Танец с огнем - Екатерина Мурашова

Приезжий представитель русского бюро ЦК докладывал о подготовке к конференции РСДРП. Назревших вопросов было более, чем достаточно. Январеву казалось, что докладчик несколько преувеличивает значение борьбы с «ликвидаторами» (группа «ликвидаторов» – сторонники полного перехода РСДРП на легальное положение, – прим. авт) и других фракционных дел. Пусть каждая группа трудится в пределах своих взглядов, ведь любая деятельность, от доклада в «обществе трезвости» до работы семи товарищей в составе «черной» (Третья Государственная Дума (ноябрь 1907 – июнь 1912) формировалась на основе нового избирательного закона, значительно ограничившего права малоимущих слоев населения, соответственно, партиям – противницам революционных преобразований в ней принадлежало абсолютное большинство. За что и была прозвана Л. Д. Троцким и В. И. Лениным «черной» – прим. авт.), третьей Думы – все идет на пользу просвещения народа, а стало быть, и делу революции.

– Всякий кризис одних надламывает, других закаляет, – продолжал между тем докладчик. – Тяжелый кризис годов реакции закалил большевистские партийные организации. Выросли новые кадры передовых рабочих, на плечи которых легла вся тяжесть партийной работы на местах. Преследуемые полицейскими ищейками, большевики продолжают воспитывать, организовывать и сплачивать пролетариат. Надо неустанно разъяснять крестьянам, что нет иного выхода из нужды и нищеты, кроме борьбы вместе с рабочим классом и под его руководством за свержение царизма. В суровой школе подполья, в огне революции, в дни поражения, в боях с царизмом и буржуазией, в схватках с многочисленными противниками формируются замечательные качества большевика, несгибаемого и мужественного борца за интересы трудящихся. «Нас недаром прозвали твердокаменными», – говорил мне перед отъездом Владимир Ильич Ленин. И я с ним с ним совершенно согласен!

Уже состоялись областные партийные конференции в Центрально-промышленном районе, в Поволжье и на Урале, а также конференции местных партийных организаций в Петербурге, Москве, Иваново-Вознесенске, Нижнем Новгороде и в других городах…

Январев почувствовал, что засыпает (два ночных дежурства подряд!), встряхнул головой и крепче стиснул обеими руками листки своего собственного сообщения о выступлении рабочей группы на съезде фабрично-заводских рабочих. Прищурившись в полутьме, еще раз просмотрел текст. «…присутствовали товарищи, представлявшие профсоюзы Петербурга, Москвы, Центрально-промышленного района, Украины и Закавказья… На конкретных фактах большевики раскрывали непримиримость интересов пролетариата и капиталистов…»

Выступление на съезде несомненно прошло успешно, докладчикам удалось показать социальные корни многих распространенных инфекционных болезней, сифилиса и других венерических заболеваний, вскрыть провокационную политику царского правительства в области рабочего здравоохранения, поговорить о все нарастающей доле женского и детского труда на московских производствах и влиянии этого на здоровье следующего поколения… Сразу после выступления фракции съезд закрыли.

Но никого не арестовали, и печать отреагировала вполне взвешенно и умеренно. Сам Январев считал это удачей, хотя некоторые товарищи придерживались прямо противоположной точки зрения: чем больше шума, тем лучше – считали они, и приводили в пример рабочую группу, которая на антиалкогольном съезде сумела провести несколько своих резолюций, приведших в бешенство царское правительство. Это «не съезд борьбы с пьянством, а съезд борьбы с правительством», – вопила реакционная печать. Почти всех рабочих-делегатов арестовали. В связи с этим думская фракция получила возможность немедленно внести запрос, разоблачая действия царских властей.

В принципе, Январеву нравилась легальные формы политической работы. Но при этом он вполне разделял взгляды зарубежного лидера большевиков Владимира Ульянова-Ленина, который считал необходимым сочетать легальную работу с нелегальной. Январев и сам понимал, что, как ни крути, но в нынешних условиях в центре всей партийной работы находятся именно нелегальные организации, придающие истинно революционное направление деятельности большевиков. То, что в легальных учреждениях представители партии не могли сказать прямо, нелегальные партийные организации говорили в своих листовках, на подпольных собраниях, в беседах с рабочими, подводя их к выводу о необходимости сплочения в организованную силу и революционного свержения царизма.

Январев потряс головой еще раз, ему показалось, что он уже и думает так же, как пишет в прокламациях. От этого почему-то сделалось неприятно.

После окончания основного сообщения докладчику долго задавали вопросы о позиции «впередовцев» и возможности объединения большевиков с «меньшевиками-партийцами», (После революции 1905 г. обе фракции РСДРП – «большевиков» и «меньшевиков» переживали период раскола и брожения. Часть большевиков, во главе с А. А. Богдановым, объединявшаяся вокруг газеты «Вперед», обвиняла сторонников В. И. Ленина в отказе от революционных методов борьбы и переходе на реформистские позиции. С другой стороны, из тяготевшей к ликвидаторству фракции меньшевиков выделилась группа «меньшевиков-партийцев», которая выступала за сохранение нелегальной работы и на этой почве сблизилась с большевиками. – прим. авт.) во главе которых стоял многими уважаемый Плеханов.

Январев отмалчивался, раздумывая об упомянутой докладчиком «твердокаменности», как о вроде бы необходимом для настоящего большевика качестве. Никакой «твердокаменности» в большевике Январеве не виделось даже на горизонте. Немного попереживав по этому поводу, он успокоил себя тем, что любые идеологии просто семантически обязаны ориентироваться на идеалы, а в реальности все и всегда выглядит несколько по-другому.

После окончания обсуждения пили чай с баранками, а потом молодая близорукая женщина в синем платье докладывала о деятельности рабочей группы на съезде народных университетов. Ни одной резолюции принять не удалось, но в целом делегатки вполне открыто говорили о необходимости освободить просвещение от полицейской опеки и добивалась права рабочих организаций самим определять программу занятий и состав лекторов.

Женщина-докладчица показалась Январеву знакомой, и еще до того, как ее представили товарищам (она оказалась слушательницей физико-математического цикла на курсах Герье), он откуда-то помнил, что ее зовут Надеждой.

После окончания доклада, Январев, умученный собственным любопытством, не выдержал и подошел к женщине.