Двойник Короля 9 - Артемий Скабер

— Ждите здесь, — сказал лейтенант, указывая на дверь. — Полковник скоро подойдёт.

Я кивнул и зашёл в комнату.

Полумрак, запах пота и крови. Узкий стол посередине, два стула — стандартная обстановка для допросной. Сел за стол и начал ждать.

Для посторонних я выглядел спокойным, но внутри шла активная подготовка к предстоящему разговору. Паучки заняли свои позиции на потолке. Я перебирал возможные сценарии, готовил ответы на вопросы, продумывал, как проверить Топорова.

Дверь резко открылась, впуская полковника. Он вошёл стремительно, с силой захлопнул створку. От удара задрожали стены.

— Магинский! — рявкнул мужик вместо приветствия.

— Борис Иванович, — я встал и поприветствовал его. — Что случилось?

— Ты! — он ткнул в мою сторону указательным пальцем. — Задурил голову генералу, получил отпуск на фронте. Ничем не занимаешься, солдаты в твоём подчинении совсем расхлябались. Армия из-за тебя страдает. Вот что!

— Понятно, — спокойно принял обвинения.

— Что тебе понятно? — распалялся Топоров. — Из-за тебя на наш лагерь напали! Ты это понимаешь? — он с размаху ударил кулаком по столу.

— Понимаю, — кивнул, сохраняя спокойствие. — Вот только проблемы не вижу.

Лицо полковника покраснело от ярости. Вены на лбу вздулись, пульсируя.

— Я тебе сейчас устрою! — начал он, тяжело дыша.

— Полковник, — обратился мягким тоном, — что вас удивляет? То, что я обещал генералу, уже начало воплощаться в жизнь. Мой взвод ещё даже на поле боя не вышел, а я уже цель. Всё, как договаривались. Турки услышали обо мне и отряде от пойманных наших солдат. Их так это впечатлило, что даже сами пришли меня проверить.

Топоров замер. Его лицо исказилось: желваки ходили под кожей, зубы скрипели. Он буравил меня взглядом, полным ярости.

— Твои люди были обязаны увидеть приближение врага! — сменил тактику полковник. — Подать сигнал! Отбить! Вы, мать вашу, солдаты русской империи!

— Именно так они и поступили, — парировал я. — Итог? Почти никто не пострадал,, даже строение цело. Вылазка врага провалилась. Я жив, мои люди — тоже, элитный отряд в действии. Вот, что узнали турки, и это ещё раз их убедило в моей легенде.

— Ты ещё и хвастаешься? — выдохнул Топоров.

— Ни в коем случае, — чуть склонил голову в притворном смирении.

— У тебя погиб лейтенант! — схватил меня за грудки полковник. — Граф! Ты это понимаешь? Не в бою, а, сука, в казарме, так ещё в твоём кабинете!

Его лицо было в нескольких сантиметрах от моего. Я чувствовал исходящий от мужика жар, видел каждую красную прожилку в налитых кровью глазах. Но страх не накатывал. То ли потому, что я уже на это насмотрелся в прошлой жизни, то ли ярость полковника была слишком показной, слишком театральной. Он схватил меня за грудки.

— Более чем, — согласился, не пытаясь освободиться от его хватки. — Я минимизировал последствия, как мог. Пострадал сам, чтобы спасти остальных.

— Уже поднялся вой среди земельных, — Топоров наконец отпустил меня, отступив на шаг. — Мало того, что сделал его почему-то обычным рядовым. Графа? Мага? Ты что, совсем больной сопляк? Решил причиндалами помериться? Так ещё и использовал для этого своё звание.

— Борис Иванович, — встал, разглаживая помятый обгоревший китель. — Не знал, что вы так радеете за нашего брата.

Я заметил, как напряглись руки полковника. Он резко опустил их на стол, и раздался оглушительный треск. Стол раскололся пополам, будто был из картона, а не из дерева.

— Магинский, ты хочешь, чтобы я с тобой по-плохому? — полковник поднял на меня полные ярости глаза.

— А основания для этого какие? — спокойно поинтересовался, чуть прищурившись.

Было любопытно, на что он пытается надавить. С точки зрения всех в лагере, я герой. Если Топоров сейчас отправит меня в карцер или попробует уничтожить, как Сосулькина, это вызовет вопросы. Какой из всего сделают вывод простые солдаты? Что тогда отличает одного от другого? А если тебя смогут обвинить?

— Что в твоём кабинете делал Рязанов? — неожиданно сменил тему Топоров.

Вот оно! Настоящий вопрос, который волновал полковника. Он пытался скрыть свой интерес за гневом.

— Мы общались, — пожал плечами. — Я же его командир и всегда выслушиваю своих подчинённых. Манера руководства у меня такая.

— О чём? — полковник навис, будто пытаясь подавить массой тела.

— О погоде, женщинах, земельных аристократах, ценах на кристаллы. Да много всего, — ответил с намеренной небрежностью.

— Ночью? — Топоров сузил глаза. — Что за чушь ты несёшь?

— А с этим есть какие-то проблемы?

— Да! — рявкнул полковник.

— Борис Иванович, — я демонстративно поморщился, будто от несуществующей боли в руках. — Что-то я не могу понять. Вы меня допрашиваете? Ладно бы рапорт или что-то такое. Как только проснулся, сразу искать вас пошёл. А что я вижу? Из меня пытаются сделать виноватого, — развёл руками. — Вот только в чём? Умер граф? Он первый? Последний? А сколько полегло в офицерской школе, когда напали турки?

— Это не твоего ума дело, — оборвал меня полковник.

— Да? — поднял бровь. — Хорошо. Тогда скажите, пожалуйста, где были наши разведчики в момент нападения? Как дозорные на линии соприкосновения пропустили врага? Кто за это отвечает? Кто командир? — наклонился к нему. — Ведь я боролся не с причиной, а с последствиями халатности и невнимательности.

Теперь настал мой черёд давить. Топоров явно не ожидал такого напора, ему нечего было ответить. Все его вопросы о Рязанове и происходившем в кабинете выдавали нездоровый интерес. Он был слишком встревожен смертью графа.

Если Топоров такой же светлячок, то знает, что сгореть пацан не мог, но и признаться в этом не может. Остатки костей есть. Последний раз видели Рязанова, когда он заходил в мой кабинет и больше не выходил. Потом лицезрели со спины, когда я на него накричал. Так что все факты указывают на одно: граф мёртв. Интересно, что там в голове у Торопова.

— Дерзкий ты мальчишка, — наконец произнёс полковник. — Считаешь, что тут твои владения и тебе всё можно?

— Какой есть, — пожал плечами. — Может, поэтому и добиваюсь поставленных задач. А насчёт владений… Нет. Я офицер и соблюдаю устав, правила, как и приказы.

— Пошёл вон! — Топоров пнул ногой обломок