Канцлер империи - Андрей Величко

На следующий день подоспела пехота в сопровождении броневиков, а с ней – передвижная мастерская танковой группы. Артиллерия и машины с боезапасом ожидались поздним вечером, но особой надежды на точность прибытия не было – погода испортилась, моросил мелкий дождик. С неба исчезли самолеты – они не могли летать в такой обстановке. Приказ же из штаба укрепрайона гласил: продвинуться вперед на четыре километра или до первых признаков сопротивления, после чего окапываться.

Непогода затянулась на четыре дня. За это время пехота изошла завистью к танкистам, а особенно к экипажу «Фишмана» – все мокнут в грязи, а у этих тепло, сухо, чисто, играет музыка и со стен улыбаются неодетые красавицы.

Разведка донесла, что за передним краем у противника происходит какое-то движение огромных масс народа, но его смысл непонятен. На самом деле он был в том, что как раз там столкнулись те, что были отправлены как подкрепление к месту прорыва, и те, кто, разобравшись в обстановке, хотел выскользнуть из ловушки, пока она не захлопнулась.

А на пятый день распогодилось, и с востока потянулись самолеты. Столько машин сразу Гудериан еще ни разу не видел… Сначала налетели уже знакомые «фоккер-валькирии» и начали утюжить передний край китайцев. Почти сразу за ними появились «Кошки» и очень на них похожие самолеты, только с закругленными концами крыльев – «юнкерсы». И, наконец, на высоте около трех километров возникли главные действующие лица. Два огромных шестимоторных самолета, сильно напоминающих «Кондоры», но явно намного больше их, шли в сопровождении полутора десятков истребителей. Гудериан взял бинокль. Да, гиганты впечатляли – размах их хвостового оперения превосходил размах крыльев истребителей! Причем истребители были какие-то незнакомые – бипланы с крылом «чайка», как у ранних «спитфайров», но не угловатые, а элегантно-зализанные, с убирающимися шасси и с курильскими опознавательными знаками – желтыми попугаями.

При их появлении вся авиационная мелочь, до того кружащаяся над передним краем, порскнула в стороны.

Вот сначала от одного, а потом и другого гиганта отделились черные точки и полетели вниз. У самой земли над ними раскрылись небольшие парашютики…

Даже с расстояния в пять километров взрывы выглядели страшно. Первая бомба взорвалась на высоте примерно ста метров. Вспух быстро увеличивающийся огненный шар, по земле побежало пыльное кольцо ударной волны. Вторая бомба рванула у самой земли – над местом взрыва вставало грибовидное облако.

Секунд через десять до позиций танкистов дошла ударная волна, вполне ощутимая и на таком расстоянии.

Гудериан кинулся к своему танку – надо связаться со штабом и уточнить, объявлять ли А-тревогу? Больно уж похоже было увиденное на то, что ему читали на семинарах в Георгиевске. Но из люка уже лез радист.

– Из штаба передали, что это эфирные бомбы! – закричал он. – Ни проникающей радиации, ни заражения местности от них нет.

Разлетевшиеся «Кошки» и «фоккеры» потянулись к месту взрывов: посмотреть, как там, и добить, если кто-то еще уцелел.

Глава 21

Итоги первого дня операции «Молния» (имелась в виду молния-застежка) я сел изучать в четыре часа пополудни, когда на месте событий уже стемнело. Для начала я ознакомился с результатом применения наших боеприпасов объемного взрыва, которые для простоты были обозваны эфирными бомбами. Ибо слова «объемный взрыв», а тем более «объемная детонация» могут и натолкнуть кого-нибудь не в меру умного на правильные мысли, а про эфир пусть на здоровье размышляют, имеется ли в виду диэтиловый, диизопропиловый или просто мировой.

Потери китайцев убитыми оказались не слишком велики – всего около трех тысяч, но оглушенных и контуженных было раз в десять больше, а число деморализованных вообще не поддавалось учету. Причем в него вошли и английские военные специалисты, которых авиаразведка опознала по автомобилям, на предельной скорости удиравшим в сторону Пекина. Плохо быть слишком информированным, подумалось мне. Большинство китайцев вообще про Тунгусский метеорит не слышали, а эти, видать, внимательно изучили все материалы, в том числе и о смерти от лучевой болезни оказавшегося почти в эпицентре француза. Да и наши материалы по А-тревоге наверняка не были для них секретом, а тут еще и ветер дул со стороны взрывов… В общем, в какой-то мере я их понимал.

Лишенные руководства китайцы не оказали почти никакого сопротивления массированной атаке с двух сторон, и в два часа дня головные танки первого и второго укрепрайонов встретились примерно посередине между ними. Сколько китайцев оказалось в мешке – точно никто не знал, цифры варьировались от двухсот тысяч до миллиона. В общем, война снова перешла в позиционную фазу.

Вечером я попытался похвастаться величеству, но тому было не до побед в Китае – эскадра, идущая Северным морским путем, попала в серьезные неприятности, и теперь Гоша с Макаровым в основном торчали на узле связи. Насколько я понял, северопроходцами было получено предупреждение об ухудшении ледовой обстановки по курсу, причем в тот момент, когда у ведущего ледокола были какие-то неприятности с машинами. Пока чинились, обстановка еще ухудшилась, но эскадра продолжала движение вперед. Однако вчера один из крейсеров получил пробоину в подводной части… Честно говоря, я бы бросил это корыто там, где оно продырявилось, и плыл бы дальше на том, что осталось, но генерал-адмирал решил иначе. Сейчас эскадра ползла малым ходом, одновременно пытаясь локализовать дыру в пострадавшем корабле, а пилоты палубных «Кошек» с авианосца готовились бомбить лед.

Когда я пришел, величество вяло переругивалось с Макаровым по поводу оценки действий командования эскадры. Макаров считал, что дядя Алексей все сделал правильно и лично он на его месте поступил бы точно так же. Гоша же склонялся к мысли, что крейсер водоизмещением в пять тысяч тонн – не такая уж ценность, чтобы ради его сохранности рисковать застрять во льдах всем остальным.

Эта эскадра состояла в основном из крейсеров-пятитысячников, но в трех ипостасях. Два из них были закончены как эскортные авианосцы на десять – пятнадцать машин, два – как носители крылатых ракет, и два остались просто легкими крейсерами – как раз такой и маялся теперь с течью. Вся серия в качестве движков имела тринклеры общей мощностью в тридцать килоконей, и, хотя теоретически они могли проделать весь путь на одной заправке, в состав эскадры был включен и небольшой танкер. Флагманом же являлся линейный крейсер «Севастополь», а дорогу прокладывали эскадренные ледоколы «Арктика» и «Антарктика».