Изгой - Кеннеди Эль

* * *

Когда дело касалось проблем, у меня всегда работало какое-то шестое чувство. Как у ясновидящих, предсказывающих наводнения, или у дядюшки, знающего, что будет гроза, потому что у него заныло колено. Так что, когда на следующий день мы с Фенном стоим у бильярдного стола в гостиной, я чувствую, как что-то грядет. С самого утра проснулся с зудом у уха, напоминающим мне быть настороже.

– Слышишь? – спрашиваю я.

– А? – Фенн выцеливает следующий шар, перегнувшись через край стола.

– Стало слишком тихо.

Он меня игнорирует. Чересчур увлечен просчетами геометрии, требующейся, чтобы отправить второй и двенадцатый шары в противоположные лунки.

Как правило, в общаге стоит непрерывный гул сотни подростков, бродящих вокруг, кряхтящих, пердящих и дерущихся. Добавьте к этому как минимум столько же телевизоров, ноутбуков, телефонов и всего остального, что издает звуки. В общей сумме все это отражается от стен и гуляет по вентиляции, и ты даже не замечаешь, какое оно все громкое, пока не выходишь на улицу и твоим ушам не предоставляется заслуженный отдых.

Так что, когда наступает внезапная тишина, нарушаемая лишь треском кия о шар и матерным шепотом Фенна, я знаю, что пришла беда.

– Дубль два, утырок. – Дюк прилетает с другого конца коридора с уже заранее набухшими на лбу венами. – Ты звал смерть, и я отозвался.

– Воу, Дюк. Помедленнее, парень. – Фенн прыгает перед ним, сжимая в руках кий в качестве очевидного предупреждения. – У нас игра.

– На хрен вашу игру. – Он разговаривает со мной через плечо Фенна. – Тебе так понравилось получать по роже, что ты решил нарваться на добавку?

И только когда Дюк толкает к нам кого-то, мы понимаем, что он приволок с собой того самого десятиклассника. Черт. Так и знал, что надо было провести с пацаном беседу и сказать не трепаться про наши дела. Некоторые люди совершенно не ценят секретность.

– Это еще кто? – Фенн твердо настроен изображать дурачка, если это убедит Дюка не швыряться в меня мебелью.

Дюк кивает десятикласснику, который выглядит так, словно ему уже один раз пришлось сегодня сменить штаны.

– Расскажи, что ты сделал.

Колеблясь, парнишка мечется взглядом по комнате. Челюсть у него гуляет так, словно он пережевывает собственный язык.

– Живо, – рявкает Дюк. – Или медсестра будет доставать бильярдные шары из твоей задницы щипцами для салата.

– Черт, чувак, ладно. – Пацан глубоко вздыхает и мимолетно ловит мой взгляд, словно мы два заключенных, стоящих на эшафоте, пока на наших шеях затягивают петли. – Я взял те фотки, которые ты мне вчера дал, и отправил в пару групповых чатов знакомым ребятам из Балларда.

– Их вся школа видела, – перебивает Дюк. – Парня, считай, распяли.

И хорошо.

– Ты видел те фотографии? – Я выхожу из-за спины Фенна, который взглядом говорит мне заткнуться. Но я совершенно не жалею о том, что зарядил пацану пушку и отправил его мстить.

– Мне это не нужно. – Может, Дюк не был бы так самоуверен, если бы ему пришлось объяснять свою злость при большем количестве зрителей.

– Зря. Я бы на твоем месте сначала узнал, что защищаю, прежде чем связываться с таким.

На лице Дюка на секунду мелькает сомнение. Теперь он пытается понять, не совершил ли большую ошибку. Может, я и наивен, но я даю Дюку шанс доказать, что даже задира не обязательно будет водиться с парнем, малюющим на себе блэкфейс для вечеринки. Впрочем, отрицание виновности – это все равно что пособничество. Еще через секунду он кивком головы говорит десятикласснику исчезнуть.

– Суть в том, – низким тоном говорит мне Дюк, – что ты все время нарушаешь правила. Более чем уверен, что я тебе их популярно объяснил в наш прошлый разговор.

– Не волнует. В данном случае моя совесть чиста. Считай это одолжением.

Я слышу, как Фенн вздыхает рядом со мной. Знает же, что я не могу удержаться.

– Я его предупреждал, – говорит Дюк Фенну. – Большими, мать его, буквами все прописал.

– Он из государственной школы, – умоляюще говорил Фенн. – Не знаю, отсталый он, может. Это все этот чертов свинец в фонтанчиках для питья.

