Любовь и роскошь - Патриция Хэган

Дани чуть не заскрипела зубами. Люрлин в своем любопытстве зашла слишком далеко. Она взяла полотенце, обернула его вокруг себя, вышла из ванны и осуждающе посмотрела на служанку:

– Тебе должно быть стыдно. Если я узнаю, что ты рассказала об этом кому-то еще, клянусь, прослежу за тем, чтобы тебя немедленно уволили, и сделаю все, чтобы ни одна достойная семья в Париже не приняла тебя на работу. Ты не имеешь права совать нос в жизни других людей, – сердито говорила Дани, пытаясь побороть смятение и мечтая о том, чтобы никогда ее ушей не достигали подобные непристойные слухи.

Люрлин в ужасе уставилась на нее, сознавая, что ее может ждать серьезное наказание.

– Но, мадемуазель, – стала оправдываться она, – я же объяснила вам, как случилось, что я оказалась в ее комнатах в первый раз. Я не подсматривала! Правда, мне стало любопытно, когда я увидела, как странно ведет себя мадемуазель Денев, но неужели вы не рады тому, что я последовала за ней? Ведь вы и ваша семья должны знать, что месье Колт связался с… с вертихвосткой! – закончила она с отвращением.

– Не смей так говорить! – возмутилась Дани. – Позволь напомнить тебе, что ты служанка в доме и обязана держать свое мнение при себе. Ты же ведешь себя нагло и непочтительно!

Люрлин в раскаянии опустила голову и сокрушенно прошептала:

– О, я сожалею, что рассердила вас, мадемуазель. Я просто думала, что вы должны знать… Простите, пожалуйста, обещаю, что ни слова никому не скажу. Клянусь могилой моей матушки… – Ее голос задрожал, и послышалось подозрительное сопение.

Дани махнула рукой:

– Оставь меня, пожалуйста. Иди.

Люрлин попятилась к двери и выбежала прочь.

Дани лихорадочно соображала – что же предпринять? Ведь даже если Лили и пробралась в спальню к Колту, это се дело. И можно ли верить Люрлин? Презрительное отношение слуг к Лили не было тайной, ибо она была неприятной в общении… вечно кричала на них, жаловалась и критиковала. И все же маловероятно, чтобы Люрлин или кто-либо из слуг прибегнул к изощренной лжи, чтобы очернить Лилиан.

Очевидно, Колт не радуется предстоящему браку, так как же все-таки удалось Лили заставить его объявить об их помолвке? Что произошло ночью?

Дани была уверена только в одном – лучше бы не вмешиваться в эту историю.

Дани заранее сообщила на кухне о том, что не будет присутствовать за ужином. Ровно в семь часов прибыл Дрейк. Увидев его, она нежно улыбнулась. Красивый, притягательный, он был также ее другом, ему она поверяла свои тайны… Никогда прежде у нее не было таких отношений ни с одним мужчиной.

Дани схватила меховую накидку и побежала по лестнице, желая покинуть дом как можно быстрее, чтобы избежать любых столкновений и размолвок с Колтом, Лили или с родителями. Но ей не повезло – посередине лестницы она увидела, как ее отец направлялся в свой кабинет. Дани молила Бога, чтобы отец не заметил ее, но увы.

Тревис поднял голову и остановился:

– Даниэлла. Добрый вечер. – В его голосе чувствовалась напряженность.

Она кивнула, вежливо отвечая на приветствие.

Он вспомнил о неприятной сцене, произошедшей прошлым вечером, и тень окутала его серо-стальные глаза.

– Зайди, пожалуйста, в мой кабинет. Я полагаю, нам необходимо поговорить перед ужином.

Дани сжалась и виновато пробормотала:

– У меня нет времени. Дрейк и я…

Раздался звук колокольчиков. Она замолчала.

Тревис вопросительно поднял бровь, перевел взгляд с дочери на дверь, затем жестом отпустил приближающегося слугу и сам впустил Дрейка. Дани поспешно спустилась по лестнице и, пока мужчины обменивались приветствиями, взяла Дрейка под руку и сказала, что готова идти.

Тревис чуть прищурился.

– Вы не будете присутствовать за ужином?

– Нет, – пролепетала Дани, мысленно ругая себя за то, что нервничает. – Мы будем ужинать в другом месте.

– В таком случае, может, выпьете что-нибудь перед тем, как уйти?

Дрейк собрался сказать, что принимает приглашение отца, и сама Дани решила, что выпить по бокалу вина и немного ослабить возникшую между ними напряженность было бы чудесно, но тут она подняла голову и увидела спускающегося по лестнице Колта.

– Нет, – резко сказала она, замечая, как удивленно посмотрели на нее мужчины. Взглянув на Дрейка полным мольбы взглядом, Дани поспешила добавить: – Разве ты не говорил, что заказал столик на семь тридцать?

Он послушно кивнул.

– Значит, нам лучше отправиться прямо сейчас. – Она потянула его за рукав и обратилась к Тревису: – В другой раз, спасибо.

Тревис открыл для них дверь:

– Конечно. Желаю приятного вечера.

Как только они оказались снаружи, Дрейк смеясь спросил, что происходит.

– Вы просто сбежали.

– Позже, – пробормотала Дани, чувствуя облегчение, оттого что им удалось благополучно выбраться из дома. – Я расскажу позже.

Она ласково улыбнулась, и Дрейка захлестнула волна теплоты и спокойствия. Он прижал ее ближе к себе, поцеловал в лоб и прошептал:

– Вы знаете, моя дорогая, вы всегда можете обратиться за помощью ко мне.

Дани засияла от счастья – она знала, что это действительно так.

Глава 17

Ночная поездка в экипаже таила в себе столько прелести, что ни у одного из них не возникло желания испортить удовольствие бесполезными разговорами о неприятных вещах. Вскоре Дани и Дрейк достигли конечного пункта их путешествия – маленькой, но элегантной гостиницы «Палас», из окон которой открывался замечательный вид на великолепные сады Тюильри. Швейцар, облаченный в шикарную черную бархатную ливрею с золотыми эполетами, ожидал их подле извергающего радужные брызги фонтана, чтобы помочь им выйти из экипажа. Он поклонился, приветствуя Дрейка с необычной фамильярностью, как показалось Дани, проворно подскочил к входу и придержал для них резные двери из красного дерева.

Дани была поражена великолепием внутреннего убранства гостиницы, особенно маленьким внутренним двориком. Ей пригодились ее знания по интерьеру, и она безошибочно определила, что дворик был выполнен в греческом стиле и что для четырех колонн, поддерживающих сводчатую стеклянную крышу, был использован тот же мрамор, что и при строительстве Парфенона. Пол также был выполнен в подражании греческим храмам, а колонны располагались в порядке, впервые примененном в Парфеноне. Рядом с каждой из них стояли высокие урны, наполненные пышными букетами благоухающих роз и гвоздик.

Дрейк галантно подал Дани руку, помогая спуститься по трем ступенькам, и повел ее по сверкающему полу. По сторонам дворика располагались маленькие приемные, каждая из которых была по-своему впечатляющей, ибо стены их были выполнены из разного материала. В одной комнате – перламутровые, в Другой – зеркальные и стеклянные, в третьей – покрытые белоснежным лаком, а в той, куда они вошли, – задрапированы белым шелком.