это было простая нестационарная летняя закусочная, оформленная в эмиратском стиле. Что-то вроде вагона-ресторана. Внутри витали восточные ароматы и запах благовоний. Видимо, кафе только что прибыло откуда-нибудь из Саудовской Аравии или Бахрейна.

Как только они вошли на его территорию, два киберофицианта тут же принесли им кофе и восточные сладости. Оставив еду и напитки на столе, киберы исчезли в нуль-пространстве. Мария Владимировна опустилась на краешек стула, надеясь, что разговор будет недолгим.

— Я вас слушаю, — сказал она, выпрямляя спину и расправляя плечи. — Что вы хотели мне сказать?

Светлана улыбнулась и подвинула к ней тарелку со сладостями.

— Угощайтесь, это очень вкусно. Их готовят в городе Медина, где я живу. Кофе, кстати, тоже оттуда.

— Спасибо.

Султанова родилась в мусульманской семье, поэтому поняла, что ее собеседница намекает ей, что лучше будет настроиться на неспешную беседу. В сущности, она никуда не спешила, поэтому легко пересела с краешка стула на середину и согласилась откусить кусочек шербета, запив его кофе.

— Медина — старинный город, — сказал она, чтобы поддержать беседу. — Я там ни разу не было. Не довелось.

— Ничего, даст бог, побываете, — поддержала разговор Светлана, — там долго жил Магомет, и до сих пор находится самая большая община мусульман.

— Сунниты или шииты? — продемонстрировал свои знания в вопросах религии Султанова.

— Мы уже давно не делимся, — проговорила Светлана.

— Мы, — вскинула вверх брови Султанова, — Вы верующая?

— Ну, в высшую силу Бога верят ведь все, — ответила уклончиво Светлана, — а ритуалы у каждого свои. Согласны?

— Да, — не стала спорить Султанова. — А как вы пришли к своей вере?

— Вот об этом я и хотела вам рассказать.

Светлана положила на стол свои руки и продемонстрировал Марии тонкие ухоженные пальцы в золотых перстнях.

— Золото? — удивилась Мария. — Это же вредно!

— Знаю, но не могу отказать себе в удовольствии.

Она сняла самый большое кольцо, на котором красовался огромный алмаз, и протянула его Султановой.

— Возьмите, это вам. Милая безделушка. Вам она будет очень идти.

Султанова с опаской взглянула на этот символ женской силы.

— Спасибо, не ношу такие украшения.

— И зря. Если к золоту не питать страсти, то оно не опасно и даже наоборот. Греет и радует сердце. Главное, к нему относиться легко и дарить тому, к кому испытываешь симпатию. Бери, сделай одолжение старухе!

Светлана посмотрела прямо в глаза Марии, и та неожиданно поняла, почему сразу обратила внимания на глаза собеседницы. Они были подведены черным, а ресницы накрашены. «Какая вульгарщина, — подумала молодая женщина, — как можно так обманывать мужчин! В тоже время она не могла не заметить, что благодаря этим маленьким штрихам лицо ее собеседницы выглядит гораздо моложе, а сравнение себя со старухой — это всего лишь повод для комплимента.

Светлана снова показала Султановой свою улыбку и достала из маленькой сумочки, которая скрывалась в складки одежды, белую коробочку, открыла ее и вынула тонкую трубочку. Зажав трубочку между двумя пальцами, она поднесла ее к губам, и кончик трубочки сам задымился.

— Знаю, о чем вы сейчас, подумали, — слетело с накрашенных губ Светланы вместе с колечками дыма. — Все это уже старо, немодно, вредно и опасно. И я полностью с вами согласна. Это тоже частичка моего удовольствия. Частичка того мира, когда я была молода и любила. Так что прошу у вас прощения за свою слабость. И потом я же никому не причиняю вреда.

— Понимаю, — кивнула головой Мария. Слабости надо уважать, но не потакать. Этому их учили со школьной скамьи. — Так о чем вы…

— Перехожу к делу, — не дала договорить ей Светлана, выпуская дым в потолок. — Я хотела бы спросить вас — а вы правда не верите в Китеж-град?

Султанова увидела, как зрачки Светланы сузились и стали похожи на кошачьи. Внутри Марии что-то всколыхнулось и осело. Это было похоже на досаду, вперемешку со злостью. «Какого черта!»

— Но вы же прекрасно знаете мое отношение к этому вопросу, — произнесла она вслух.

— Да, я слышала, что вы говорили об этом на своей лекции. Светлана выдержала театральную паузу и закончила фразу. — Так вот! Вы не правы! Китеж-град существует.

Мария снова вздохнула с досадой и укоризненно посмотрела на вдруг ставшую ей неприятной собеседницу. Она живо представила дальнейшее развитие разговора. Очередная история про древнюю карту или рассказ родственника, который умер, но точно знал. Ее уже достали всякого рода проходимцы, которые пытались убедить ее в том, что знают, где искать Китеж-град, прося за эту информацией благодарностей раньше срока, и она никак не ожидала, что это женщина будет из их числа.

— Не начинайте, не надо. Прошу вас.

Мария поднялась, чтобы уйти, но неожиданно в глазах ее потемнело, пол закачался, и она поняла, что вместе со стулом, столом, кофе, сладостями и своей собеседницей провалилась в нуль-пространство…, чтобы мгновенно очутиться в не известной ей комнате, стены которой были выкрашены в белый цвет. В комнате был приглушенный свет, а в приоткрытую дверь был виден зал ожидания какой-то пересылочной станции.

За свою карьеру путешественницы Мария насмотрелась таких станций тысячами, поэтому практически сразу поняла, что сейчас находится где-то в районе Урала. Скачок был настолько резким, что ей пришлось опуститься на стул, но как только земля уравновесилась, она снова встала.

— Что происходит? — строго спросила Мария, из последних сил сохраняя спокойствие. — Почему вы себе позволяете проход через нуль-пространство без моего личного разрешения? Это же… Это же… — Султанова никак не могла подобрать слово и наконец выдохнула слово, которое в последний раз слышала в далеком детстве. — Киднепинг какой-то!

Светлана поперхнулась дымом и засмеялась, потом невозмутимо смахнула образовавшееся перед лицом облачко дыма, и вздохнула:

— Ну, вы и скажете. Киднепинг, милочка, — это похищение детей с целью выкупа. А вы уже давно не ребенок. Да и выкуп мне от вас никакого не надо. Я сама вам готова сделать подарков и благодарностей сколько пожелаете. Она указала на кольцо с алмазом, которое все еще лежало на столе между ними.