Ватник - Юрий Мори

– Хоть бы фонари положили, блин… Автоматами можно дорогу замостить, а самого важного нет ни хрена, – ворчал, звякая железом Дрон. – О, РГД! Брать?

– Ты в церкви гранаты бросать собрался? Опрометчиво… Хотя, возьми парочку. Сюда возвращаться, возможно, не получится, а до своих добираться небыстро. Могут и пригодиться.

После освобождения из подвала СБКР прошло два дня. Рёбра, в двух из которых на рентгене нашли трещины, чуть зажили. Дмитрий немного отдохнул, но вот… Васин поднял их по тревоге, дал не самые внятные указания и лично довёз почти до полосы разделения. Там тормознули автобус, вот и добрались. Задача стояла не совсем понятная: вот этот Лиховцев, мирно дрыхнущий в окружении своих бабушек, клеток и сундуков, позвонил и сообщил о непонятном шевелении военных вокруг храма.

Сигнал есть? Приехали проверять.

Провожатый, тощий как палка мужик с висячими усами, чем-то напомнивший кислым выражением лица покойного Самохвалова, отзывался на имя Ференц. Мадьяр он или кто – здесь не разберёшь, все перемешаны. Несмотря на унылый вид, Ференц быстро и аккуратно начертил план храма Святой Екатерины, входы, окна, подвальную лестницу – всё пометил в лучшем виде. Заодно набросал схему ближайших окрестностей.

– Охраняют церкву-то, я мимо недавно проходил, заметил. Патруль туда-сюда так и елозит, машина на углу и ещё часовые. Сейчас дорисую, где увидел. – Быстро проставил на плане крестики, молодец, мужик, хоть и на вид село селом.

– А подвал большой?

– Та считай во весь храм. При Союзе там овощехранилище было, тоннами забивали. Я вам фонарь принёс, Лиховцев сказал надо. Вдруг туда лезть придётся.

– А там что сейчас?

– Тама? Да Бог ведает. Пусто, небось.

– Слушай, Ференц… – Пусть и пустой интерес, но Ватник заинтересовался: – У тебя схемы прямо профессиональные, ты кто по образованию?

Мужик вздохнул, отчего усы опустились ещё больше:

– Та картограф я. В Москве учился, закончил в девяносто втором, а тут… Так баклажаны и выращиваю. На кой кляп здесь картографы.

К храму шли быстро, но стараясь не попадаться патрулям: слышно было каждую машину, проводник вовремя утягивал всю группу в какие-то подворотни, садики, просто в тёмные места. Освещения почти не было, так что проскочили. Тем более, что дорогу выбрали по узким кривым улочкам, чтобы не проходить мимо школы, превращённой в казарму.

– Та вот и храм, бачите? – махнул рукой Ференц. – Я-то католик, сам туда редко заходил когда.

Ватник пригляделся: да, патрульная машина на углу, в стекле то вспыхивают, то гаснут две красные точки – курят паны песмарийцы. Оно и к лучшему, в темноте разведчиков не рассмотрят, сами себя ослепили. Вон один часовой у портала – так этот парадный вход по науке именуется, второй на паперти сбоку. Ясно. Если Ференц ничего не попутал, сзади, напрямую к алтарю, есть неприметная дверка. Служебный вход как бы. Интересно, его охраняют?

– До дому бы пора, я чем мог… – замялся венгр, и Ватник его, разумеется, отпустил. Человек по своей воле помог, да и патруль прихватить может, зачем подставлять.

Отряд скользнул по неосвещенной стороне улицы, прячась в тени заборов, потом мимо храма в небольшой, густо заросший деревьями, садик. Дрон потянул носом и молча показал Ватнику направление: мол, там ещё кто-то есть. Табачный дымок, и правда, перебивал даже ароматы ночных деревьев.

А ведь написано в уставе караульной службы, всё написано для таких вот часовых… Но если это «вбивци», то они и читать-то толком не умеют. Только труд Гопченко «Великодержавная Песмарица на рассвете нового подъёма», да и то по слогам.

Совсем юного пацана с прислонённым к дереву автоматом и окурком в зубах Дрон и Алихан сняли на раз, он не то, что крикнуть – и удивиться не успел. Раз – и лежит с кляпом во рту и туго стянутыми конечностями. Чтобы не мычал, Дрон слегка дал ему по голове. До утра у парня будет сложное время, а дольше и не нужно, до рассвета свалить бы отсюда всей четверкой.

– Дрон, глянь-ка дверь. Ты у нас по замкам самый шустрый. Алихан, остаешься здесь. Если часового искать будут или сменить вздумают… Ну, ты понял. По обстоятельствам.

Шлёма обиженно засопел, но спорить не стал – с его зрением ковыряться ночью в замке не лучшее решение. Хотя опыта в работе с тонкой механикой у ювелира, конечно, больше.

Со стороны скользнувшего к двери Дрона раздался негромкий хруст, потом что-то звякнуло:

– Готово, командир!

Дмитрий перекрестился. Придётся идти наоборот, не как все верующие обычно в храме, а от алтаря через неф. Плохо, не чинно, но куда деваться. Дрон отошёл в сторону и занял позицию в гуще кустов – искать будешь, не увидишь. Ватник со Шлёмой вошли внутрь.

Темнота – глаз коли. Свечи и лампады на ночь погашены, как принято, чтобы пожар ненароком не устроить, пахло воском, ладаном и чем-то очень знакомым и родным.

Храмом Божьим, у них везде аромат особый.

– Дмитрий, посвети аккуратно, а? Я таки не специалист по православной вере, но вот там и там кабели какие-то. Они вам для каких богоугодных целей нужны?

Ватник включил потайной фонарик, обернув его для дополнительной скрытности тряпкой. Окон не было, но наверху, под куполом, световой барабан. Могут издалека и увидеть свет в церкви.

Кабели, да. Два – один уходил куда-то вверх, вдоль лестницы к куполу – узкой, железной, типа пожарной, идущей по стене; второй – от алтаря к подвалу, вон в боковом притворе спуск, явно туда. И что это за машинерия получается? Странно, но оба кабеля никто особенно маскировать и не пытался, лежали себе и лежали.

– Электричество здесь само по себе, – задумчиво сказал Шлёма. – Вон выключатели, вон лампочки. Храм старый, но давно уже всё сделали.

– Наверх полезем смотреть? Или сперва вниз, в подвал? – решил посоветоваться Ватник. Решать ему, но отношения в команде были дружеские, без этого специфического «я начальник – ты дурак».

– Таки вниз сперва умнее. А уж если что серьёзное, тогда и к куполу. Как в цирке.

– Не богохульствуй!

– Молчу, молчу… Каждый норовит обидеть старого…

– …ювелира!

Они дружно хмыкнули и пошли к лестнице в подвал. И правда умнее сперва по низам, чем акробатикой на железных перекладинах заниматься.

Дверь вниз была приоткрыта. Здесь точно можно светить без опаски, Дмитрий скинул тряпку, но автомат перед собой выставил, оттянув негромко затвор. Мало ли, посадили ещё одного часового вниз, он их голыми руками возьмёт.

Пахнуло прохладой, давно протухшими овощами и почему-то дымом. Не свежим,