Гробница Тутанхамона - Говард Картер

После научного обследования царской мумии на месте, в гробнице, и ее извлечения оставалось еще разрешить очень трудную проблему снятия золотой маски и извлечения первого саркофага из второго.

В свое время на золотой саркофаг было вылито около двух полных ведер благовонной жидкости и столько же - на лежащее внутри его мертвое тело.

Единственным способом расплавить этот затвердевший состав и сделать его более податливым было нагревание. Для этого нужна была достаточно высокая температура. Однако, чтобы она не причинила повреждений чудесным образцам древнеегипетского ремесла и искусства, мы покрыли внутреннюю стену саркофага толстыми цинковыми пластинками, которые не плавились даже при температуре 520 градусов Цельсия. Затем саркофаги были повернуты на козлах, причем наружный был окутан одеялами, обильно смоченными водой, чтобы защитить его от действия огня. После этого мы поставили под золотой саркофаг парафиновые лампы «Примус», работающие на полную мощность. Мы регулировали степень накала ламп таким образом, чтобы сохранять нужную температуру, не доводя ее до точки плавления цинка. Следует при этом отметить, что слой воска, покрывавший второй гроб под мокрыми одеялами, служил как бы пирометром: пока он оставался нерасплавленным, можно было не бояться повреждений.

Хотя температура достигала 500 градусов по Цельсию, прошло несколько часов, прежде чем стал заметен какой-то результат. Внезапно появились явные признаки движения. Мы убрали лампы, саркофаги остались висеть на козлах. Час спустя они начали отделяться друг от друга.

Сперва движение было почти незаметным вследствие необычайной вязкости вещества, но мы ускорили разъединение саркофагов, приподняв деревянную нижнюю часть второго из них, в то время как третий, золотой, остался на козлах.

Сначала его едва можно было различить: мы увидели лишь стекающую капля за каплей массу вязкого напоминающего деготь вещества. Окончательно удалить его было очень трудно даже при помощи различных растворителей (главным образом ацетона).

Вязкая масса покрывала золотой саркофаг не только снаружи, но и внутри, и к ней прочно прилипла золотая маска. Для защиты этой маски мы подвязали к ней сложенное мокрое одеяло и все время смачивали его водой, а под одеяло подложили мокрую вату.

Под мощным воздействием высокой температуры, сохранившейся внутри саркофага, маска отстала, и ее сравнительно легко удалось снять, хотя к оборотной стороне маски тоже прилипла масса вязких благовоний, которую удалось окончательно удалить лишь при помощи сильной лампы и очищающих растворителей.

В соответствии с выработанным планом работ мы должны были теперь вернуться к первому гробу, который надо было еще вынуть из саркофага. Мы выполнили эту операцию так же успешно, как и предыдущие, посредством наших подъемных блоков, прикрепленных к высокому помосту. Подняв гроб на достаточную высоту, чтобы он не касался верхней части саркофага, мы подвели под него деревянный настил и перенесли его в лабораторию, где в это время уже обрабатывалась его крышка.

Гроб этот оказался весьма тяжелым и, подобно наружным саркофагам, был изготовлен, вероятно, из дубовых досок. К несчастью, он пострадал от сырости, распространившейся от испарений жидких благовоний. Его позолоченная гипсовая облицовка вздулась волдырями и покоробилась до такой степени, что во многих местах украшения отвалились от деревянной основы.

К счастью, повреждения эти были поправимыми. Терпеливо заполняя все трещины горячим парафином, удалось постепенно привести украшенную поверхность саркофага в хорошее состояние, что было вполне достаточной наградой за все наши труды и старания.

Единственным сохранившимся в саркофаге предметом были позолоченные носилки, представлявшие собой ложе с головой и лапами льва. Носилки стояли на дне и служили подставкой для третьего (наружного) гроба. Они были сделаны из прочного и тяжелого дерева и облицованы позолоченным гипсом.

Удивительный факт: выдержав на протяжении более тридцати веков вес трех гробов - более чем тонну с четвертью, - эти носилки остались неповрежденными.

Мы подвели под них широкие ремни, и этот роскошный образец египетской утвари был вынут из каменного саркофага. Носилки имели около 30 сантиметров высоты, 2,25 метра длины и были вогнуты таким образом, что на них плотно ложился дубовый саркофаг. Центральная панель носилок была украшена барельефом, воспроизводящим веревочную сетку, подобную сетке современных суданских кроватей «ангариб». В местах скрепления отдельных частей носилки лишь чуть-чуть покоробились. Таким образом, их вид наглядно свидетельствовал о прекрасном качестве дерева и о высоком мастерстве столяров.