– Нет уж, бро. Время просьб и извинений вышло. Он не может продолжать в том же духе. С меня хватит. Я требую свою долю. И чтобы он признал, что я тут главный.

– Знаешь что? – Меня это все достало. Я стою прямо перед ними, а эти двое говорят обо мне так, словно родители, ругающиеся, потому что их ребенок закатил истерику в ресторане. – Это с меня, мать твою, довольно. Я не знаю, откуда ты взял это маниакальное самомнение или почему все вокруг позволяют гопнику-переростку повязывать простыню на плечи и называть это мантией, но я отказываюсь играть в потерянных мальчиков.

– Эр Джей. – Предостерегающий тон Фенна умоляет меня заткнуться, но меня уже понесло. – Не надо.

– Ты хочешь реванш? – Лицо Дюка расплывается в нехорошей усмешке.

Я вскидываю бровь.

– Лучше. Я вызываю тебя на бой за твое место.

Глава 32. Эр Джей

– Господи Иисусе. – Фенн всплескивает руками, ошарашенно глядя на меня.

– О, мне это нравится, – медленно говорит Дюк, окидывая меня равнодушным взглядом. – Согласен.

– Отлично. Значит, порешили, – говорю я, кажется, совершенно не контролируя собственный рот.

Честно говоря, более чем уверен, что уже об этом жалею. О чем я думал вообще?

И каким образом он убедил меня играть по его правилам, когда я знаю сотню способов скинуть Дюка с трона без единого удара? По крайней мере, в теории. Это-то больше всего и бесит. На самом деле у меня нет на Дюка абсолютно ни черта, как бы глубоко я ни копал. Ни крупиночки компромата, с помощью которого я мог бы его побороть.

Гори оно все синим пламенем, может, это знак свыше. Может, так надо, чтобы я разобрался без хакерства. Видит бог, оно уже вышло мне боком в ситуации со Слоан. Может, Дюка выйдет победить только тем путем, на который все в этой школе так дрочат, – через традиции.

– Супер. – Улыбка Дюка становится еще шире. – Завтра вечером. До последнего стоящего.

– Ну уж нет. Погоди. – Фенн снова пытается перехватить поводья взбесившейся лошади. – Сам подумай, Дюк. Посмотри на его лицо. Этот идиот ни за что не будет готов к драке всего за день. И что, это будет достойное сражение за корону?

– Он сам напросился.

– Как я и сказал, он не очень умный. Но ты-то можешь уравнять шансы, – с легким отчаянием говорит Фенн. – Как это будет выглядеть со стороны, если ты просто выйдешь и отваляешь какого-то парня, и так уже поломанного и явно не в своей тарелке?

Вот опять они говорят обо мне так, словно меня тут нет.

– Опять же, не мои проблемы. – Дюк с самодовольной улыбкой скрещивает руки на груди.

– Дай ему время потренироваться. Месяц. Будешь выглядеть адекватнее, да и пример будущим претендентам покажешь серьезный, если твой противник будет чего-то стоить.

Он фыркает.

– Если ты думаешь, что сможешь вылепить из него бойца за месяц, то вперед и с песней. Его даже полгода не спасет. Но на здоровье.

В этом приходится согласиться с Дюком. Не очень хочется это признавать, но в прошлый раз у меня не было никаких шансов, и я сомневаюсь, что месяц это исправит. Видимо, я собирался полагаться на выносливость и удачу.

– Значит, договорились, – говорит Фенн с неуверенным облегчением.

– Одно условие. – Дюк сверкает глазами в мою сторону. – За это время я тебя оштрафую.

– Это еще что значит? – резко спрашиваю я.

– Это значит, что раз я даю тебе месяц, ты должен мне что-то взамен. Поэтому, если ты проиграешь, то уйдешь из школы. Навсегда.

– Это не мое решение. Наши родители на это никогда не согласятся. – Я закатываю глаза. – Как я, по-твоему, должен это провернуть?

– Разберешься. Или я зайду к директору и скажу ему, что ты подкатывал к его дочке.

– Тайм-аут, – говорит Фенн, поднимает вверх палец, говоря Дюку подождать, и оттаскивает меня в сторону. – Он не блефует, – шепчет братец. – Если он скажет Тресскотту, что ты встречался со Слоан без его ведома, тебя исключат немедленно. Вернуться назад не выйдет. Мужик очень оберегает своих девчонок.