На дне саркофага под этими носилками осталось немного щепок со следами позолоченной гипсовой облицовки. Сперва это поставило нас в тупик, но при последующем обследовании мы все поняли. Рисунок на позолоченной поверхности этих щепок идентичен тому, который украшал дубовый саркофаг. От него каким-то острым инструментом, вроде плотничьего тесла, были грубо отрублены целые куски. Напрашивалось объяснение, что гроб, лежащий на носилках, в ногах оказался слишком высоким и мешал установить на место крышку каменного саркофага, поэтому он и был обрублен таким образом, чтобы можно было плотно закрыть саркофаг. Все это свидетельствует о недостатке предусмотрительности со стороны рабочих. Сначала мы не заметили, что деревянный саркофаг изуродован, так как он был скрыт вылитыми благовониями, которые в данном случае покрывали также и ноги, быть может, намеренно, чтобы скрыть рубец, а не из религиозных соображений.

Рядом со щепками валялись какие-то тряпки, прочный деревянный рычаг, обрывки цветочных гирлянд, упавшие с саркофага, и превосходный образец культовой утвари - богато орнаментированный сосуд из золота и серебра, предназначенный для священных благовоний (табл. 93).

Усыпальница и саркофаги были пусты, и теперь, оглядываясь назад, мы могли, наконец, остановиться более подробно на погребальных обрядах, сопровождавших похороны фараона, в частности на тех, которые были выполнены в гробнице Тутанхамона. Я смею думать, что кое в чем эти факты пополнят наши знания в данной области. Чем больше к ним присматриваешься, тем глубже становится впечатление, что древние египтя­не не жалели ни сил, ни средств на снаряжение мертвецов в последний путь. Барьер за барьером воздвигали они, чтобы защитить их останки от предательских рук. Эта система охраны была тщательно разработана и стоила весьма дорого.

Прежде всего мы столкнулись с золотыми наружными ковчегами, мастерски выполненными и обильно украшенными. Они были запечатаны и вставлены один в другой, а внутри последнего из них находился огромный, великолепно изваянный монолитный кварцитовый саркофаг. В саркофаге находилось три больших антропоидных гроба из дерева и золота, которые имели сходство с царем и были украшены орнаментом риши и символами Осириса.

Повсюду чувствовалась рука достигших совершенства художников и опытных мастеров, знакомых с тайнами исчезнувшей ныне религии и обрядов. Наконец мы добрались до самого монарха, обильно умащенного священными благовониями и покрытого бесчисленными амулетами и эмблемами своего высокого сана, а также личными украшениями для его прославления. Современный наблюдатель удивляется огромному труду и расходам, затраченным на царские похороны, не говоря уже о титанических усилиях, потребовавшихся на то, чтобы высечь в скале подземные помещения. Посмотрите на резьбу и позолоту гробов, на тщательную обработку вытесанного из кварцита саркофага! Подумайте о трудностях, связанных с его доставкой. Взгляните на литье, резьбу, инкрустации великолепных саркофагов, на дорогостоящую и затейливую работу золотых дел мастера! Для всего этого нужны были толпы ремесленников, драгоценные металлы и иные материалы, столь щедро жертвовавшиеся царственному покойнику.

Но в то время мы еще не знали всего, что хранилось в двух комнатах, которые нам предстояло увидеть.

МУМИЯ ФАРАОНА

У большинства исследователей, особенно у тех, кто посвятил себя археологическим изысканиям, бывают периоды, когда их работа становится исключительно интересной. И вот теперь судьба доставила нам возможность пережить один из таких редких и чудесных моментов. Мы будем вспоминать с глубочайшим удовлетворением время, которое наступило вслед за вышеописанными событиями. После долгих лет труда - раскопок, работ по сохранению и описанию найденных предметов - мы могли наконец увидеть собственными глазами то, что до сих пор видели лишь в воображении. Исследование представляло огромный интерес для нас самих независимо от того, что оно, как я смею надеяться, окажется не совсем бесполезным для археологии. Наконец, кое-что из наших открытий должно подтвердить и расширить сведения о погребальном ритуале фараонов и его связи с древними мифами и традициями.